Блайд закричала, когда волна удовольствия сотрясла ее тело.

– Посмотри на меня, – прошептал Роджер. Он уже стоял возле кровати и, раздвинув ее бедра, осторожно вошел в нее. Некоторое время он двигался внутри ее медленно, дразня и возбуждая. Потом его движения стали более настойчивыми.

Блайд полностью подчинилась ему, растворяясь в чувственности и невысказанной любви. После того как они оба испытали пик удовольствия, он обнял ее и лег рядом.

– Моя бабочка, – прошептал Роджер и поцеловал Блайд в щеку.

Двумя часами позже герцог и герцогиня Дебре мирно спали в объятиях друг друга. Громкий стук в дверь прервал их сон.

– Мама Блайд!

– Не отвечай, – прошептал Роджер.

– Тогда она войдет сюда через твою комнату, – так же шепотом ответила Блайд.

– Я предусмотрительно закрыл свою дверь на задвижку, – усмехнулся Роджер.

Блайд засмеялась: значит, он заранее спланировал все, что произошло.

– Мама Блайд, ты там? – продолжала кричать Миранда.

– Да, дорогая.

– Пойдем поиграем?

– Я… я сейчас занята. Мы поиграем позже. Роджер не выдержал и засмеялся.

– А папа тоже там? – спросила малышка.

– Да. Я… помогаю ему с расчетами.

– А-а-а. – Некоторое время за дверью было тихо. – Можно я пойду к Аспазии и Периклу и покормлю их яблоками?

– Можно, – ответила Блайд. – Скажи кухарке, что я разрешила. И попроси Брендона отвести тебя на конюшню.

– Хорошо.

Роджер и Блайд облегченно вздохнули, но тут раздался голос Брендона.

– Тебе нужно было попросить что-то более существенное, – увещевал он Миранду. – Ты упускаешь такую возможность!

– Какую?

– Ты имеешь шанс получить все, что захочешь, – объяснил мальчик. – Сейчас твои родители согласятся на что угодно.

– Почему?

– Потому.

– Поняла. Тук! Тук! Тук!

Блайд подмигнула мужу и спросила:

– Кто там?.

– Это Миранда. Мама Блайд, ты купишь мне обезьянку?

– Попроси об этом папу, – со смехом ответила Блайд.

– Папочка?

– Никаких обезьянок!

– Пойдем, – сноса раздался голос Брендона. – Всегда помни, что нужно использовать представившуюся возможность сразу, потому что второго шанса уже не будет.

– Кажется, Брендом плохо влияет на Миранду, – заметила Блайд, поворачиваясь к мужу, когда дети ушли.

Роджер перевернул ее на спину и поцеловал в кончик носа.

– Это влияние ничуть не хуже твоего, – заметил он и заскользил губами по ее лицу. – Итак, на чем мы остановились?

– Может быть, на этом? – Блайд показала на свои губы. – Ах нет, на этом. – Ее рука опустилась на низ живота. – Да, точно, мы остановились именно здесь.

В среду наступил третий день поста, а значит, на завтрак, обед и ужин подавали рыбу и только рыбу. До чего же эти христиане любят ограничения, недовольно поморщилась Блайд.

Она смотрела в окно и пыталась отыскать какие-нибудь признаки скорого окончания зимы. Был конец февраля, и снегопады сменились дождями, а белое снежное покрывало превратилось в грязное месиво.

К сожалению, мир и покой дома Дебре были нарушены, так как сюда прибыли родственники Роджера. Блайд не имела ничего против Джеффри, но Седрик и Сибилла ей откровенно не нравились. Она приказала Дейзи постоянно дежурить в спальне, а Боттомз присматривал за кабинетом Роджера, чтобы не пускать туда Сибиллу.

Блайд вздохнула и снова посмотрела в окно. Последние пять недель превратились для них с Роджером в настоящий медовый месяц. Каждую ночь они проводили вместе, но, увы, он так и не сказал три заветных слова: «Я люблю тебя». Блайд более не сомневалась в его любви, но ей хотелось услышать признание.

Тут она заметила Джеффри, сидевшего на скамье рядом со старой ивой. Он показался Блайд таким грустным, что у нес защемило сердце. С момента приезда он вел себя очень странно, был погружен в меланхолические раздумья и почти ни с кем не разговаривал, как будто в его жизни случилась тяжелая утрата.

Блайд накинула плащ и спустилась в сад. Брендон и Миранда были на уроках в доме Деверэ, поэтому у нее появилась возможность спокойно поговорить с Джеффри и выяснить, что его так терзало.

– Почему ты такой мрачный? – спросила Блайд, подойдя к скамье.

Джеффри испуганно вздрогнул и протянул вперед руку, жестом приказывая ей остановиться.

– Не подходи ко мне, – сказал он. – Если Роджер увидит нас вместе, то решит, что у нас любовная связь.

Эти слова так поразили Блайд, что она на мгновение остановилась, но затем подошла и села рядом.

– Прошу тебя, уходи, – взмолился юноша. – Мне становится плохо, когда я думаю, что мой родной брат вызовет меня на дуэль.

– Ты, случайно, не пьян? – улыбнулась Блайд.

– Роджер не доверяет мне.

– Какая глупость! Почему он считает, что его может предать родной брат?

– Еще во дворце он обвинил меня в том, что я спал с Дарнел, – горько усмехнулся Джеффри.

Блайд была шокирована.

– Неужели он предъявил тебе такое гнусное обвинение? Молодой Дебре пожал плечами:

– Я ни разу не дал ему повода сомневаться в моей преданности.

Некоторое время они сидели молча. Впервые в жизни, Блайд не могла найти слов, чтобы утешить другого человека.

– В детстве мы с Роджером были невероятно близки, – проговорил Джеффри. – Наверное, нас объединяло невнимание со стороны отца к нам обоим.

– Уверена, ваш отец любил каждого из вас, – возразила Блайд.

– О, ты не знала Симона Дебре, Его любимчиком был Седрик, хотя я никогда не мог понять почему.

– Нет ничего удивительного в том, что он отдавал предпочтение сыну, как две капли воды похожему на него самого, – заметила Блайд.

– Да? А я считал, что герцог Идеи должен больше любить своего наследника, однако он при любой возможности бил бедного Роджера хлыстом. Мне повезло больше… меня он просто не замечал.

– Он бил Роджера? – переспросила Блайд.

– Да, до тех пор, пока тот не стал пажом при королевском дворе, – ответил Джеффри. – Когда твой отец узнал об этих избиениях, он пригрозил разорить моего отца, если тот еще раз поднимет руку на Роджера.

Блайд улыбнулась: она живо представила этот разговор.

– Седрик пользовался безграничной отцовской любовью, – продолжал Джеффри. – Роджер пять лет наслаждался ласками нашей матери, пока она не умерла, рожая меня. А у меня никогда никого не было. Кроме Роджера.

– Он любит тебя, – сказала Блайд и положила руку Джеффри на плечо. – И твоя мать любила бы тебя, будь она жива.

– Нет, Роджер меня ненавидит. Я понял это по его глазам. – Джеффри посмотрел на Блайд. – Когда я увидел, как ты обращаешься с Мирандой, мне так захотелось хоть немного узнать о моей матери.

– У всех бывают трудные времена, – заметила Блайд. – Вы с Роджером преодолеете ваши разногласия. Знаешь, чудеса случаются каждый день.

– Только не со мной.

– Поверь мне, вес будет хорошо.

– Может быть, ты права, – согласился Джеффри. – Ты сделала счастливой Миранду, у Брендона Монтгомери появилось будущее после встречи с тобой. Похоже, чудеса следуют за тобой по пятам.

Блайд была польщена его словами. Неожиданно она услышала, что ее зовут.

– Миледи! – К ним спешил Боттомз. – Его светлость хочет поговорить с вами.

Блайд посмотрела в сторону дома и увидела, что за окном кабинета маячит фигура мужа.

– Увидимся позже, – сказала она Джеффри и встала со скамьи.

Блайд направилась прямо в кабинет мужа, зашла, не постучавшись, и, не обращая внимания на мрачное выражение лица Роджера, села в кресло перед его письменным столом.

– Ты хотел поговорить со мной?

– Что ты делала в саду? – спросил он.

– Я увидела, что Джеффри сидит один под ивой, – ответила Блайд. – Он показался мне таким грустным, что я решила поднять ему настроение.

– Понятно. – Роджер уткнулся в бумаги.

– Нет, тебе ничего не понятно. – Блайд решила, что у нее появился шанс помирить братьев. – Ты не замечаешь ничего вокруг, словно слепец.