«Если ты сейчас уступишь своему желанию, то будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь», – мысленно сказал себе Роджер. Но не в силах сдержаться, он положил Блайд руку на грудь и слегка потрогал сосок большим пальцем. В этот момент Блайд вздохнула во сне и колдовское очарование было разрушено. Роджер отдернул руку и поспешно вышел из спальни.

Прислонившись спиной к двери, он тяжело дышал. Было бессмысленно отрицать, что он хотел Блайд, но стоит ему овладеть ею хотя бы раз, его ждет ужасное будущее.

Его сознание жаждало покоя, а его плоть – Блайд. Ее шелковистая кожа и розовый сосок будили в нем страстное желание. Остаток ночи Роджер провел без сна.

Блайд закрыла глаза и попыталась не думать о своих проблемах, вернее, одной проблеме – как покорить сердце Роджера. Однако сейчас ей требовалось очистить сознание и приготовить все необходимое для совершения заклинания. Она подошла к письменному столу, взяла небольшой колокольчик, красную шелковую ленточку и четырнадцать золотых монет. Затем положила монеты на кровать и направилась в гардеробную, небольшое окошко которой выходило на восток, Когда Блайд открыла ставни, в крохотную комнатку ворвался утренний ветерок. Она встала на стул и привязала колокольчик над окном. Первый же порыв ветра заставил его тихонько зазвонить, Этот звук напоминал смех эльфов.

– Зову тебя, Зефир, нежный восточный ветер, – начала читать заклинание Блайд, – расскажи Матери-Богини о моей любви. Колокольчик, помоги мне завоевать сердце Роджера.

Произнеся волшебные слова, Блайд вернулась в комнату. У нее оставалось совсем мало времени, чтобы закончить обряд до того, как проснется весь дом.

Она быстро надела просторное домашнее шелковое платье и положила по семь монет в каждый карман. Затем вышла из комнаты и бесшумно спустилась на первый этаж. Боясь разбудить слуг, Блайд решила выйти из дома через парадную дверь.

Сад был еще погружен в предрассветный сон; небо на горизонте уже окрашивалось в золотистые тона; над Темзой навис густой туман. Вокруг было очень тихо, как будто весь мир накрыло плотное одеяло. Блайд остановилась и прислушалась – единственным звуком, нарушавшим вселенский сон, был звук ее маленького колокольчика.

«Иди, Роджер, – казалось, пел он, – отдай сердце и любовь своей жене».

Блайд взяла в руки крест Вотана и начала молиться:

– Прошу тебя, повелитель Ветра, помоги мне завоевать любовь гордого орла.

Она направилась к реке и, подойдя к берегу, опустила руки в воду. Затем умылась и прошептала:

– Пусть моя боль будет унесена водами Темзы в далекое море.

С этими словами Блайд достала из кармана монеты и бросила их в воду, Небольшое жертвоприношение никогда не помешает, подумала она.

Совершив обряд, Блайд вернулась в сад, к плакучей иве, и, спрятавшись в ее густых ветвях, припала к стволу.

– О мудрая ива, древняя, как сама земля, сестра той, с которой я провела свои детские годы. Исцели и сохрани меня, помоги мне выполнить желание моего сердца и добиться любви моего мужа.

Блайд поцеловала кору дерева и опустилась на колени. Затем руками выкопала небольшую ямку, положила в нее оставшиеся монеты и засыпала их землей.

– Ты очень красивое дерево, – напоследок сказала она, обращаясь к иве, и поднялась с колен.

Повернувшись, Блайд почти уткнулась лицом в грудь Роджера. Как долго он стоял позади нее? Что слышал и что понял из услышанного?

Блайд посмотрела мужу в глаза: они горели желанием. Завороженная взглядом его небесно-голубых глаз, Блайд была не в силах вымолвить ни слова. Тогда первым заговорил Роджер:

– Если ты не перестанешь бегать по моему саду полуголой, то я…

Не договорив, он заключил Блайд в объятия и прижал к себе. Его губы страстно прижались к ее губам. Охваченная возбуждением, Блайд не смогла сдержать сладостный стон. Она обняла Роджера и с жаром ответила на его поцелуй.

Роджер неожиданно отпрянул от нее. Казалось, этот поцелуй не доставил ему никакого удовольствия.

– Иди со мной, – хрипло произнес он и, схватив Блайд за руку, потащил за собой в дом.

«Может быть, теперь он переспит со мной», – с надеждой подумала Блайд. Их первый поцелуй свидетельствовал о том, что ее чары начинают действовать на мужа.

Роджер привел Блайд в дом, провел мимо заспанных слуг и втолкнул в ее спальню.

– Скажи мне на милость, – нервным тоном спросил он, усаживая Блайд на кровать, – почему ты вышла из дома босиком и почти раздетой?

– Я одета, – спокойно ответила Блайд, глядя мужу прямо в глаза.

– Хорошо, – согласился Роджер, стараясь не смотреть на жену. – А что ты делала в саду в такую рань?

Блайд смиренно улыбнулась:

– Молилась о том, чтобы в нашем доме было счастье.

– Это мой дом! – воскликнул Роджер, делая ударение на слове «мой». – Кроме того, для этого ты уже водила по моему залу лошадь.

«По нашему залу», – мысленно поправила его Блайд, а вслух сказала:

– Счастья никогда не бывает слишком много.

– Плевать мне на это счастье, – огрызнулся Роджер. – Скоро из Винчестера приедет моя дочь, и я не хочу, чтобы она стала свидетельницей твоих странных привычек.

– Каких странных привычек? – спросила Блайд и, встав с кровати, с вызовом посмотрела па мужа.

– Твое поведение не соответствует статусу герцогини, – холодно произнес Роджер. – Слава Богу, ты не будешь долго носить мое имя. А теперь одевайся.

Роджер повернулся, намереваясь уйти, но в дверях задержался.

– А ты всегда говоришь деревьям, что они красивые? – спросил он, не скрывая сарказма.

– Конечно, нет, – ответила Блайд и добавила, едва сдерживая смех: – Но я говорю комплименты женщинам, если они очень красивы.

Роджер вышел и с треском захлопнул за собой дверь.

«Смотри на то, что мужчина делает, а не на то, что он говорит», – вспомнились Блайд слова бабушки. Что ж, в данный момент она слышала, как звонит ее любовный колокольчик. Блайд улыбнулась, довольная всем произошедшим. Пусть ее муж вслух говорил «нет». Она видела, что его глаза говорили «да».

Орел жаждал обладать своей бабочкой.

Он страстно желает свою жену. Такова была правда.

Роджер сидел в кабинете и тупо смотрел на ровные столбцы цифр в бухгалтерской книге. Почему-то его внимание привлекали восьмерки – они были похожи на округлые груди Блайд, нет, пожалуй, на ее бедра. Роджер закрыл глаза, но видение не исчезло. Он бросил книгу на стол и потянулся за виски. Надо немедленно изгнать волнующий образ жены из своего воображения. Если, глядя на цифры, он видит перед собой ее тело, значит, все, видимо, зашло слишком далеко.

Как сохранить дистанцию в их отношениях? Как удержаться от соблазна? Он больше не мог смотреть на Блайд Деверэ как на ребенка: ее тело манило его к себе, округлые груди и бедра волновали в нем мужчину. Роджер почти пять месяцев не имел женщин. Сколько еще он сможет продержаться, видя каждый день рядом с собой эту красавицу?

Роджер искривил губы в горькой усмешке. Он понял, что испытывал Адам, первый мужчина, когда Ева, соблазнительно покачивая бедрами, протягивала ему яблоко из райского сада. Со дня сотворения мира у мужчины не оставалось ни единого шанса противостоять женским чарам.

Чтобы излечиться от этого желания, ему была нужна женщина, подумал Роджер, но, к сожалению, ни леди Сары, ни леди Роды не было поблизости. Обе сопровождали королеву.

Посещать бордель не хотелось. Роджер боялся подцепить французскую болезнь. Если нельзя удовлетворить свои желания, решил он, то следует хотя бы держаться подальше от источника соблазна.

– Милорд, обед подан, – объявил Боттомз, заглядывая в дверь кабинета.

– Я поем позже, – ответил Роджер. – Пришли ко мне Хардвика с последними счетами.

Мажордом кивнул и закрыл дверь.

В этот момент Роджеру на ум пришла одна идея. Он взял лист бумаги и написал короткое письмо. Свернув его и скрепив своей печатью, он вывел вместо адреса: «Мадам Данвич».