Видимо, он угадал причину тархионовых затруднений; юный принц слушал его, затаив дыхание. Когда Блейд кончил, он кивнул головой и повторил, как послушный ученик:

— Не торопиться… Да, ты прав, пылкость страсти не заменит прелести игры… — Он поднял на разведчика затуманенные глаза. — Я не все понимаю в рассказанном тобой. Здесь иная страна, иные обычаи… Но ты прав в одном — не стоит торопиться.

Они расстались, и Блейд отправился к старику Лартаку, с которым любил поболтать перед сном. Он надеялся, что его советы не заставят принца отложить свидание с возлюбленной; не стоит спешить в постели, но если уж женщина изъявила желание в нее лечь, то надо поскорее застелить свежие простыни.

Лартак, на правах философа и звездочета, обитал в южной башенке Голубого Дворца, занимая три круглые комнаты на трех этажах, соединенные спиральными лесенками. В нижней располагались два дюжих раба, служивших старику верой и правдой и помогавших в его ученых занятиях; в средней жил сам мудрец; верхнюю он приспособил под лабораторию и библиотеку. Там Блейд и нашел его — в окружении зрительных труб, толстых фолиантов и целой батареи стеклянных сосудов и реторт.

Старец пускал воздушные шары; два уже болтались у потолка его лаборатории, и сейчас он наполнял теплым воздухом третий, используя для этого довольно сложный бронзовый агрегат и жаровню.

— Приветствую тебя, сын мой, — Лартак обратил к гостю оживленное раскрасневшееся лицо. — Я ждал тебя, надеясь обсудить один вопрос.

Блейд также надеялся обсудить один вопрос, но желания мудреца и наставника особы царской крови обладали, без сомнения, наивысшим приоритетом. Он поклонился, всем своим видом демонстрируя почтение и внимание.

— Скажи, пробовал ли кто-нибудь в твоей далекой стране подняться в воздух? — Лартак ловко перетянул бечевой горлышко шара, выпустил его из рук, и тот плавит), взмыл к — потолку. Блейд пригляделся. Эти баллоны были тщательно склеены из какой-то полупрозрачной пленки, напоминавшей рыбий пузырь.

— Ты имеешь в виду, достопочтенный, не делают ли у нас таких же шаров, наполненных теплым воздухом? — разведчик ткнул пальцем вверх. — Настолько больших, что человек может взлететь с их помощью?

Кивнув, Лартак перевернул песочные часы н поставил их на стол рядом с еще двумя такими же примитивными хронометрами.

— Видишь, я измеряю время, которое каждый из шаров будет находиться у потолка… Но воздух в них остывает слишком быстро.

— Да, весьма ненадежный и рискованный способ полета, — согласился Блейд. — Но можно предложить другую конструкцию. — Он задумался, соображая, как понятней описать старику планер.

— Какую же? нетерпеливо вопросил Лартак

— Нечто вроде искусственной птицы с большими крыльями, которая парит в воздушных потоках и движется вместе с ними. Но для её постройки нужен очень прочный и легкий материал… И еще чтобы забросить её в воздух, требуется сильный начальный толчок… что-то вроде огромной катапульты.

Седые брови старика приподнялись, глаза весело блеснули.

Я всегда полагал, что умные люди, сколь далеко они не жили бы друг от друга, придут к одним и тем же умным мыслям… И я вижу, что был прав! — он поднял лицо кверху, разглядывая свои шары. — У нас растет дерево грал, с длинными прямыми ветвями, на диво гибкими и прочными. И есть вот эта ткань, — Лартак показал на шары, мирно покачивающиеся у потолка. — Такой материал извлекают из морских рыб определенной породы, и наши мастера умеют склеивать маленькие кусочки в целые полотнища и пропитывать их лаком. Так что построить большую и легкую деревянную птицу с крыльями, как у орла или чайки, сравнительно несложно. Однако, — он важно поднял палец, — это не решает всех проблем.

Блейд сочувственно кивнул; с теми средствами, что были в распоряжении меотского мудреца, аэронавтика представлялась совсем не простым делом.

— Ты говорил о птице, парящей в воздушном потоке… Так вот, надо ведать, куда этот поток способен унести ее, иначе наша деревянная птица может залететь столь далеко в море или в горы, что мы, её всадники погибнем. Для того и предназначены мои шары, — Лартак снова посмотрел вверх. — Я заполняю их теплым воздухом, отпускаю и смотрю, куда они полетят… И знаешь, сын мой, что я обнаружил?

Блейд покачал головой, с интересом прислушиваясь к объяснениям старика. Этот Лартак был местным Галилеем, не иначе!

— В это время года над Пенным морем дуют переменчивые ветры — то от нас к Райне, то от Райны к нашим берегам, а иногда с севера и со стороны южного материка Но там, высоко в небе, над облаками, — мудрец направил палец к потолку, существует постоянное воздушное течение с запада на восток И быстрое, очень быстрое! Все мои шары, которые поднимались хотя бы на два фарсата, уносило в Райну!

Да, старику не откажешь ни в уме, ни в наблюдательности, подумал разведчик. Сейчас он не удивился бы, вытащи Лартак из-под полы своего просторного хитона модель «Боинга» или «Каравеллы»

— Однако мало подняться вверх и найти нужный поток, — продолжал ученый старец, напоминавший теперь гостю скорее лорда Лейтона, чем Дж. — Надо еще выйти из воздушною течения, погасить скорость и приземлиться — иначе все наши труды не будут стоить черепка от разбитого глиняного сосуда! И вот тут, — он с огорчением вздохнул, — мне пока не удалось придумать ничего подходящего.

— Досточтимый, — произнес Блейд, живая птица умеет замедлять полет с помощью перьев на концах крыл, вот так, — он пошевелил ладонями, поясняя свою мысль. — И если сделать некие устройства на прочных тягах, чтобы ими можно было управлять… — тут разведчик пустился в объяснения, сделав вид, что идея насчет закрылок и элеронов сию минуту пришла ему в голову. Эти вещи он представлял довольно хорошо, так как основы планеризма — как и прыжки с парашютом — входили в обязательную подготовку агента его класса.

Лартак слушал со все возрастающим вниманием.

— Великолепно, сын мой! — воскликнул он наконец. — Не первый раз я убеждаюсь, что ты не только воин и странник, но и весьма, весьма ученый человек! Пожалуй, через декаду я покажу тебе свою птицу из гралового дерева — и как раз с такими крыльями, как ты придумал!

Склонив голову, Блейд с улыбкой развел руками

— Если мои скромные познания принесли тебе пользу, мудрейший, могу ли я рассчитывать на маленькую компенсацию?

— И еще какую! — с энтузиазмом заявил Лартак, доставая с полки объемистый кувшин и две чаши

— Твое вино великолепно, отец мой, и я не собираюсь от него отказываться, но мне нужно кое-что другое.

— Да?

— Я хотел бы получить в услужение раба… лучше даже рабыню.

Забулькало вино, багряной струей хлынув в фиалы.

— Так в чем проблема? Конечно, тебе нужны свои слуги… — Лартак отпил и одобрительно причмокнул. — Я скажу Харатту… это управляющий принца… — бульк-бульк-бульк… у тебя будет богатый выбор…

Блейд тоже пригубил вино, которое и в самом деле оказалось отменным.

— Видишь ли, отец мой, я уже выбрал. В эстраде Шод есть одна девушка.

— Как её имя? Рабы, которые находятся в эстардах, принадлежат государству, а значит — нашему великому царю и его сыну и наследнику. Ты получишь свою девушку. Ты еще не забыл её кличку?

— Хмм… Её зовут Фарра…

Брови Лартака удивленно взлетели вверх.

— Но это же не варварское имя, сын мой! Это…

— Да, она меотка. Очень приятная девушка! Не столь высокая и крепкая, как остальные ваши воительницы. И здесь. — Блейд коснулся виска, — у нее татуировка. Трилистник.

— Трилистник? Вот такой? — Палец Лартака быстро очертил в воздухе знакомый контур, и разведчик кивнул. — Трилистник… Значит, она преступница… Боюсь, это невозможное дело, Блейд, совсем невозможное, — старик печально покачал головой.

— Не представляю, какое преступление могла совершить такая милая малышка, — разведчик решил проявить настойчивость. Идея с закрылками стоила того!

— Видишь ли, — Лартак положил руку ему на плечо, — Меотида — особая страна, древняя, живущая по своим законам… Возможно над тем, что считается у нас преступлением, в твоих краях только бы посмеялись. Но Фарре, за которую ты просишь, от этого не легче! — он сделал паузу, затем промолвил: — Я постараюсь объяснить тебе, а ты постарайся понять.