Из дома вышли Скалли и Спэрроу. Ланая нервно пригладил волосы.

— Мне… у Донны нет родственников. Мне придется ее… опознавать?

— В этом нет необходимости.

Ланая взглянул ему в лицо: один глаз скривился в судорожной гримасе.

— Так сильно изуродована? Малдер отвел глаза.

— Придется сделать анализы.

— Анализы? — Ланая дернулся, словно хотел побежать к дому. — Анализы? Малдер, а как же вы узнаете, она ли это? Господи, да может, это вовсе и не она, а какая-нибудь бродяжка!

— Я знаю, господин Ланая. Поверьте, мне неприятно говорить вам об этом, но я точно знаю: это она.

Ланая что-то промычал, обошел машину и глазами спросил, нужен ли он ему еще. Малдер покачал головой и отошел в сторону. Пикап развернулся и, не включив мигалку, скрылся за углом, а Малдер вернулся во двор, где его ждала Скалли.

— С тобой все в порядке? — спросил он и заглянул ей в глаза.

Скалли кивнула.

— Все никак не могу в это поверить. — Она развела руками. — Кроме способа убийства, все так непонятно и странно.

— А что, способ тебе уже понятен? Скалли чуть заметно улыбнулась.

— Ты хорошо осмотрел задний двор?

— Да, я как следует осмотрел пятачок, где она упала.

— Отлично. И все же осмотри еще разок. Этот пятачок совершенно голый. Там ни травы, ни сорняков. Непонятно, чем его обработали. Во всяком случае, явно не газонокосилкой.

— Послушай…

— Дай мне договорить, Малдер. — Скалли провела рукой по подбородку. — Донна умерла не в том месте, где на нее напали. Тот, кто ее убил… такое ощущение, будто ее гоняли по кругу. И убийца все это время ходил за ней следом.

— Ничего удивительного — такая силища! Когда дерутся, не стоят на одном месте.

— Да нет же, Малдер, никакой драки не было. Ее не толкали, а она не падала. Насколько можно судить… по положению тела и по разбросанным вокруг кусочкам кожи, мяса и костей, упала она всего один раз. Уже мертвой. Малдер молча сглотнул.

— Понимаешь, Малдер, нападавший просто не давал ей упасть.

— Чтобы так изуродовать человека, нужна недюжинная сила…

— Вот именно, Малдер. Вот именно! Донна должна была сразу же упасть. Но она почему-то не упала.

Вечером, покончив с бумажной волокитой и поговорив со Спэрроу, Малдер отправился посидеть на скамейке в саду. Ему стало как-то неуютно в гостиничном номере. А Скалли засела за компьютер — вносить новые данные. Она уже настроилась на завтрашнее вскрытие: новый труп, новая головоломка…

«Господи! — подумал Малдер. — Как же ты устал, приятель! Ты просто смертельно устал. Не мешало бы отдохнуть… — Он чуть не рассмеялся. — Верно, отдохнуть не помешает. Потому-то я здесь и очутился».

Рио-Гранде после грозы стала полноводнее, но ненамного. Земля и дорожки уже совсем высохли. Сегодня в саду никто не прогуливался, и ничего удивительного: наверное, слух об очередном убийстве уже разнесся по городку. Теперь дня два никто и носа на улицу не покажет. Газеты уже завтра начнут разглагольствовать о тревожном симптоме роста психопатических убийств в современном обществе, и кто-нибудь где-нибудь поимеет с этого большой или маленький политический навар.

Впрочем, ему от этого ни холодно ни жарко.

Малдер наклонился и, подняв с земли камешек, подбросил пару раз на ладони и швырнул в сторону реки. Недолет.

Размахнувшись посильнее, швырнул второй.

Третий Малдер решил подбросить стоя и отбить кулаком. Так он и сделал, но при этом ударил сустав и даже не заметил боли — целиком сосредоточился на движении. По четвертому камню он промахнулся и подумал, не вернуться ли в номер. Тем не менее опять наклонился, нашел камень и опять промахнулся.

Теперь это уже был вопрос принципа, но чертов камень куда-то закатился. Не то чтобы все прочие, попадавшиеся ему под руку, были чем-то хуже. Просто ему захотелось отыскать именно тот.

Чувствуя себя полным идиотом, Малдер чуть ли не заполз под скамейку, как вдруг в кустах на берегу что-то зашуршало. «Наверное, ветер шелестит листвой», — подумал Малдер, но, прислушавшись, понял, что это не ветер.

Шорох то прерывался, то начинался снова.

Где-то там, в тени, куда не проникал ни лунный свет, ни свет фонарей.

Малдер поднялся и, отряхивая пыль с колен, посмотрел вверх по реке. Ни черта не видно: свет фонарей слепит глаза.

Шорох прекратился.

Интересно, кто это тут бродит по ночам? Кошки? Собаки? Койоты? На этом его познания в области местной фауны иссякли.

Когда шорох возобновился, Малдер сошел с дорожки, подобрал первый попавшийся камень, прицелился и швырнул его как можно дальше. Пулей просвистев сквозь кусты и заросли сорняков, камень глухо шлепнулся в воду. Ни мяуканья, ни лая, ни прыжка испуганного животного.

Ничего. Совсем ничего.

Приняв это за очередной дурной знак, Малдер швырнул в воду еще один камешек и решил вернуться в номер. Но не прошел и трех шагов, как снова услышал шорох.

Нет, не шорох, а чуть слышное шипение.

Теперь оно было не прерывистое, как раньше, а непрерывное и постепенно приближалось.

Здравый смысл и опыт подсказывали Малдеру поскорее уйти отсюда или хотя бы позвать Скалли.

Но вместо этого он осторожно сошел с дорожки и, обратившись в слух, попытался определить источник звука. Подойдя к фонарям на берегу, Малдер правой рукой ухватился за столб, а левой достал из кобуры пистолет.

Послышался чей-то шепот.

Шептали двое, а может, и трое — Малдер не понял. Что они говорят, тоже не разобрал. Доносился то сдавленный смех, то детское шушуканье.

За крайним фонарем газон кончался, а слева от него начинался крутой спуск к реке. Согнув ноги в коленях, чтобы не потерять равновесие и не поскользнуться, Малдер, чертыхаясь в темноте, осторожно шагнул вниз. Кустарник отсюда он разглядеть не смог — различил лишь нависшую над головой узловатую ветвь дерева.

Шум раздавался с противоположной стороны кустарника, неуклонно приближаясь.

Отставив назад руку, Малдер нащупал крайний столб и, ухватившись за него, — не слишком удобное положение! — перенес тяжесть тела на правую ногу.

А шепот все громче и громче, и вот он уже перерос в монотонный гул.

Нет, на животное это не похоже. Но и на людей тоже. От людей было бы гораздо больше шума. Так что пистолет ему явно не понадобится.

А раз стрелять не во что, то и незачем трясти пистолетом.

Но если там ничего нет, то что же тогда шумит?

Или шипит.

Или все-таки шепчет?

Малдер оторвал руку от столба и, пригнувшись, осторожно шагнул вперед. И замер. Ему вдруг вспомнился кадр из страшной сказки, которую он не раз видел в детстве: женщина стоит перед дверью, за которой прячется чудовище. А все в зале знают, что оно там, и обзывают ее дурой, и кричат ей: «Не надо!» — и бросают в экран чем попало, чтобы обратить ее внимание, но женщина все равно открывает дверь…

Она всегда ошибалась.

«Ну а ты-то тут при чем?» — подумал он.

Опять шипение. Только еще ближе. Но почему-то так же тихо.

Что-то знакомое.

Определенно что-то знакомое.

Сделав шаг назад, Малдер услышал, как слева что-то плеснуло в реке, и повернул голову: никаких кругов на воде. Через секунду что-то плеснуло опять, на этот раз чуть глубже. Малдер мог бы повернуться, но не хотел подставлять спину — кто бы там ни прятался. Может, они выйдут из укрытия и ему удастся разглядеть, кто же это.

Вдруг что-то ударило в столб, и от него откололась щепка.

Малдер не стал тратить время на то, чтобы убедиться, пуля ли это, а взял и выстрелил в темноту. И побежал.

Поскользнувшись на траве, он чуть не упал, но успел выбросить вперед руку и не ударился грудью.

Добежав до скамейки, Малдер повернулся и, прищурившись, увидел что-то внизу под фонарями.

Но разглядеть как следует так и не успел.

Послышался чей-то голос, потом какой-то треск, и свет фонарей стал вдруг красным…

Дуган Веладор устал быть старым. Не то чтобы он хотел умереть: жизнь ему не надоела. Просто хотел, чтобы больше никто не приставал к нему с вопросами, ответы на которые могут найти и сами — стоит лишь чуть-чуть подумать. Просто ему хотелось покоя. Неужели он его не заслужил? В его-то возрасте. После всего, что он сделал для своего народа.