— Одевайся, Малдер, и побыстрее! Мы опять едем кататься.
Зашевелились песчинки. Дрогнул листок.
— Ведь ты сам нащупал эту связь, — уговаривала Скалли, пока Малдер натягивал рубашку. — Так чего тянуть резину?
— Скалли, мы уже целые сутки на ногах.
— Это не ответ на мой вопрос: я хочу знать, чего мы ждем?
Малдер не нашел достойного ответа. Впрочем, он и не очень-то старался. Сопротивляться бесполезно — раз уж Скалли что-то решила… Да и прокатиться он не прочь. И Скалли безусловно права: чтобы отработать версию с коночинами (а другой у них пока нет и в ближайшем будущем не предвидится), им просто необходимо нанести официальный визит в резервацию. Правда, лучше бы с проводником, с кем-нибудь, кто умеет с ними общаться, а еще лучше с тем, кто знает их язык.
— Шериф, — предложил Малдер.
— Он же в Альбукерке, ты что, забыл?
— Фолкнер.
— А ее они вываляли в дегте и перьях и выперли. — Скалли побарабанила пальцами по столу. — Нам бы подошел Ланая, но мы не знаем, как с ним связаться.
Не найдя его адреса в телефонном справочнике, они позвонили диспетчеру шерифа, но безрезультатно. Позвонили и Фолкнер: после двадцатого длинного гудка Скалли брякнула трубку на место.
О Леоне Сиоле ни один из них даже не заикнулся.
Малдер машинально включил светильник.
— Можно съездить на ранчо, — неуверенно предложил он.
Скалли эта идея не слишком понравилась, но в настоящий момент ни к кому другому они обратиться не могли.
— Кроме того, — заметил Малдер, пристегивая кобуру, — с Энни говорить вовсе не обязательно. И даже нежелательно, если верить ее управляющему. Поговорим с Кинтодо, разумеется, если он согласится. В конце концов, ведь это не налет и не облава. Просто нам нужна информация…
«Которую мы вряд ли получим», — мрачно подумал он. Если индейцы предпочитают иметь как можно меньше дел с белыми, то от представителей властей из Вашингтона, тем паче ФБР, они побегут как от зачумленных.
Отворив дверь, Малдер сделал шаг назад и спросил:
— А ковчег ты случайно с собой не захватила? Буря все-таки разразилась.
Скалли выглянула за порог и вскрикнула от неожиданности: двор скрылся за завесой дождя. От земли поднимались клубы пара — такого густого, что они с трудом различали стену.
Скалли включила все остальные светильники и поежилась:
— Закрой дверь, холодно.
Малдер удивился: после дневного пекла ему, наоборот, нравилась прохлада.
— Не может же он идти долго, — не то предположила, не то спросила Скалли.
Малдеру не раз приходилось пережидать ливень, но это был настоящий потоп. Хотя наверняка он кончится через несколько минут: откуда столько воды на небе?
Через десять минут он закрыл дверь и пожал плечами:
— Похоже, мы застряли. Или все же рискнем выйти?
— На улицу? Вот в этом?
Смотреть в окно не имело смысла: сплошная стена воды.
«Хоть бы ветер поднялся!» — подумал Малдер. В этом было что-то неестественное — такой сильный ливень и ни малейшего дуновения ветра.
Скалли подошла к телефону и сняла трубку:
— Попробую позвонить Гарсону. Интересно, где это его целый день носит.
Малдеру тоже хотелось бы это знать. Он уже прокрутил в голове несколько вариантов, но ни один из них ему не нравился. Малдер не верил, что Гарсон их избегает, в конце концов, они занимаются общим делом, а кто в каком штате — не суть важно. Он также не верил, что Гарсон может быть причастен к преступлению.
Скалли повесила трубку:
— Ничего нового. Спэрроу приезжал, но результаты экспертизы еще не готовы.
Дождь забарабанил в дверь: ну наконец-то поднялся ветер!
А по крыше громыхало так, словно там марширует целая рота.
— Малдер, поговори со мной.
Малдер сел за стол и принялся чертить пальцем невидимые узоры — чтобы сосредоточиться и мыслить вслух без каких-либо ограничений.
— Конечно, это всего лишь версия, — сказал он наконец, — но кто знает, может, в данном случае она сработает? Мы знаем наверняка только то, что и Пол Дэвен, и супруги Констелла носили украшения коночинов. На трупах украшений не обнаружили, если не считать найденного тобой обрывка цепочки.
Мы не знаем, куда они делись: забрал их кто-то или они затерялись. Так или иначе, их нет. Может, Ланая вынес из резервации украшения, которые выносить нельзя. Какие-нибудь ритуальные предметы, имеющие для коночи-нов большую ценность. Все, с кем бы мы ни говорили, утверждают, что индейцы не хотят общаться с внешним миром, во всяком случае, стараются ограничить контакты до минимума. Значит, не исключено, что по их законам сам факт, что эти предметы попали в руки чужаков, кощунственен. Возможно, некоторые из коночинов готовы на все, лишь бы вернуть их обратно.
— Ты прав, это всего лишь версия. — Наклонившись вперед, Скалли поставила локти на колени. — И не надо забывать, что Ланая тоже коночин. Вряд ли он допустил бы такую оплошность.
— Дело в том, что украшения вообще уплывают из резервации.
— Но Ланая занимается этим не первый год.
— И не первый год преодолевает сопротивление.
— Но тем не менее занимается…
«Верно, — подумал Малдер, — сотни людей носят коночинские кольца, цепочки и Бог знает что еще. Сотни. Но убили только троих».
В комнате стало холодно и сыро.
Лампочка мигнула и вновь разгорелась во всю силу. Малдер вдруг заметил, что нет ни молний, ни грома. Как это может быть: такие тучи, а грома и молний нет?
Скалли встала, походила по комнате и опять села.
— И все-таки интересно, как их убили?
— Отшелушили. Доктор Риос сказала, что их отшелушили.
— Но как?
Малдер хотел было съязвить по поводу ее блестящего аналитического ума, но, прочитав у нее на лице «Только попробуй, Малдер!», передумал и просто сказал:
— У меня нет ключа.
— Есть! — Скалли шлепнула себя по коленке. — Есть, черт побери, есть у нас ключ! Просто мы не знаем, где он!
На такие отчаянные выпады Малдер никогда не отвечал. Он опять принялся чертить на столе невидимые узоры и слушал топот дождя по крыше.
— Сангре-Вьенто, — сказал он наконец.
— Звучит неплохо, но что дальше? Узоры, одни узоры…
Малдер следил за пальцем, стараясь не контролировать его движений. Машинальные движения, бессмысленные узоры…
Через полчаса после начала грозы Малдер поднялся, подошел к двери и широко распахнул. На щеку упала ледяная капля.
— Нет, это невозможно… Когда, черт побери, кончится этот дождь!
И дождь кончился.
Малдер даже покачнулся от неожиданности. Только что он едва различал контур дерева, и вот уже с листвы и крыши спадают блестящие капли, а по стокам вдоль дорожек деловито журчит вода.
— Ну разве я не молодец? — спросил Малдер, обернувшись к Скалли.
Когда дождь кончился и выглянуло солнце, Донна прошептала молитву. Еще разок проверить всё дома, заглянуть на задний двор — и можно отправляться. Все уложено, «чероки» набит до отказа. И как ей только в голову могла прийти такая глупость — ехать в грозу! Да она бы не проехала и километра, пришлось бы свернуть на обочину. А сейчас — совсем другое дело. Да и голова у нее прояснилась.
Было достаточно времени обо всем спокойно подумать.
Все решено. Пора в путь!
Гроза лишь краешком задела груду костей. Умытые дождем, они поблескивали на солнце.
Напоив крону и корни, вода ушла в ноздреватую почву пустыни. Луж не было. Ветра тоже.
А песчинки все шевелились…
Глава 16
Малдер вышел во дворик и несколько раз глубоко вдохнул. Чем именно пахнет, он не понял (слишком много разных запахов), но определенно чем-то свежим и приятным. Учитывая решительный настрой Скалли, спорить Малдер не стал: после грозы, умывшей все вокруг, настроение поднялось, и он уже почти верил в успех.
«Рано радуешься!» — подумал он вдруг, но поскорее отогнал неприятную мысль. На улице такая благодать! Почему бы не насладиться маленькими радостями жизни?
