Люди собирались на танцы со всей протоки, многие приводили даже маленьких детей. Малышей отправляли в еще одну небольшую комнатку спать. На самом деле «fais dodo» в детском сознании связывалось с понятием «спокойной ночи» и означало, что всем маленьким пора в постель, чтобы старшие могли потанцевать. Некоторые мужчины играли в карточную игру бурре, в то время как их жены и старшие дети танцевали тустеп.

Не успели мы с Полем войти в танцевальный зал, как я расслышала шепоток и разные догадки, срывавшиеся с уст людей: что это делает Поль Тейт в обществе одной из беднейших девушек на протоке? Поль, казалось, в отличие от меня, не замечал взглядов и шепота, а если и замечал, то они были ему безразличны. Мы начали танцевать, как только пришли. Я про себя отметила, что некоторые мои подруги посматривают на нас зелеными от зависти глазами – ведь почти каждая из них хотела бы, чтобы Поль Тейт привел на танцы ее.

Мы танцевали один танец за другим, громко аплодируя в конце каждой песни. Время неслось так быстро, что мы не заметили, как протанцевали почти целый час, и наконец решили, что пора подкрепиться. Смеясь и чувствуя себя так, будто вокруг, кроме нас двоих, никого и не было, мы направились к буфету. Мы оба заметили последовавшую за нами группу мальчишек, возглавляемых Тернером Брауни, известным школьным хулиганом. Это был плотный семнадцатилетний парень с бычьей шеей, копной темно-коричневых волос и крупными чертами лица. Говорили, корни его семьи идут от лодочников, плававших по Миссисипи на плоскодонках задолго до появления пароходов. Это были отчаянные люди, и считалось, что все Брауни унаследовали эти черты. Тернер поддерживал репутацию семьи, ввязываясь в школе в один скандал за другим.

– Эй, Тейт, – сказал Тернер Брауни после того, как мы взяли тарелки гамбо и уселись на углу стола. – Твоя мать знает, что сегодня ты развлекаешься в трущобах?

Все приятели Тернера засмеялись. Лицо Поля стало пунцовым. Он медленно поднялся.

– Думаю, ты должен взять эти слова обратно, Тернер, и извиниться.

Брауни рассмеялся.

– И что же ты собираешься сделать, Тейт? Пожаловаться своему папочке?

Приятели Тернера опять засмеялись. Я потянула Поля за рукав. Лицо его стало красным, и он был так взбешен, что разве что не дымился.

– Не обращай внимания, Поль, – просила я. – Брауни слишком глуп, чтобы из-за него волноваться.

– Заткнись, – рявкнул Тернер. – По крайней мере, я знаю, кто мой отец.

При этих словах Поль бросился вперед и схватился со значительно более крупным парнем, повалив его на пол. Мгновенно приятели Тернера завопили и образовали круг около Поля и своего вожака, блокировав всех, кто мог бы прекратить драку. Тернеру удалось перекатиться через Поля и прижать его к полу, усевшись ему на живот. Он нанес удар кулаком по правой щеке Поля. Щека мгновенно распухла. Поль увернулся от следующего удара Тернера как раз тогда, когда подоспели мужчины и стянули здоровяка с моего друга. Когда Поль поднялся, его нижняя губа кровоточила.

– Что здесь происходит? – спросил мистер Лафурш – он был ответственным за зал.

– Он напал на меня. – Тернер указал на Поля.

– Это не совсем так, – вмешалась я. – Он…

– Ладно, ладно, мне все равно, кто что сделал, – заявил мистер Лафурш. – Я не допущу ничего подобного в моем зале. Сейчас же уходите отсюда. Уходи, Брауни. Вместе со своей командой, а то прикажу посадить вас всех под замок.

Улыбаясь, Тернер Брауни повернулся и повел прочь кучку своих закадычных дружков. Я поднесла влажную салфетку и осторожно промокнула лицо Поля.

– Прости, – сказал он. – Я вышел из себя.

– Тебе не следовало этого делать. Он намного крупнее тебя.

– Мне все равно, каким бы крупным он ни был. Я не намерен допускать, чтобы он говорил о тебе такие вещи, – храбро заявил Поль. Мне оставалось только расплакаться из-за его пунцовой и слегка распухшей щеки. А все шло так замечательно. Нам так хорошо было вместе. Почему всегда кто-то вроде Тернера Брауни все портит?

– Давай уйдем, – предложила я.

– Мы еще можем остаться и потанцевать.

– Нет. Нам надо приложить что-нибудь к твоим синякам. У бабушки всегда найдется подходящее лекарство.

– Она будет недовольна мной, рассердится, что я ввязался в драку в твоем присутствии, – заволновался Поль. – Провались этот Тернер Брауни.

– Нет, не рассердится. Наоборот, будет гордиться тобой, гордиться, что ты защитил меня.

– Ты так думаешь?

– Да, – ответила я, хотя не была уверена, как отнесется к этому бабушка. – Во всяком случае, если она сможет сделать что-то, чтобы твое лицо не выглядело так ужасно, то твои родители не слишком рассердятся, верно?

Он кивнул головой и рассмеялся.

– Я выгляжу ужасно, да?

– Думаю, не намного лучше, чем тот, кто схватился с аллигаторами.

Мы оба рассмеялись и вышли из зала.

Тернер Брауни и его друзья уже ушли – наверное, отправились поглощать пиво и хвастаться друг перед другом, – поэтому больше никаких неприятностей не было. Пока мы ехали домой, дождь усилился. Поль подогнал машину как можно ближе к крыльцу, и мы под зонтом поспешили в дом.

Как только мы вошли, бабушка посмотрела на нас, оторвавшись от рукоделия, и кивнула.

– Это тот хулиган, Тернер Брауни. Он… Бабушка подняла руку, встала со стула и пошла к полке, где были разложены разные припарки, будто она предвидела наше драматическое возвращение. Это было жутковато. Даже Поль потерял дар речи.

– Садись, – она указала парню на стул. – Сначала обработаю рану, а потом мне все расскажете.

Поль взглянул на меня широко открытыми глазами, а потом сел на стул, чтобы дать возможность бабушке Катрин совершить свои чудеса.

– Вот, – сказала бабушка Катрин Полю, – одной рукой прижми это к щеке, а вот это другой рукой приложи к губе. – Она вручила ему две теплые тряпочки, смазанные одной из ее секретных мазей. Когда Поль брал тряпочки, я увидела, что суставы его пальцев на правой руке тоже были поцарапаны.

– Посмотри на его руку, Grandmere, – воскликнула я.

– Это ерунда, – ответил Поль. – Когда я катался по полу…

– Катался по полу? На fais dodo? – удивилась бабушка. Парень кивнул головой и начал объяснять:

– Мы ели гамбо…

– Держи компрессы плотно прижатыми, – приказала бабушка. Поль держал тряпочку у губы и не мог говорить, поэтому я быстро начала вместо него.

– Это был Тернер Брауни. Он говорил всякие мерзости, просто чтобы покрасоваться перед своими приятелями, – объяснила я.

– Какие мерзости? – потребовала ответа бабушка.

– Да знаешь, Grandmere… Ну, нехорошие вещи. Некоторое время бабушка разглядывала меня, а потом перевела взгляд на Поля. Утаить что-либо от старушки было нелегко. Сколько себя помню, она обладала способностью видеть вас насквозь.

– Он сказал мерзость о твоей матери? – спросила она. Я отвела глаза, что практически означало «да». Бабушка глубоко вздохнула, положила руку на сердце и покачала головой. – Они никак не успокоятся. Так и липнут к чужим бедам, как мох к сырому дереву. – Она вновь покачала головой и пошла прочь, все еще держа руку на сердце.

Я посмотрела на Поля. Его глаза сказали мне, как он сожалеет, что вышел из себя. И уже было начал снимать тряпочку с губы, чтобы сказать это, но я быстро накрыла его руку своей. Поль улыбнулся мне лишь глазами, губы его оставались неподвижными.

– Просто держи тряпочку так, как сказала Grandmere, – попросила я. Бабушка оглянулась на нас. Я не убрала руку с его руки и улыбнулась. – Он был очень храбрым. Ты знаешь, какой верзила этот Тернер Брауни, а Поль не испугался.

– Это видно по нему, – отозвалась она. – Твой Grandpere Джек не сильно отличался от него, да и теперь не отличается. Я могла заработать кругленькую сумму за все мои припарки на его ранах, полученных в драках. Однажды он явился домой с закрытым правым глазом, а в другой раз у него был откушен кусочек уха. Можно было бы, конечно, надеяться, что все это заставит его дважды подумать, прежде чем опять ввязываться в подобные передряги, но это не тот человек. Он стоял в конце очереди, когда раздавали здравый смысл, – закончила бабушка.