Забросив руки ему на шею, она погрузила пальцы в густую, шелковистую массу волос. Он нащупал мягкую ткань купальника у нее на груди, затем оттянул лямку и спустил ее с плеча. Девушка выгнулась, и, словно прочитав ее мысли, Марк оторвался от ее рта и передвинулся ниже. Его язык порхал над нежной, розовой выпуклостью соска. Затем он снова вернулся к ее губам.

Нина не могла понять, что именно руководило ею – желание познания или вечный инстинкт соития, но она опустила руку под воду, впервые позволив себе прикоснуться к запретному плоду женских фантазий.

Когда ее пальцы слегка сжались, Марк застонал, затем еще раз, еще… и вдруг резко отстранил Нину от себя. Его взгляд мог прожечь насквозь, грудь тяжело поднималась.

– Вот что ты надумала, – Марк скрипнул зубами. – Заставить меня нарушить слово.

– Нет! – Ее руки взметнулись вверх. Раздался слабый всплеск. – Конечно, нет.

Он усмехнулся и сделал несколько шагов в сторону.

– Еще один трюк. Тебе нравится изображать невинность, чтобы скрыть свои истинные мотивы.

– Марк… я…

– Я знаю, кто ты такая. – Он вылез из бассейна и с ненавистью посмотрел на нее. – Ты хочешь заставить меня умолять. Последняя нота в победной песне над Андре – поставить его брата на колени, чтобы он принес к твоим ногам все: деньги, семью, честь в обмен на твое тело. Вот почему ты сама не говорила о размере компенсации, чтобы я не думал о тебе, как об охотнице за деньгами.

– Но мне не нужны деньги…

– Убирайся с глаз моих! – крикнул Марк. – Пошла прочь!

Нина с тихим достоинством вылезла из бассейна, гордость не позволяла ей спешить. Она чувствовала, что Марк злится больше на себя, чем на нее. И деньги тут ни при чем, была ущемлена его гордость.

– Ты не можешь приказывать мне, – Нина, сама не зная почему, обратилась к нему на «ты». – Я тебе не позволю.

Что-то промелькнуло в его глазах, и он сделал шаг по направлению к ней.

– Не позволишь мне что? – ехидно спросил Марк.

– Не позволю тебе разговаривать со мной в таком тоне.

– И как же ты меня остановишь? – Он навис над ней.

Девушка облизала губы, глаза ее беспокойно забегали.

– Я что-нибудь придумаю.

Марк звонко рассмеялся. Нина нахмурилась.

– У тебя вызывающие манеры. Наверно, это от большого количества денег. Ты считаешь, что можешь получить от людей все, что пожелаешь, стоит лишь подписать чек.

– Ой, ой, – протянул он. – Посмотрите на маленький горшок, который ругает чайник за то, что тот черный.

– Знаешь в чем проблема, Марк? – девушка неожиданно надвинулась на него. – Ты сам себя не любишь. Ты обвиняешь меня в смерти брата, но в глубине души понимаешь, что должен винить себя. Я, возможно, подходящий козел отпущения, но я не позволю вымещать на себе злость, чтобы облегчить тебе жизнь.

Нина поняла, что задела больной нерв. В глубине темных глаз засверкали опасные искры. Марк сжал кулаки, но тут же поспешно опустил, словно испугавшись, что пустит их в дело.

Он долго молчал, тишина сгустилась, воздух уплотнился.

– Скажи, Нина. – Он взял девушку за подбородок. – Почему ты влюбилась в моего брата?

Ее губы буквально замерзли, она не могла выдавить ни звука, глаза перебегали с предмета на предмет, ища поддержки.

– Ты же любила его, правда? – Он настойчиво требовал ответа.

Нина проследила глазами за бусинками воды на его шее, влажные нити протянулись от волос к ключице. Она не могла снова солгать ему.

– Нет, я не любила его. Он прищурился.

– Ты маленькая, злая, жадная потаскушка. Нина закрыла глаза, чтобы не видеть горящих ненавистью глаз.

– Смотри на меня! – Мужчина схватил ее за руку и слегка встряхнул.

Она в тревоге открыла глаза.

– Ты разрушила жизнь Андре! – Его пальцы впились в нежную девичью кожу. – Ты всюду преследовала его и разрушила его жизнь. Ради чего, Нина, ради чего?

– Марк, мне нужно сказать тебе… – начала она.

– Я ничего не хочу слышать, – он оттолкнул ее от себя.

– Марк, пожалуйста, – в ее голосе появились жалобные нотки, и на глаза наползла предательская влажная пелена. – Ты не понимаешь…

– Я все понимаю. Ты в отчаянии, что Андре оставил тебя без денег. И решила воткнуть нож глубже нам в сердце, угрожая отдать Джорджию на удочерение? – Он кинул на нее презрительный взгляд. – Ты никогда и не думала бросать ее. Просто вымогала у нас деньги.

– Мне дела нет до твоих денег.

– Не лги мне! – закричал Марк. – Ты хорошо играла. Знаешь что, Нина? – Он угрожающе понизил голос. – Ты можешь получить все свои деньги сразу. Завтра я даже удвою твою компенсацию.

Девушка смущенно прищурилась.

– Но…

– Я передумал насчет нашего брака, – объяснил он. – Мы больше не будем соблюдать установленные мною правила.

– Ты же не думаешь… Он холодно улыбнулся.

– Почему ты нервничаешь, милая? Ты спала с моим братом без любви. И я уверен, тебе не составит труда переспать со мной.

– Я не хочу спать с тобой! – Девушка вырвалась из его объятий, потирая на коже отметины от его пальцев.

– Мне кажется, я сполна заплатил за эту привилегию, – безжалостно отрезал Марк.

– Но я не продаюсь, – возразила Нина. – И мне наплевать, сколько денег ты бросишь к моим ногам.

– Нина, тебя уже купили, – улыбнулся Марк. – Ты уже получила первый взнос.

– Мне не нужны твои деньги, – настаивала девушка. – И никогда не были нужны.

В его позе сквозило недоверие, рот изогнулся в саркастической ухмылке, глаза напряженно сверкали.

– Если тебе не нужны были деньги, зачем ты сняла их со счета? – спросил Марк.

– Ты проверил? – От возмущения и гнева Нина едва могла говорить.

Он коротко кивнул.

– Ты не имел права! – Девушка лихорадочно соображала. Если Марк так пристально следит за ней, ему не составит труда узнать правду. Ведь она перевела деньги час или два назад, а ему уже успели доложить.

– Если не деньги, то что тогда тебе здесь нужно, Нина? – спросил он после паузы.

Нина не ответила. Что она ему скажет? Что хочет его? Хочет, чтобы именно он разбудил в ней женщину. Хочет, чтобы он видел в ней единственную, желанную и неотразимую, хочет, чтобы именно к ней, к Нине, он испытывал неудержимую страсть.

Она задержала дыхание, когда его пальцы сомкнулись на ее запястьях.

– Есть то, что ты желаешь больше денег? – Марк потянул девушку к себе. – И в этом наши желания совпадают?

Он наклонил голову и прижался к губам Нины. И снова у нее подкосились ноги. Его язык действовал напористо, требуя ответа, и она отдалась на волю своим желаниям. Физическое притяжение возникло между ними с первой встречи и нарастало с каждым днем. Девушка почувствовала, как по телу пробежал холодок – это Марк стянул с нее влажный купальник. Нина протянула руку, чтобы сорвать с него шорты, но он управился сам. Мгновение спустя они оказались на полу. Но едва он вошел в ее хрупкое тело, как ее пронзила острая боль. Она закричала, часто задышала, закусила губу, чтобы сдержать крик, но снова сорвалась.

Марк замер, приподнялся на руках и заглянул Нине в лицо. Нежные щеки избороздили серебристые от света луны дорожки слез.

– Господи, – прохрипел он и перекатился на спину.

Нина закрыла глаза, дрожа от холода и смущения.

– Нина… я…

– Пожалуйста, ничего не говори. – Она встала на колени и потянулась за полотенцем.

– Полагаю, у тебя были сложные роды, – его голос звучал бесцветно, на одной ноте.

Нина обернула полотенце вокруг себя.

– Я не хочу говорить об этом.

– Но мы должны поговорить. Мне нужно знать…

– Что ты хочешь знать? – она повернулась к нему. – Как я пятнадцать часов рожала Джорджию, зная, что ее отец где-то далеко и не поддержит меня? Что ты хочешь знать? Как Андре отказался признать ее?

Марк не сводил с нее глаз, все его отрепетированные обвинения поблекли рядом с этим гневным криком.

– Ты не имеешь права судить меня. Знаешь, каково быть брошенной беременной женщиной?