Две ступни. Что это значит?

И тут до меня дошло. Я повернулся к Чарли спиной, прижался к нему и сказал:

– Обхвати меня руками за шею.

Он сделал это, а я вцепился в его ноги и оторвал их от пола. Двери мгновенно захлопнулись, шипя, на нас обрушились потоки воздуха. Что было дальше, я не помню.

Я очнулся в жилом модуле, в своей кровати. Вентиляторы ревели здесь так громко, что мне показалось, будто я в аэропорту. У кровати сидел, с улыбкой глядя на меня, Рикки.

– Как ты себя чувствуешь?

– Что с Чарли?

– Похоже, в порядке. Он спит. Я хочу, чтобы ты знал, как мы все благодарны тебе за то, что ты сделал, – я хочу сказать, компания благодарна…

– Пошла она, твоя компания!..

– Джек, пожалуйста. Мне так тяжело из-за всего случившегося. Правда. Если бы существовал способ вернуться назад и все изменить, поверь, я бы это сделал.

– Я тебе не верю, Рикки.

– Ты же знаешь, я всегда ценил нашу дружбу. Для меня она всегда была важнее всего.

Я лишь молча смотрел на него. Рикки просто-напросто не слышал меня. Может, он принял какой-нибудь наркотик? – подумал я. Вел он себя, безусловно, странновато.

– Ладно, как бы там ни было, – вздохнул он, – вечером прилетает Джулия. Вот тебе хорошая новость.

– И зачем же?

– Ее беспокоят эти беглые рои.

– Сильно беспокоят? – поинтересовался я. – Их ведь можно было уничтожить еще несколько недель назад, когда только-только появились признаки эволюции. Однако никто этого не сделал.

– Дело в том, что в то время никто по-настоящему не понимал…

– Думаю, многие понимали, Рикки. Когда я летел сюда, пилот сказал, что ему запрещено выходить из вертолета. А отсюда следует, что здесь было опасно.

Рикки покачал головой:

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Душ помог – я простоял под ним минут двадцать. Когда я вышел из ванной, у моей двери сидел Рикки. Он принес недостающий программный код, которым я интересовался, – это было подобие мирного предложения.

– Извини, что так вышло, – сказал он. – Мне понадобилось время, чтобы отыскать его.

Я просмотрел листок и, закончив, сказал:

– Этот код почти ничем не отличается от начального варианта.

– Ну да. Изменения были минимальными. Не понимаю, зачем он тебе так понадобился. – Он пожал плечами. – Я хочу сказать, как только мы потеряли управление роем, точный код программы утратил, по-моему, особое значение.

– А как вы потеряли управление? В этом коде эволюционный алгоритм отсутствует.

Рикки развел руками:

– Джек, если бы мы знали это, мы знали бы все.

– Да, но меня-то просили приехать сюда, чтобы разобраться в проблемах с программой, которую написала моя команда. Меня уверяли, будто агенты просто сбиваются со следов цели.

– Они перестали слушаться радиосигналов – это и значит сбиться со следа цели.

– Но код же не изменился.

– Да, однако код сам по себе никого уже особо не волнует. Поведение, порожденное кодом, – вот что теперь важно. Потому тебя и попросили нам помочь. Ведь это же твой код, правильно?

– Правильно, а рой – твой.

– Тоже верно.

Он пожал плечами и ушел. Я некоторое время вглядывался в листок, потом скомкал его и бросил в мусорную корзину.

Я решил сходить проведать Чарли. Он все еще спал. Мимо проходил по коридору Бобби Лембек.

– Давно он спит? – спросил я.

– С самого возвращения.

– Ты не думаешь, что его надо разбудить и осмотреть?

– Да нет, пусть себе спит. Осмотрим его после ужина.

– А когда ужин?

– Через четверть часа. Я за повара.

Это напомнило мне, что к ужину я должен позвонить домой. Я вернулся к себе, набрал номер. На звонок ответила Эллен:

– Алло? Слушаю!

Судя по голосу, она пребывала в запарке. На заднем плане плакала Аманда, Эрик кричал на Николь.

– Привет, Эллен, – сказал я.

– О, слава богу! Ты должен поговорить с дочерью. Николь, это твой отец.

Она явно протягивала Николь трубку.

Я смотрел на стоявший передо мной монитор. На нем сменялись картинки, получаемые со всех камер системы безопасности. На одной из них был виден мотоцикл, валявшийся у двери силовой подстанции. На другой – наружная стена склада с распахнутой дверью, за которой различались очертания тела Рози. Что-то в этой картинке не давало мне покоя. Что-то тревожило.

– Пап, ничего особенного не произошло, – говорила Николь. – Эрик пришел ко мне в комнату и сбросил на пол все мои книги. Я велела ему их собрать. Он отказался и обозвал меня нехорошим словом, тогда я взяла его компьютерную игру и спрятала. Только и всего.

Сегодня не стало двоих людей. Я сам едва не погиб. И теперь моя семья, еще вчера бывшая самым важным, что есть в моей жизни, казалась мне далекой и незначительной.

– Николь, ты должна слушаться Эллен. До моего возвращения она – главная в доме. Поэтому, если она велит тебе сделать что-то, будь добра, делай.

Потом я поговорил с Эллен и постарался, как мог, ободрить ее. Во время нашего с ней разговора на мониторе опять появилось изображение с установленной у склада камеры. Я снова увидел дверь, стену склада. Я не понимал, что же не дает мне покоя.

А потом понял.

Тела Дэвида там не было. Я же видел, как оно сползло по двери и исчезло из виду, стало быть, ему полагалось лежать снаружи.

Тем не менее тело отсутствовало.

Возможно, я ошибался. А возможно, тело утащили койоты. В любом случае, если тело Дэвида исчезло, я сейчас ничего на этот счет предпринять не мог.

Было около семи, когда мы уселись за ужин в маленькой кухне жилого модуля. Бобби раздал нам тарелки с овощной смесью и равиоли под томатным соусом. Я был очень голоден и быстро проглотил все, что лежало у меня на тарелке.

Мэй за едой по обыкновению молчала. Сидевший рядом с ней Винс Рейнольдс шумно чавкал. Рикки сидел на другом конце стола, глядя в тарелку и стараясь не встречаться со мной взглядом. Никому не хотелось упоминать о Рози и Дэвиде, однако их пустые стулья говорили сами за себя.

Бобби спросил меня:

– Так ты собираешься выйти ночью?

– Да. Когда здесь темнеет?

– Солнце заходит примерно в семь двадцать, – сказал Бобби.

– Значит, выходить надо где-то около десяти.

– Думаешь, получится выследить рой? – спросил Бобби.

– Может быть. Чарли основательно его опрыскал.

– И в результате сам теперь свечусь в темноте, – хохотнув, сообщил Чарли.

Он вошел в кухню и уселся за стол. Все с радостью поприветствовали его. Я спросил, как он себя чувствует.

– Порядок. Небольшая слабость. И голова болит адски.

– У меня тоже.

– Ты не думаешь, что эти штуковины забираются человеку в мозг? – спросил Чарли. – Они достаточно малы, чтобы забраться куда угодно. Может быть, мы с тобой инфицированы, а, Джек?

– Тебя это, похоже, не очень пугает, – сказал Рикки.

– Ну а что теперь с этим поделать? Только одна надежда и осталась – что удастся и тебя заразить. Слушайте, а неплохие спагетти.

– Равиоли, – сказал Бобби.

– Ребята, – перебил я их. – У нас здесь кого-нибудь не хватает?

– Вроде бы нет, а что?

Я ткнул пальцем в монитор:

– Кто это стоит там, в пустыне?

О черт! – произнес Бобби.

Он выскочил из-за стола и выбежал с кухни. Мы все последовали за ним в мастерскую, по стенам которой висели большие экраны.

Рикки на ходу сказал по рации:

– Винс, запри нас.

– Мы заперты, – ответил Винс.

Солнце уже село, но небо оставалось ярко-оранжевым, постепенно немного лиловея. На фоне этого неба возвышался силуэт молодого человека с короткой стрижкой. Он был в джинсах и белой футболке. Лица его я в тускнеющем свете разглядеть не мог, и все же мне почудилось в нем что-то очень знакомое.