— Я принесу тебе. Какое ты…

— Нет, не стоит. Я сказал, хочу выпить, но не сказал, что собираюсь.

Рашель всматривалась в темноту в окне напротив в почти пустой комнате. Какие-то повторяющиеся полутени космической ночи в арке из немерцающих звезд.

— Что это?

— Красный карлик. Не занесенный в каталог. В половине светового года отсюда. Я поручил окну создать приемлемый видимый световой образ.

— Ладно, все в порядке. — Рашель прислонилась к стене. Дизайнеры сознательно обрядили прогулочную палубу в наряды допотопной эпохи. От надраенного дубового паркетного пола до ретровикторианской мебели, срез с какого-то атомоходного лайнера из далекого планетарно ограниченного прошлого, прямо фотоснимок «Титаника» времен дам в бонетках и пышных блузках, мужчин в каскетках и гольфах, цеппелинов и громадных аэростатов, висящих над головами. Но недостаточно убедительно, и вместо морского вида — экран во всю стену и муж в килте с карманами, набитыми всякой хреновиной, без которой он не делал ни шагу.

— Так все-таки насколько все плохо? — спокойно спросил он.

— Плохо? — Рашель пожала плечами. — По десятибальной шкале, сравнивая с Новой Республикой, тянувшей на восемь или девять, здесь все одиннадцать. Юмор в смерти-до-обнаружения, но, полагаю, нет вреда — отпустить тебя в общественное место. Причем скверное. Сколько времени?

— М-м-м. По бортовому около трех. Что-то объявляли насчет поправки к ночи.

Она лениво побарабанила пальцами по лакированному столу.

— Думаю, все-таки возьму тебе выпивку, пока здесь есть еще кто-то трезвый.

— Оп-па. — Мартин повертел одно из колец. — Графинчик «Маргариты» со льдом на прогулочную палубу. — Он внимательно посмотрел нее. — Мой экс-наниматель в деле?

— М-м-м, не думаю. — Рашель тронула его плечо. — Ты разве ничего не слышал?

— Я считаю себя находящимся на отдыхе, на пляже. — Он дернул щекой. — Причем в перерыве между работой по контракту, потому не вижу конфликта интересов.

— Ну и славно, — произнесла она, беря его за руку, — хорошо.

— Не очень-то весело прозвучало.

— Потому что… — Она мотнула головой. — Какого ж хрена люди настолько бестолковы?

— Бестолковы? Ты о чем? — Мартин бережно приподнял ее руку, ласково и внимательно смотря на запястье.

— Люди. — Прозвучало как ругательство. — Вроде той задницы на Женеве. Выверты оттуда были а… а… — Рашель сглотнула и умолкла, пока безмолвный официант у стола не привлек звоночком ее внимание. — Еще эта сука в «Досуге». Я, кстати, не побрезговала слежкой. Натянула несколько струн. Мне нужно раздобыть на нее компромат к приезду домой. — Рашель повернулась к официанту, открыла его и обнаружила поднос. — Вовремя. — Она взяла два стакана и один передала Мартину. — Так вот. Да, глупые, развратные и пагубные жопы. Примерно пять лет назад возникла сверхновая недалеко от Септагона, в системе под названием Москва. Явление не вполне естественное. Кто-то бомбардировал звезду оружием, нарушающим причинно-следственную связь. Нестабильным и опасным, как черт знает что. Мне бы очень хотелось знать, почему это не привлекло определенного божественного внимания. Но Московская Республика обладала ограниченным флотом сдерживания в облаке Оорта, достаточно удаленном, чтобы пережить взрыв. Да еще в момент разгара торговых разногласий. Вот запуск возмездия и произошел, и теперь мы пытаемся убедить их дипломатический корпус в отзыве нанесения удара по планете с почти миллиардным населением, где совершенно не уверены, что виноваты в этом военном преступлении.

— Звучит весьма скверно.

Рашель поглядела, как муж принимает стакан, почти не меняя выражения лица.

— Головная боль в том, что место, куда запущены бомбардировщики — Новый Дрезден — морально не безупречно. За последнее столетие там случилось несколько кровопролитных гражданских войн. Жители смогли удержаться в состоянии некоторой стабильности, правда, с трудом. И тем не менее Москва — черт возьми! — Она опустила стакан. — Даже миры с единым планетарным правлением не всегда обеспечивают миролюбивых и открытых отношений с соблюдением гражданских прав! Когда я встречаю такую планету, всегда ищу массовые захоронения. Это особый вид естественного отбора или вроде того — мировые правительства произрастают из пушечного жерла.

— М-м, имеешь в виду, славные парни получают возможность устроить геноцид, а дурные ребята просят объяснить, как из этого выпутаться? Такова картина?

— Нет. — Она быстро отхлебнула ледяной «Маргариты». — Если все было именно так, думаю, я бы смогла с этим справиться. Просто очередной случай: кто кого в итоге перекричит! Но здесь происходит нечто гораздо худшее. Реально вонючая куча неприятностей. Но Джорджу пока хочется хранить это в тайне, поэтому я не могу взваливать на твои плечи обузу.

— Годится. — Одной из притягательных особенностей Мартина было то, что он знал, когда не давить на нее. И сейчас он не обиделся, а положил руку на спинку дивана, обняв Рашель за плечи. Она тут же прижалась к нему.

— Спасибо.

— Все хорошо. — Он дождался, пока она не устроится поудобней. — Ну, что будем делать? Когда прибудем? Дрезден, говоришь?

— Ладно. — Рашель очень тщательно подбирала слова. — Я состою на бюджете «Досуга» в качестве культурного атташе. Поэтому собираюсь сделать кое-какие дела по этой части. Скажем, мемориальная церемония, возможно, организация протокольных дипломатических приемов. Кстати, дрезденцы относительно развиты и социально, и технологически, в отличие от Новой Праги. Не упусти своего шанса на некоторое время стать моим дипломатическим супругом. Раз в жизни. Ты многое получишь, прежде чем помчишься с диким смехом спасаться назад, на верфи, это я тебе обещаю.

— Ставлю десять экю, что ты ошибаешься. — Мартин крепко обнял ее.

— А я пятьдесят, что ты не сделаешь этого. Сосунок. — Она поцеловала его, прижалась спиной к его руке и улыбнулась. Но улыбка тут же погасла Она поспешно произнесла: — Мне нужно еще кое-что предпринять, возможно, прогуляться на левый борт, но я не могу говорить об этом.

— Не можешь или не хочешь?

— Не могу. — Она опустошила стакан и поставила его. — Это другое. Прости.

— Я не настаиваю, — заметил он хитровато. — Просто любопытно, во что ты наряжаешься, когда меня нет рядом. — И уже более серьезно: — Только обещай, если нечто похожее на события прошлой недели… э-э… хотя бы заранее меня предупреди.

— Я… постараюсь. — Она кивнула и тихо добавила: — Если будет хоть какая-то возможность.

Это было почти правдой, и за это она себя ненавидела — он и так все прекрасно понимает, и мысль о том, что он может подумать о ее нечестности, жалила ее, но существовали вещи, которые она не могла обсуждать свободно, как и темы, какие Мартину не должно поднимать в пределах слышимости ее

коллег. Серьезные, пугающие темы. Но если она и не сотрудничала с тайной агентурой Чо, все равно играла другими человеческими жизнями. Думая об этом, она не видела никакой разумной альтернативы предложению Джорджа.

Часом ранее

Его превосходительство Морис Пенддтон, посол Республики Москва при дворе Айши Байяр, царицы эль-Турку.

Джордж Чо поднялся и подкрутил контрольное кольцо. Стена-экран за его спиной высветила вид офиса — витиевато отделанную деревом комнату, с газовыми светильниками, задрапированную бархатом, богато устланную коврами, с господствующим массивным столом со стоящей на нем антикварной рабочей станцией. На столе лежало что-то еще, что Рашель поначалу не сумела по виду определить, но потом поняла: человек, уткнувшийся в зеленую кожаную книгу регистрации. Таймер отсчитывал секунды в левом верхнем углу дисплея. В спине мужчины…

— Убийство? — спросила Джейн, поджав губы. Рашель давно не видела ее со времен событий на Новой

Праге, там Джейн безропотно взвалила на себя бремя поисковой работы для Рашели в дипломатической области. Удивительно, как Джейн смогла управиться с полевым заданием, если не сумела уяснить для себя подобную сцену.