Оглянувшись, Гудаутов увидел худого верзилу, украшенного баками. Поскольку в его распоряжении были секунды, он не стал тратить время на объяснения, а ребром свободной ладони нанес короткий сильный удар по руке незнакомца. Тот, вскрикнув от боли, выпустил чемодан, но тут же схватился за него другой рукой, одновременно изловчившись больно ударить Гудаутова ботинком по заднему месту. Соперники застыли, вцепившись в предмет раздора и обдумывая следующий ход. Между тем возле них начали собираться зеваки, Гудаутов приметил чуть в сторонке и оперативника, ограничившегося пока ролью наблюдателя.

Раздался звучный сигнал к отправлению скорого.

Оценив обстановку, Гудаутов решил, что в сложившихся обстоятельствах было бы безумием следовать ранее разработанному плану. Одним из его достоинств, позволявшим ему выходить сухим из воды чаще других представителей воровской профессии, была способность импровизировать. Внезапно он расслабился и, хотя по-прежнему цепко держал чемоданчик, представился зрителям уже не доблестным воином, а мирным прохожим. То же самое сделал и Зуй, полагая, что борьба за собственность переходит в стадию переговоров. Окончательно снимая напряжение, Гудаутов хлопнул марсианина по плечу и воскликнул:

— Это ты, друг?

— Это я, — машинально ответил Зуй.

Зеваки стали расходиться, уразумев, что оказались свидетелями всего-навсего шутливой перебранки между старыми друзьями. Оперативник забеспокоился: с появлением приятеля задача его осложнялась.

— Пойдем, старина, выберем местечко, где нам не помешают, — сказал Гудаутов, беря Зуя под руку.

— Пойдем, старина, — повторил марсианин понравившееся ему обращение.

Через несколько минут они сидели за пивом в привокзальном садике, а чемодан лежал на стуле, находясь под бдительным наблюдением обоих. Оперативник куда-то исчез. «Должно быть, попросил кого-то из здешних последить за объектом, а сам побежал звонить начальству», — подумал Гудаутов.

— Ты кто, — спросил он, — дорожник?

— Я марсианин, — ответил Зуй.

— Ты тоже? — удивился Гудаутов.

— А кто еще?

— Много в последнее время развелось нас, марсиан, — отвлеченно заметил Гудаутов. — Конкуренция. А как ты доказываешь свое марсианство? — заинтересовался он, всегда готовый взять на вооружение дельный прием.

— А зачем доказывать?

— Правильно, — оживился Гудаутов, довольный, что нашел единомышленника. — Пусть они доказывают.

— При необходимости могу и доказать. Например, я читаю мысли.

— Э, подумаешь, — пренебрежительно отмахнулся Гудаутов. — Это и я могу. Вот сейчас ты думаешь, как забрать чемоданчик.

— Верно! — изумился марсианин. — Впервые встречаю землянина с такими способностями. Но это мой чемодан. Кто-то по ошибке подхватил его, сходя с поезда.

— А ты знаешь, что в нем?

— Еще бы. А вы не знаете?

— Нет, сначала ты скажи.

— Нет, сперва вы.

— Слушай, друг, почему я к тебе на «ты», а ты ко мне на «вы»? Нехорошо.

— Пожалуйста, будем на «ты».

Они чокнулись кружками.

— Хорошо, — рискнул Гудаутов, — я скажу, в чемодане аппарат.

— Опять верно! А какой?

— Это уж ты скажи.

— Психоаналитический искатель шестого поколения системы академика Буя с магнетической приставкой.

— Правильно! — изумился на сей раз Гудаутов. Прикинув, что из аппарата ничего, кроме забот, не выжмешь, он великодушно добавил: — Бери чемодан. Намучился я с ним, пока искал хозяина.

— Мне очень жаль, — сказал растроганный Зуй, — но скудные средства не позволяют хоть отчасти вознаградить тебя за хлопоты.

— Забудь об этом. Ты мне пришелся по душе. Выпьем по сто пятьдесят с прицепом. Я плачу. — И подозвал официанта звонким щелчком.

Марсианин достал серебристый шарик и забормотал: «Сто пятьдесят…»

— Это моя записная книжка, — пояснил он, поймав вопросительный взгляд Гудаутова.

Тот начал проникаться к собеседнику уважением: «Может быть, и в самом деле с Марса, чем черт не шутит». Он предложил выпить на брудершафт.

Заказав еще по сто, Гудаутов вспомнил про «хвост», поискал его глазами и нашел выглядывающим из-за мощного дуба, метрах в тридцати от площадки со столиками. Схватив марсианина за рукав, он проникновенно сказал:

— Зуйчик, хочешь отплатить мне за услугу? Покажи, как твой аппарат работает. Хотя бы вон на том хмыре.

Захмелевшему марсианину затея показалась заманчивой. Приятно было и доставить развлечение щедрому приятелю, и показать свое могущество. Он распахнул чемодан, в который был плотно вмонтирован изящный прибор из белого металла с черной пластиковой панелью. Многочисленные клавиши и разноцветные индикаторы настройки делали его похожим на стереомагнитофон. Зуй поколдовал над прибором, нажал на какие-то рычажки, поиграл на клавишах и направил вытяжную трубку в сторону дуба.

Случилось чудо. Ошеломленный Дубилов, размышлявший под сенью дерев о ходе антимарсианской кампании, внезапно почувствовал себя птицей. Взмахнув руками, он отделился от земли и воспарил над садом. Потом его потянуло дальше ввысь и, подхваченный ветром, он понесся куда-то с фантастической скоростью и исчез за горизонтом. Все это произошло в доли секунды и осталось незамеченным для посетителей кафе и гулявших по садику заборьевцев. Только один малыш закричал: «Смотри, мама, дяденька полетел!» — за что получил незаслуженный шлепок.

Восхищенный Гудаутов заключил марсианина в объятия. Его осенила гениальная идея.

— Старина, — проговорил он, — ласково поглаживая драгоценный аппарат, — мы будем последние идиоты, если не создадим фирму. Нет, назовем это НИИ-2. Ты заведуешь научной частью, я руковожу хозяйством. Показываем чудеса, собираем денежки. Я завязываю с железной дорогой!

— Зачем нам денежки? — заплетающимся языком спросил Зуй. — Я должен изучать психологию землян.

— Деньги помогут тебе лучше изучить всякую психологию, — пояснил Гудаутов. — Начнешь с меня.

— Спасибо, Жора, ты настоящий друг! Давай еще по стопятьдесят с прицепом?..

Посередь субботнего дня заборьевцы могли наблюдать шатающуюся по улицам престранную пару. Время от времени друзья останавливались, чтобы поплясать вокруг желтого чемоданчика, и шли дальше куда глаза глядят, обнявшись и горланя охрипшими голосами: «Грусть напрасна, потому что жизнь прекрасна, если ты живешь и любишь, как в последний раз!»

— Ну что я тебе сказал, Стенькин? — заметил удовлетворенный Гвоздика, когда новоявленные дружки проковыляли под милицейскими окнами.

— Этого типа я у нас не встречал, — согласно кивнул младший лейтенант.

— То ли еще будет! — пообещал начальник.

Зуй открыл глаза и долго не мог понять, где находится. Он лежал на низеньком диванчике в маленькой уютной комнатенке. В зашторенное окно прорывались солнечные зайчики. На отчаянно болевшей голове лежало влажное полотенце.

Марсианин попробовал привстать, охнул. Начал припоминать вчерашние похождения и чем дальше, тем больше мрачнел. Вели они себя паскудно. Как только их не забрали в милицию? Но самое худшее — он проводил категорически запрещенные эксперименты на людях и, кажется, отправил кого-то в полет. За такие штучки могут в два счета отозвать на Марс, и не оправдаешься ведь тем, что был во хмелю. По марсианским законам за это еще и добавят.

В разгар покаянных размышлений в комнату вошел Будушкин.

— Проснулись наконец, — сказал он, — должно быть, голова побаливает? Примите-ка аспиринчику.

Зуй покорно проглотил таблетку.

— Спасибо, Геннадий, вы даже не можете себе представить, как я рад вас видеть. Где я?

— У меня. Не тревожьтесь, теперь все будет в порядке. Вчера, правда, заставили вы меня изрядно поволноваться.

— Стыд какой!

— Бросьте, с кем не бывает, — успокоил его Будушкин. — Вы, видимо, по малой опытности, хватили лишнего.

— Да, я хватил, еще как хватил! Трижды по сто пятьдесят с прицепом.

— Этот прохвост вас сознательно спаивал.