Гудаутов развел руками и, обратившись к своим вновь обретенным соотечественникам, произнес фразу на чистейшем марсианском языке. Уголком глаз он наблюдал за произведенным эффектом. Рука Стенькина невольно потянулась к кобуре. Лютикова тихо охнула и, уцепившись за стену, поползла к выходу.

Сомнений не было: Заборьевск подвергся массированному нападению марсианского десанта. Возможно, пришельцы успели захватить жизненные центры и кинулись бесчинствовать. Но его, Стенькина, они так просто, за здорово живешь, не возьмут. Сукины сыны, комедию ломают, потешаются…

Городу Заборьевску не менее трех столетий. В местном краеведческом музее есть данные, что назван он так не потому, что в нем много заборов, а потому, что расположен за бором. С течением времени, однако, бора не стало: должно быть, мало-помалу его перевели на заборы. Чего не случится за триста лет! Вот только марсианское нашествие горожане испытали впервые.

Ближе к полуночи тьма установилась на улицах кромешная. Словно какой-то озорной маляр прошелся кистью по поднебесью и наглухо зачернил все отверстия, сквозь которые пробивался на землю звездный свет. Вдобавок вязкий туман от реки окутал электрические фонари, и мерцали они без проку. Прохожему стало совсем худо — что ни шаг, рискуешь споткнуться о булыжник или угодить в лужицу. Словом, лучше ночи для захвата города космическими пришельцами не придумаешь.

— Вот они ее и выбрали, — сказал человек вполголоса и самодовольно хмыкнул. Он шел посередине пустынной улицы, ухитряясь обходить препятствия, будто ведомый неким внутренним локатором. И бормотал себе под нос: — Пусть спящий проснется. Рожденный ползать пусть взлетит!.. Это вам, уважаемый Сергей Сергеич, не дебет-кредит, и не «опять ты напортачил», и не «когда же ты ума-разума наберешься?». Я-то набрался. Все ваши гнусные делишки, все хитроумные приемчики, посредством коих вы запускаете ручищи в государственную казну, вижу. Всегда видел, а теперь скажу, кому надо, учтите. И вас, моя любезная помыкательница, поставим на место! В ногах будете ползать, просить прощенья за тюрю, за кашу, за «у всех мужья как мужья…». Прочь сомнения, настала пора действия! Вперед, и ни шагу назад — вот наш марсианский девиз!

Окончание этой странной тирады пришлось как раз на угол Шекспировской и Краснопрудской, где в новом белокаменном здании, гордости заборьевских архитекторов и городских властей, разместилась центральная аптека. Была она непомерно велика и с шиком отделана; иные критиканствующие горожане утверждали, будто денег, затраченных на ее сооружение, хватило бы на Петергоф или по крайней мере на три дюжины жилых домов. Но большинство относилось к аптеке одобрительно, резонно полагая, что не крышей единой жив человек, надо заботиться и об эстетике, а главное — оставить нечто стоящее потомкам.

Безоговорочно и с воодушевлением приняла аптечный дворец молодежь. Причиной тому был грандиозный холл со стенами из красного пластика и с навесным ажурным бревенчатым потолком, опиравшимся на 65 изящных коринфских колонн. В холле, таким образом, образовалось множество укромных уголков, что делало его, особенно в ненастье, незаменимым прибежищем для всякого рода интимных и деловых встреч.

— Перст судьбы! — сказал человек, вглядываясь в освещенную витрину, где, на фоне кумачового полотнища с лозунгом «Лечись заблаговременно!» были выставлены противогриппозные медикаменты. — Конечно, — продолжал он рассуждать вслух, — можно было бы ограничиться и одним разом, но раз — это вдохновение, это порыв, а в известном смысле и случай. Нужна привычка. Нужна система. Надо навсегда отбросить слабость и подавить страх. Вперед, и ни шагу назад!

Он дрожащей рукой достал из кармана чулок, натянул его на лицо и распахнул аптечную дверь.

В зале было десятка два людей: часть стояли у прилавков, у касс, прочие, попрятавшись за колоннами, были заняты выяснением отношений. Несмотря на то что пришелец изо всех сил хлопнул массивной дверью, никто и ухом не повел.

— Я марсианин! — крикнул было он, но как-то вяло, уже соображая, что для просторов, воплотивших эстетические амбиции заборьевских градостроителей, крик его подобен муравьиному писку Нет, ограбить эту аптеку можно было не иначе как только с помощью портативного мегафона с усилителем.

Грабитель в полнейшей растерянности топтался у входа, его трясло от обиды на мироустройство, а также на злокозненное стечение обстоятельств, помешавших деянию свершиться.

И тут случай пришел ему на выручку. Его узрели и признали острые глаза невысокого, полного, очень уверенного в себе человека, который торчал у ближней к входу аптечной секции, с интересом разглядывая лечебные травы и время от времени бдительно озираясь. Надо же было Глобусу, уйдя от своего преследователя, искать передышки именно в аптеке!

— Это он, смотрите, он, марсианин! — завопил Глобус, шарахаясь назад, отчего из стоявших рядом покупателей чуть ли не получилась куча мала. Голос у него был высокий и визгливый, так что услышан он был во всех уголках холла, и отовсюду «заколонники» ринулись к месту происшествия.

Пришелец сумел использовать предоставившийся ему шанс. В несколько прыжков он добрался до ближайшего прилавка, вскочил на него и, выставив на обозрение маленькую блестящую коробочку, заявил:

— Этот человек прав. Я действительно марсианин. Всем оставаться на местах, иначе пущу в ход аннигилирующий бластер с фамагустой. Повернуться ко мне спиной, руки поднять! Эй ты, вихрастый, не слышишь, что я говорю?!

Тут с услугами выскочил все тот же Глобус. Тыча кулачком под ребро верзиле с рыжим чубом, который явно не хотел выполнять приказов инопланетчика, он шумно возмущался:

— Тебе же по-русски сказали, что надо делать, дурья голова! Давай, давай, разворачивайся. Товарищ марсианин может ведь и в пекло отправить. Ты подумал, что станется с аптекой?

Глобус, как все незаурядные жулики, был психологом. Он затронул, можно сказать, самое чувствительное местечко в Заборьевских душах. Образ прекрасной колоннады, обращенной в руины, был для них настолько нестерпим, что все прочие зашикали на чубатого. Уступая давлению общественности, он подавил в себе волю к сопротивлению и тоже повернулся спиной к грабителю.

Последовала знакомая процедура осмотра карманов с отбиранием спичек. Женщины были оставлены в покое — на этой основе позднее была выдвинута гипотеза о господстве на Марсе матриархата. Сделав свое дело и предупредив, чтобы не двигались, пришелец направился к выходу. Самообладание его восстановилось полностью; ликуя, он бормотал по своей привычке:

— Вот и все. Куда как просто. Что вы теперь скажете, уважаемый Сергей Сергеич?

Эта преждевременная расслабленность чуть его не погубила. Рыжий верзила, так до конца и не вразумленный, решил, видимо, рискнуть аннигиляцией и кинулся вдогонку. К тому же из-за колонны какой-то молодой человек подставил ему подножку.

Грабитель потерял равновесие, но сбалансировал и лишь вынужден был оттолкнуться от пола ладонью. Потерянные секунды могли оказаться для него роковыми, не вступись опять Глобус. Он ухватил рыжего за плащ и крикнул:

— Идите спокойно, товарищ марсианин, сознательные граждане Заборьевска не позволят вас спровоцировать!

Уже в дверях, недосягаемый, марсианин сделал странную вещь. Он вновь поднял свой бластер и, угрожающе им помахивая, сказал:

— Эй ты, толстый сукин сын, попадешься мне в третий раз — аннигилирую!

— Это вы мне? — с изумлением и обидой вопросил Глобус.

— А кому еще! — Выскальзывая за дверь, пришелец услышал позади звуки мощных шлепков и визг: рыжий и другие били Глобуса.

— До чего же гнусная личность! — подумал, как всегда, вполуслух грабитель, продолжая переживать происшедшее. — А ведь очень даже знаменательно, что всего один такой пособничек и нашелся.

— Вы имеете в виду Глобуса? — сказал некто, неожиданно возникая из тьмы. Железная рука сжала плечо пришельца, и, пока он находился в состоянии полнейшей прострации от страха, боли и неожиданности, другая рука твердо и мягко изъяла у него заветную металлическую коробочку.