– Вылезай из машины, – приказал Боб.

– Полегче, Боб, – успокаивал его я, с опаской поглядывая на двери банка. Спенсер мог появиться в любую минуту.

– Она думает, что мы смываемся со спенсеровскими деньжатами, – объяснил я и покрепче прижал к груди портфель.

– Думаю? – взвилась Рита. – Я это знаю.

– Поехали, – поторапливала нас Лиз.

– Сначала вышвырните ее из машины, – не отступал Боб. – Тогда поеду.

– Вы слишком много воображаете, Рита, – сказал я. – С такими обвинениями вы можете навлечь на себя большие неприятности.

Она начала вырывать портфель из моих рук. Я сопротивлялся, но ей удалось приоткрыть его и заглянуть внутрь. Она мгновенно захлопнула его и окинула нас победным взглядом.

– Здесь, должно быть, несколько миллионов, – сказала она. – Всем хватит.

– Выкидывайте ее отсюда! – приказал Боб.

– Ладно, – согласился я, снова завладев портфелем и надежно закрыв замки. – Выходи. Поможешь мне.

– Успокойтесь вы оба! – прикрикнула на нас Лиз. – Сначала надо убраться подальше от банка.

– Согласен, – кивнул я.

– Двадцать пять процентов, – заявила Рита. – И я еду с вами. Иначе он прибьет меня.

– Наверное, я сам тебя прикончу, – злорадно сказал я.

– Ну, ну, полегче, старина Лонгботтом.

– Давайте поедем, – предложил я. – Это все можно уладить по дороге.

– Справедливо, – ответил Боб, обменявшись со мной многозначительным взглядом.

– И не вздумайте выкинуть чего-нибудь, – предупредила Рита. – Мы не тронемся с места, пока не договоримся, или я буду орать благим матом.

– Мы уже договорились, дорогая, – улыбнулась Лиз, даже не пытаясь казаться искренней.

– Сначала в гостиницу «Фенисиа», – приказала Рита. – За моей норковой накидкой.

– Мы не можем тратить время на пустяки, – запротестовал я.

– На эту крысиную шкуру и бензина жалко, дорогуша, – съязвила Лиз.

Боб был рад, что мы наконец отъехали от банка, как, впрочем, и я. У «Фенисии» разгорелся очередной спор.

– Кто-то должен пойти с ней, чтобы она не позвонила Спенсеру или кому-нибудь еще.

– Я никуда не собираюсь звонить, я только возьму свою накидку.

– Тогда иди одна, – предложил я.

– Не выйдет. Кто-то из вас троих пойдет со мной, – улыбнулась она.

– Кому-то придется сопровождать эту идиотку, – вздохнул Боб.

– Вот ты и иди, Боб, – сказал я.

– Я за рулем, – возразил он. – Идите вы.

– Хорошо, – ответил я.

– Но портфельчик оставь здесь, – приказала Лиз, став вдруг подозрительной.

– Как хочешь, – не противился я и покорно передал ей портфель.

– Я спешу, – напомнила Рита, взяла свою огромную сумку из красной кожи, вынула пудреницу, тщательно изучила свое лицо в зеркальце и хлопком закрыла ее.

– Итак… – Разозлившись, я схватил ее за руку и взял ее сумку.

– О, – выдохнула она. – Не хамите, нам предстоит долгая дорога вместе.

– Не обольщайся, – тихо осадил я ее и вытолкнул на тротуар.

– Не задерживайся, – предупредил Боб.

– Не надо говорить со мной таким тоном, – попросил я. – Это не моя вина.

Боб только скорчил гримасу, но Лиз сочувственно коснулась моей руки. Одной рукой держа Риту, в другой неся ее сумку, я пошел через тротуар. У входа я остановился. Боб обнял Лиз за плечи и поцеловал ее.

– Это твоя подружка, не так ли? – съехидничала Рита.

– Была когда-то, – со злостью ответил я.

Итак, Боб был, как он говорил, представителем молодого поколения. Думаю, он прав. Он представлял всю эту гнусную мутноглазую расхлябанную толпу. Благотворительные очки, бесплатное образование, сигареты с наркотиками и борьба за уничтожение атомной бомбы. Бесконечно ноющие, мотающиеся по стране, даже не пытающиеся совершить что-то патриотическое. Господи, само слово «патриот» изменило свой смысл, потому что люди типа Боба считают его своего рода насмешкой. А что представляет собой Лиз? Она «незнайка» в стране «незнаек». Она выжидает, чтобы вынести божественное и совершенно беспристрастное решение в состязании моего поколения с поколением Боба. Может она думает, что их загадочная искушенность никому не видна? Я определял это по ее манере защищать его от моего гнева или покрывать его глупые ошибки. Вот почему я отстранился от них. Пусть сближаются, пусть поймут, кто они есть на самом деле. Я-то знаю, что они собой представляют. Два недисциплинированных, разболтанных молодых идиота, которым никогда не понять меня и людей моего типа. Им кажется, что им не нужно руководство. Они считают, что нужны друг другу. Они помешаны, помешаны друг на друге. Я даю им десять дней этого удовольствия. Десять дней, да и это, думаю, слишком много. Без моего дисциплинирующего влияния, без всякого соблюдения правил и законов они перегрызут друг другу глотки через два дня. Даю им три дня. Три дня.

Мимо гостиницы проходил верблюд. Давно уже я не видел верблюдов на улицах. Раньше город просто кишел ими. Мерзкая тварь с порченными зубами. И злая к тому же. Я вспоминаю их в пустыне после Аламейна. Гнилые зубы и вонючее дыхание. Верблюдов любить невозможно. Ни за что, как бы вам ни был нужен верблюд, вы не сможете полюбить его. Даю Лиз и Бобу три дня, тем более, что они сели на мель. Без денег я бы не дал им даже дня. Боже, вот гнусный верблюд. Я толкнул стеклянную дверь и сделал шаг вперед.

– Все ясно, Рита, милочка моя, – сказал я.

В фойе отеля я поставил на пол ее сумку и вынул рацию из кармана.

– Леденец вызывает Булочку, – сказал я.

– Булочка, слышу вас четко. Продолжайте, конец связи, – немедленно ответил Боб, как я и рассчитывал.

Я сказал:

– Леденец, бери деньги и направляйся сейчас же к Рандеву Два. Как понял? Прием.

– Прием, – откликнулся Боб, и прежде чем он успел отключить связь, я услышал, как взревел мотор.

– Рандеву Два… Прием… Как дети, – презрительно фыркнула Рита.

Сказочная страна Фенисия соединяет Эгейское море с Египтом. Древние цари Месопотамии и Египта стремились завладеть этой щедрой плодородной землей, с одной стороны огражденной морем, а с другой защищенной горной цепью. Над южной частью внутренних массивов возвышается пик Хермон, у подножья которого берет начало река Иордан, бегущая на юг в Галлилею и впадающая в огромное Мертвое море. Именно здесь и гибнет речная рыба.

Рандеву Два было на полпути между двойными горными хребтами, и когда солнце скользило вниз по небосклону, тень западных вершин ползла вверх по подножью гор, обгоняя нас, пока почти вся гора не скрылась в темноте.

Лиз прижалась ко мне. Она взяла рацию и потрясла ее, затем сняла заднюю крышку и поплотнее прижала батарейки к контактам.

– С ней все в порядке, – сказал я ей.

– Ты хочешь сказать, что Сайлас и не пытался вызывать нас?

– Вот именно.

На мгновение я было подумал, что она сейчас завизжит или разрыдается, но она не сделала ни того, ни другого, а просто внимательно посмотрела мне в глаза. Я взял черный портфель-сейф Сайласа и отверткой взломал замки. В портфеле лежали два плоских металлических бруска, которые, без всякого сомнения, весили ровно столько, сколько восемьсот тысяч долларов.

– Пусто, – тихо проговорил я, хотя Лиз и сама это видела.

– Ты, кажется, не очень удивлен.

– Я не удивлен. В какой-то мере мы сами избавились от него. Он знал, что так дальше продолжаться не может.

– Разве мы говорили ему, что так дальше продолжаться не может?

– Намекали…

– Наверное, ты прав. – Она не долго размышляла над ответом. – Дай ему еще часик, – попросила она.

– Хорошо, – сказал я.

Но Сайлас исчез навсегда. В углу портфеля я нашел визитную карточку. На одной стороне была надпись: «Сэр Стивен Латимер. Президент. Амальгамированные минералы, Инкорп». На обороте было нацарапано: «Ха, ха, ха». Я сложил ее и выкинул.

– Он сбежал с этой Ритой, – сказала Лиз.

– Вот именно, – кивнул я. – Думаю, деньги они положили в ее дорожную красную сумку.