– Вот почему Хилари не может с ней справиться, – сказала Ванесса, когда Ками ненадолго отлучилась из-за стола. – Ками никогда не лжет. Просто не видит в этом никакого смысла. А Хилари на 50 процентов только видимость, вот она ничего и не может поделать с Ками.

Эта была приятная встреча, они посудачили о работе, посплетничали об общих знакомых.

– Вы очень смелая, если смогли отказаться от карьеры, – вдруг сказала Ками. – Должно быть, вам было тяжело. В Китае работающая женщина может рассчитывать на свою семью, а здесь труднее. Вам приходится рассчитывать только на себя.

– Да нет, моя мама самоотверженно закрывала появлявшиеся бреши, – заметила Мел. – Так что особых проблем не было. Просто мне хотелось самой воспитывать Сару и Кэрри.

– Не думаю, что я отказалась бы от работы, даже если бы могла себе это позволить, – заявила Ванесса. – Твои дети еще маленькие. А Конал быстро взрослеет. В январе ему будет четырнадцать. Еще пара лет, и я перестану быть ему нужна. Так что самое трудное позади.

– В некоторых странах воспитание детей считается главным предназначением женщины, и она не подвергается обструкции со стороны общества, если занимается этим, – заметила Ками.

– Держу пари, что женщины всегда найдут, из-за чего можно испытывать чувство вины, например, когда из-за работы они вынуждены пропускать спортивные занятия, – вставила Мел. – Даже если дети счастливы, тебя все равно гложет червь сомнения: все ли ты сделала так, как надо? Я до сих пор не уверена, что поступила правильно.

– Моя сестра живет в Китае и работает в госпитале, – сказала Ками. – Когда она приходит домой, то часами сидит с сыном за уроками, потом непременно с его помощью занимается домашними делами. В Китае так принято.

– Выходит, здесь не так уж плохо, – сказала Мел.

– Предлагаю сменить тему. – Ванесса потянулась к меню. – Будем заказывать десерт?

Мел вежливо улыбнулась официанту. Никакой реакции, он смотрел мимо нее. Черт возьми! Ей опять не удается привлечь внимание официанта, а все потому, что она не походила теперь на бизнес-леди. Мел мельком взглянула на зеркальную стену кафе и увидела свое отражение во множестве квадратных панелей. Льняное платье и бирюзовая трикотажная кофточка, наброшенная на плечи, решительно не похожи на деловой костюм. Она привела в порядок волосы, и, теперь снова светлые и блестящие, они волной падали на плечи. Но она пришла не на официальную встречу, не для серьезного разговора с боссом, как большинство посетителей. Она хотела просто прогуляться по магазинам, побродить по улицам без всякой цели, купить девочкам что-нибудь необременительное для бюджета и, вернувшись, домой, выслушать их рассказ о том, как они повеселились на дне рождения у подружки Сары, куда отвела их Карен. Потом девочки поиграют на лужайке перед домом, а Мел с матерью спокойно выпьют чаю, а затем она займется обедом. Господи, да о чем еще можно мечтать!

Вскинув голову, Мел бросила на официанта царственный взгляд, который на международном ресторанном языке означал: «Я не намерена больше ждать ни секунды».

– Мадам? – Официант мгновенно оказался рядом.

Она одарила его ослепительной улыбкой.

– Мы готовы заказать десерт.

По дороге домой Мел зашла к мяснику и купила хороший кусок молодой баранины. Эйдриан любил баранину, и она устроит в пятницу особенный ужин для двоих. Ей нужно сказать ему кое-что.

Когда Мел вернулась, Карен и девочки гуляли в саду. Услышав веселые крики и взрывы смеха, Мел успокоилась, поняв, что все в порядке. Ее вечно одолевал страх, что в ее отсутствие случится что-то ужасное.

Войдя в холл, она поймала себя на том, что разглядывает свой дом. Теперь он выглядел совершенно иначе. За последние месяцы Мел проделала огромную работу. Окна сияли. Вещи аккуратно разложены, и утром, когда ты мечешься в поисках нужной вещи, больше не приходится твердить: «У нас нет времени на поиски, поэтому все должно лежать на своих местах». Содержимое холодильника тоже изменилось. Он больше не был забит полуфабрикатами из супермаркета, и на нижней полке не стояла вечная картофельная запеканка. Мел готовила ее, чувствуя вину перед близкими за то, что не кормит их должным образом, а потом забывала про запеканку, поскольку под рукой была магазинная еда.

С помощью девочек она за один день покрасила все те деревянные детали в холле, которые давно требовалось обновить. И Сара, и Кэрри так радовались, когда мама дала им маленькие кисточки, немного краски и выделила место для работы.

Мел сравнивала этот день с подобным днем своей прежней жизни, когда в доме провозглашался лозунг «Сделай это сам» и когда и ее, и Эйдриана раздражала перспектива потратить выходные на такое скучное дело, как покраска, или что-то в этом роде. Кипели нешуточные страсти, и до вечера они не разговаривали.

Мел положила покупки и вышла в сад.

– Привет, Сара! Привет, Кэрри! Здравствуй, мама, – сказала она, поочередно целуя всех. – Как вы тут?

Вернувшись с работы в половине седьмого, Эйдриан заглянул в столовую. Стол сиял белоснежной скатертью, у каждого прибора крахмальные салфетки.

– Салфетки? – удивился он. – По какому случаю такая торжественность? Нет. Подожди. Я сам угадаю. Ты сделала операцию по перемене пола и хочешь сообщить мне об этом в соответствующей обстановке?

– Близко к истине. Но не точно, Шерлок.

– Ты решила сбежать с молочником, а поскольку никак не могла сочинить прощальное письмо, решила сначала ублажить меня фрикадельками?

– Как ты догадался? – с самым серьезным видом кивнула Мелани. – Только он почтальон, а не молочник. Знаешь, в машине на мешках с письмами можно удобно устроиться, разве что штемпельная краска оставляет пятна на одежде.

– Какое счастье! Я бы не пережил, если бы он оказался молочником. – Эйдриан поставил портфель, развязал галстук и сел за стол.

Мел поставила перед ним томатный соус домашнего приготовления, хлеб и фенхель.

– Девочки спят. У них сегодня был замечательный день. С утра мы гуляли в парке, а потом мама отвела их на день рождения к Табби, где все было по высшему разряду: приглашенный клоун и специальный художник, который разрисовал лица детей, к их большой радости.

– То есть домашний детский праздник?..

– А, – махнула рукой Мел, – большие деньги и сплошная показуха. Даже торт был в виде принцессы. Нам с мамой долго пришлось объяснять Саре, что не каждый ребенок получает такой торт, клоуна, художника и кукольный домик, когда ему исполняется пять лет.

– Что же Табби получит, когда ей исполнится двадцать один?

– Не удивлюсь, если это будет футбольный клуб «Милан» и автомобиль «порше». А теперь поторопись, обед готов.

– И надеюсь, ты мне объяснишь, что все это значит, – сказал Эйдриан, кивая на цветы и красиво накрытый стол.

Мел потянулась к нему и поцеловала долгим поцелуем.

– В свое время, – таинственно проговорила она.

– Если так пойдет и дальше, то я, пожалуй, решительно воспротивлюсь делить тебя с почтальоном, – пошутил Эйдриан, обнимая жену за талию. – Может быть, стоит изменить план и подняться наверх, чтобы сразу приступить к десерту? – предложил он, скользнув рукой по ее ягодицам.

– Ну, уж нет, я целый вечер провела у плиты, – возразила Мел, снова целуя его. – Десерт будет позже. Сначала марокканский салат и баранина по рецепту Найджелы Лоусон.[19]

– Беру свои слова обратно, – сдался Эйдриан, разворачивая салфетку. – Сначала обед, потом десерт. Баранину, да еще по такому рецепту, пропустить нельзя.

– И все же, что произошло? – спросил он, когда они почти закончили с едой и так объелись, что с постелью стоило повременить.

– Я бы хотела вернуться на работу, – сообщила Мел.

– Я этого ждал.

– Правда? – удивилась Мел, но всего лишь на мгновение. Они уже долго были вместе, и Эйдриан хорошо ее знал.

– Я понимал, что тебе этого мало, – сказал он, жестом обводя комнату, где в аккуратных корзинах лежали игрушки Кэрри и Сары. – Ты работала всю жизнь, а человеку трудно отказаться от своих привычек. От признания, уважения, разнообразия, – добавил он.