– Извини, старина, – заговорил он с довольно прилично поставленным произношением воспитанника частной школы, пока мы пробирались между разбросанным по залу солдатским снаряжением и оружием, – но мне придется сократить передачу дел до четырех дней. Меня ждут в Лондоне для переподготовки к двадцать второму.

На передачу дел отводилось две недели, но к тому времени я уже привык к сжатым срокам. Робертс был не виноват. Вполне понятно, что он крайне нуждался хотя бы в коротком отдыхе, прежде чем явиться через десять дней для подготовки к новой работе в английском представительстве при ООН в Нью-Йорке. "Опять департамент кадров напортачил", – подумал я.

За отведенные для передачи дел четыре дня главным было встретиться с DONNE, так что первым пунктом назначения стало Сараево.

– Я достал места на С-130, принадлежащий национальной гвардии штата Аризона. Сегодня днем летит в Сараево с грузом фасоли, – весело сообщил мне Робертс. – Как раз есть время сбросить в квартире твои пожитки и заглянуть в Дивулье познакомиться с ребятами из 602-й части.

Маленькая квартирка, которую снял мне Робертс в десяти минутах езды на "лендровере-дискавери", была довольно удобной.

– Правда, зимой понадобится шерстяное белье, – ухмыльнулся Робертс, – отопления нет.

Сбросив багаж, мы поспешили в казармы Дивулье для беглого знакомства с моим будущим рабочим местом. В запрятанном на самом верхнем этаже главного корпуса кабинете располагались металлический письменный стол, картотечный шкаф и тяжелый сейф для секретных документов, карта Боснии во всю стену и план Сараево.

– Глянь-ка на мои сувениры, – ухмыльнулся Робертс, открывая нижний ящик стола и доставая оттуда пистолет югославского производства, несколько обойм патронов калибра 7,65 мм и ручную гранату. – Снял их с мертвеца недалеко от Тузлы, – сообщил Робертс. – Посмотри-ка вот это. Подарил один из телохранителей Караджича. – Робертс передал мне маленькую штуковину, замаскированную под авторучку. Внутри 7,65-миллиметровый патрон. – Поворачиваешь колпачок – и она стреляет. Ну прямо как у Джеймса Бонда, а? – рассмеялся Робертс.

– Возьмешь с собой? – спросил я, не слишком обрадованный этим арсеналом в письменном столе.

– Извини, старина, собирался послать это дипломатической почтой и презентовать музею в Форте, но как-то не дошли руки.

Робертс захлопнул ящик, и мы продолжили экскурсию.

Рядом с кабинетом находилась еще одна небольшая комната, в которой размещалось оборудование системы связи "калекс". Команда размещалась в маленькой спальне напротив. Робертс бегло познакомил меня с группой. Подразделением командовал молодой, сообразительный и энергичный сержант Джон. Баз – злой на язык капрал-шотландец, в глубине души болеющий за дело работяга, однако старавшийся показать, что ему на все наплевать. Джим – неунывающий, находчивый, напористый младший капрал, которого давно пора было повышать в звании. Лондонец Тош – парень не промах, за словом в карман не лезет.

– Хорошая компания, – позднее сказал мне Робертс. – Работают что надо, не подведут.

Пока мы, облаченные в обязательные бронежилеты и шлемы, протискивались внутрь С-130 между пыльными мешками с мукой и фасолью и устраивались на расположенных вдоль обоих бортов ременных сиденьях, снаружи сгущались зловещие темные тучи. Занимавшийся погрузкой веселый национальный гвардеец раздал нам по белой коробке с хрустящим картофелем, яблоком и бутербродом с сыром.

– Вот вам еще резинки, чтобы не полопались уши. – Стараясь перекричать рев турбовинтовых двигателей, проводник, улыбаясь, протянул нам коробочку. Мы уже стояли в конце взлетной полосы. Я протянул руку и заложил куда полагается, то есть в уши, два желтых шарика. Малый печально улыбнулся, видно, надеясь, что нашелся еще один гражданский олух.

Первые десять минут часового полета. Темноту вдруг разорвала пробежавшая по всей длине фюзеляжа ослепительная вспышка, за которой последовал резкий, как удар кнута, треск, перекрывший даже рев моторов.

– Твою мать, в нас попали! – крикнул Робертс.

"Геркулес" резко клюнул носом, заставив меня ухватиться за ременное сиденье, чтобы не свалиться на колени к Робертсу. Дикая боль в ушах. Ныряли вниз несколько захватывающих дух секунд, пока пилот не выправил машину.

– Что там? – спросил Робертс проводника, когда мы выровнялись. – Снайпер?

В некоторые С-130-е стреляли, но обычно на подлете к аэропорту Сараево. Мы же были далеко от опасной зоны.

– Пойду узнаю, – крикнул, отстегиваясь, сопровождающий и пошел в кабину пилотов. Через минуту вернулся.

– Молния, – объявил он. – Пилот говорит, ударила в хвост, прошла по фюзеляжу, пробила в носу дыру с кулак и повредила электронику. Придется лететь во Франкфурт.

Мы с Робертсом покорно переглянулись. Прочь еще один день из нашего без того перегруженного расписания.

ВВС США разместили нас в комфортабельных офицерских квартирах на беспорядочно застраивающейся базе в Рамштайне, и на следующее утро первым же самолетом мы вылетели в Сараево. На этот раз, когда до посадки в осажденном городе оставалось десять минут и С-130, применив анти-снайперский маневр, начал снижение, посадку отменили. Из-за налета сербской артиллерии аэропорт закрыли, и нам пришлось снова поворачивать, на этот раз в Загреб в Хорватии.

В конце концов мы прилетели в Сараево на следующий день на борту "ИЛ-72", русские летчики проще американцев смотрели на бомбы и пули. На поле нас радушно встретил на бронированном "лендровере" командир британской группы из четырех человек в Сараево майор Кен Линдсей.

– Прекрасный денек выбрали, – приветствовал он нас. – Светит солнышко, сербы выпустили по нам всего пять снарядов.

Раньше он служил в мотомехчастях австралийской армии, потом женился на дочери старшего офицера английской кавалерии, который устроил зятя в привилегированный полк королевских гусар. В обязанности Линдсея входило следить за справедливым распределением помощи по линии ООН между созданными в Сараево пунктами. Негласно же он со своей командой обеспечивал транспортом и жильем командированных сюда сотрудников МИ-6.

– Забросьте вещички в багажник, поедем смотреть Сараево, потом пропустим по несколько баночек, – весело предложил Линдсей.

Через сербо-мусульманскую линию фронта мимо выгоревшего остова старого танка Т-55 мы направились в город. Линдсей по пути показывал памятные места. Обезображенное осколками здание бывшего телекоммуникационного центра (РТТ), реквизированное ООН. Майор со своей командой теперь ютился здесь в двух маленьких комнатках.

– Когда я останавливаюсь в Сараево, Кен обычно дает мне спать у него на полу, – сказал Робертс. – Позволит и тебе, если не храпишь.

– И если принесешь чего-нибудь пожевать, – добавил Кен.

– Налево гостиница "Холидей Инн", – указал Робертс на сильно разбитое бомбами пятнадцатиэтажное здание. – Я иногда здесь останавливаюсь, но Си-эн-эн захватила все лучшие номера и большую часть времени здесь нет воды, так что лучше останавливаться в РТТ.

Мы проехали по аллее снайперов, длинной двусторонней улице, связывающей аэропорт и здание РТТ с центром Сараево, и наскоро осмотрели главное здание Боснийского правительства, внушительную, но, к сожалению, сильно разрушенную библиотеку и косовский госпиталь.

Было мало смысла беспричинно подставляться под сербские пули и снаряды, так что после того, как Робертс меня сориентировал, мы вернулись за прочные стены здания РТТ. С наступлением сумерек подчиненный Линдсею унтер-офицер Ангус отвез нас за три километра в город для передачи из рук в руки DONNE. Времени для встречи было всего полчаса, но вполне достаточно для того, чтобы Робертс представил меня как своего преемника, выслушал отчет и передал большой блок "Мальборо", который DONNE мог реализовать на расползающемся во все стороны сараевском черном рынке.

– Ладно, поехали в РТТ выпить пивка с Кеном, – заторопил Робертс, как только закончился доклад агента. – Ангус, должно быть, на месте.