Дрейк твердил себе, что от всего этого ему надо бежать. Надо уйти, пока еще можно, пока она не завлекла его своей детской нежностью и наивностью. Не поздно, наверное, уйти еще и сейчас, пока она лежит здесь, умиротворенная и счастливая.

Но Дрейк не мог уйти.

Чарли Годшо сидел в своей гостиной, чрезвычайчно довольный собой. Он лениво потянулся к стоявшей у кресла бутылке с водой, сделал большой глоток и вытер губы тыльной стороной кисти. Наблюдение за Жанной из «Завтрака на бегу» уже дало некоторые результаты, Рейчел оказалась права: деньги в «Хисторик хоумз» доставляла именно Жанна. Это стало известно сегодня рано утром, когда они сами увидели, как ей передали деньги.

А вот кто их передал, стало для всех полной неожиданостью. Марко Синьорелли! Очень странно… Правда ли все так просто и владельцы «Хисторик хоумз» через него держат связь с наркодельцами? Или есть что-то еще? Очень хотелось бы верить, что здесь не замешана мафия. По слухам, мафия ни при чем, но Синьорелли – итальянец… Впрочем, половина Нового Орлеана – выходцы из Италии, и при том вполне законопослушные граждане.

Так на кого работает этот Синьорелли? Сказать наверняка можно будет только после недели-другой пристального наблюдения. Если повезет, Марко выведет их на своих хозяев…

Да, признаться честно, Рейчел Брэдли появилась у них как нельзя более кстати. Сами они долго еще ломали бы головы, прежде чем додуматься, что деньги привозит Жанна. Представить страшно, сколько времени пришлось бы возиться. Конечно, Рейчел не совсем бескорыстно помогала им. У нее в этом деле свой интерес. Хотя кто ее осудит? Ведь у нее убили родную сестру…

Годшо вздохнул, вспомнив об обвинениях, брошенных им в лицо Келли. А Келли кто осудит? В конце концов, ничего ужасного она не натворила. Будь он сам на ее месте…

Он тихо чертыхнулся, вскочил с кресла и пошел на кухню. Да, у нее могли быть веские основания, но это все равно ее не извиняет! Она им манипулировала, использовала свое тело, чтобы заставить его делать то, что ей надо… И какое тело, боже правый! Он все еще помнил мягкое прикосновение ее большой груди. Как она к нему льнула… Неужели притворялась? Или это он, дурак, сам все испортил своим нетерпением, вспыльчивостью и чрезмерной гордостью?

Прервав его раздумья, затрещал звонок у двери. Чарли встал и некоторое время стоял неподвижно, пытаясь обрести власть над собственным телом – в особенности над той его частью, которая слишком хорошо помнила, каково было прижимать к себе капитана полиции Келли Брэдли.

Звонок прозвенел еще раз. Годшо застонал, пошел к двери, глянул в глазок – и увидел в нем предмет своих терзаний! Открывать или нет? Он отпрянул назад, будто обжегшись. Насколько он успел разглядеть, лицо Келли, полускрытое капюшоном плаща, было бледным и встревоженным, глаза испуганно распахнуты. Что ей от него надо? Господи, ведь не каменный же он, в самом деле! Если она опять начнет умолять понять ее, у него может не хватить сил для сопротивления.

Помявшись еще немного, он отпер дверь и гаркнул:

– Что нужно?

Стоило столько с собой бороться! При одном взгляде на нее, такую красивую, все вернулось на свои места.

– Нам надо поговорить, – заявила Келли, вызывающе подняв подбородок, будто ждала немедленных возражений. На кафельном полу прихожей с ее туфель моментально натекли грязные лужи, с плаща тоже лились настоящие ручьи.

Годшо пожал плечами.

– Минута-другая у меня найдется, капитан Брэдли. – И, заметив, как она передернулась от его официального тона, добавил чуть мягче: – Давай плащ.

Сверкнув синими глазами, она скинула мокрый плащ и вручила ему, пристально следя, как он вешает его на крючок у двери.

– Хочешь кофе? Кажется, у меня есть…

– Спасибо, не надо. Я ненадолго. – Она решительно расправила плечи. – Я хочу, чтобы ты сделал что-нибудь с этим Дрейком Хантером!

Глаза Чарли сузились.

– Ах да, я же дал ему твой адрес. Он сказал, что хочет поговорить с тобой о твоей сестре.

– Поговорить со мной, как же! Чего он хотел, так это выследить Рейчел и опять начать приставать к ней со своими гнусными домогательствами. Мало того, что он ее соблазнил, так теперь запугивает, потому что… потому что… – Келли сбилась и замолчала.

С минуту Чарли смотрел на нее, ничего не понимая, но потом вспомнил отчаянный голос Дрейка в трубке пару часов назад. Вспомнил и другие вещи: группа наблюдения доложила, что в течение всех выходных из квартир Дрейка и Рейчел не доносилось ни звука, зато поздно вечером в воскресенье они оба объявились у Дрейка и говорили без умолку до утра понедельника.

Значит, Дрейк уложил-таки в постель библиотекаршу? Недурно! Вот бы обратиться в муху на потолке их спальни и самому понаблюдать за странной парочкой…

Заметив на лице Чарли улыбку, Келли покраснела.

– Это все ты виноват! Ты… ты позволил ей работать в паре с этим уголовником, а он теперь делает с ней что хочет!

– Делает что хочет? – вскинул голову Чарли. – То есть сама Рейчел тут ни при чем?

– Ты ведь знаешь, какая она сейчас беззащитная, – раздраженно махнула рукой Келли. – Она сама не знает, чего хочет, легко внушаема… и вообще…

– Почему-то мне кажется, что она не оценит по достоинству твою заботу. Между Рейчел и Хантером проскочила искра, стоило им раз увидеться, я это сразу заметил. Уже тогда ясно было, что у них дело сладится.

Келли возмущенно вытаращила глаза, уперла руки в бока.

– Такое только мужчина может сказать! Ты просто не понимаешь, что происходит с психикой женщины, когда весь ее мир летит кувырком, когда она узнает, что ее сестру убили, что ее отец – не ее отец, когда… – Она закусила губу.

Чарли прищурился.

– Стоп, погоди. Ты о чем?

К его ужасу, Келли Брэдли, бесстрашная Келли, защитница обиженных, вдруг залилась горькими слезами. С разъяренной Келли он еще мог справляться, но с такой… Господи, неужели все женщины одинаковы?

– Келли, что ты… – беспомощно пробормотал он.

Она не ответила, только отвернулась, и безудержные рыдания сменились тихими, отчаянными всхлипами. Келли героически пыталась справиться с собой, и при виде ее мучений от твердости Годшо не осталось и следа.

Вздохнув, он обнял ее.

– Тише, тише! Не плачь, милая. Келли, пожалуйста, не плачь.

– Не могу. – Она подняла к нему залитое слезами лицо. – Правда не могу. Я только что узнала… – И снова из ее глаз потекли слезы, плечи затряслись.

Годшо старался успокоить ее, гладил по спине, прижимал к себе, но все впустую. Она продолжала плакать, измочила ему всю рубашку своими слезами, и каждый ее всхлип рвал ему сердце.

– Значит, Хантер и твоя сестра крутят любовь, – вполголоса говорил он. – Ну и что? Ничего страшного. Он парень неплохой…

– Дело не только в этом, – вздрагивая всем телом, возразила Келли. Он видел, как она борется с собой, как тяжело вздыхает, пытаясь справиться со слезами. Наконец она немного успокоилась и, крепче обхватив его за талию, повторила: – Не в этом дело.

– А в чем?

Келли резко отвернулась, он увидел, что в ее глазах снова вскипают слезы, и поспешно добавил:

– Только, пожалуйста, больше не плачь, солнце мое, а то и я заплачу. Она покачала головой.

– Ты меня возненавидишь, когда скажу! Ты смотреть на меня больше не захочешь!

– С чего бы? – Годшо устало вздохнул. – Я уже один раз попробовал возненавидеть тебя – и, как видишь, ничего не вышло. Не могу я тебя возненавидеть.

– Теперь… теперь сможешь. – Она сердито вытерла глаза кулаком. – Во мне течет дурная кровь, Чарли! Д-дурная кровь, понимаешь?

– Что за глупости ты говоришь?!

– Вовсе не глупости.

Она вдруг отпрянула от него и обхватила себя руками за плечи, будто от холода. Годшо хотел снова обнять ее, но она протестующе мотнула головой, еще несколько минут собиралась с силами и наконец заговорила. Сначала он ничего не понял в сбивчивом, бессвязном потоке слов, но потом смог уловить суть: несколько месяцев назад Келли стало известно, что ее отец на самом деле не отец ей, а отчим.