– Верно! – поддержали остальные.

Хоку были хорошо известны страдания бедных людей. Он знал, как поступить.

– Очень скоро я заплачу вам за все. Вы получите деньги, заготовите припасы на зиму, и все будут довольны.

Он подал знак Полусу, и тот принес ему небольшой запертый сундук. Ключом, который висел у юноши на поясе, он его отпер. Содержимое сундука открылось взглядам рыцарей. Серебряные и золотые монеты тускло блестели в полумраке зала.

Дождавшись тишины, Гарет сказал:

– Это только малая часть того, что я заработал в Йорке. Утром управляющий раздаст вам деньги. К сожалению, здесь не так уж много, но я обещаю скоро воздать вам за ваши заслуги сполна.

Про себя Гарет добавил: «… если смогу заставить мою жену отдать мне кольцо».

Рыцарь, только что жаловавшийся Гарету на бедность, высоко поднял глиняную кружку:

– Наш хозяин никогда слов на ветер не бросает! За здоровье лорда Хока!

– За здоровье лорда! – раздалось со всех сторон.

Кто-то закричал:

– Пусть защитит нас Господь от негодяев Морлея и де Ваннэ!

Гарет сидел напряженно, застыв на стуле, похожем на трон. Он позволил себе лишь слабую улыбку. Среди всех, кто гомонил вокруг, было всего несколько по-настоящему преданных ему людей. Остальные, лишь очаровавшись блеском монет и обещаниями, снова встали под его знамена. Все-таки люди еще верили ему, и никак нельзя подорвать их доверие!

Настроение собравшихся в зале заметно улучшилось. Голоса оживились, кое-где стали даже раздаваться взрывы хохота.

Он поднял дух рыцарей, но чувство вины точило Гарета, словно червь. Он пообещал им золото Пэдвика.

Ему представилось, как Роза мечется сейчас в башне, в покоях Мэри и кипит от злости и ненависти к нему. Он бы рад отпустить ее, но слишком многое поставлено на карту. Только бы она уступила и отдала кольцо!

И день прошел, и ночь миновала, Роза все это время провела взаперти, в спальне наверху башни, которую все в замке называли башней Мэри. Она почти обезумела от тоски. Девушка ходила кругами по крошечной комнате или безучастно смотрела в окно на город и дорогу, уводившую из ненавистного Мастерсона. Остаться в монастыре святой Агаты было для нее сущим наказанием, но жизнь в заточении, в полном одиночестве и бездействии была еще ужасней.

Днем во дворе сновали люди. Лучники упражнялись в стрельбе, рыцари оттачивали на чучелах удары копьями и мечом. Среди них по чрезвычайно широким плечам и пылающей шапке рыжих волос она узнала Седрика. Роза не забыла его обещания найти ее и схватить в случае побега.

Воины Гарета были на удивление хорошо вооружены и обучены. Лучники использовали в качестве цели черепа коров. Они в них метали стрелы на полном скаку. Рыцари теперь отрабатывали приемы боя с пиками. Безжалостно поражали мишени всадники. Тут же мастеровые готовили из серы и негашеной извести взрывчатую смесь.

Наблюдая за приготовлениями, Роза убеждалась: битва состоится, станут умирать люди, гореть дома. Она слышала, такие осады порой длятся неделями. А что же будет с ней?

К концу третьего дня громкие приветственные возгласы во дворе замка привлекли ее к окну. Воины, как обычно, упражнялись, но кто-то их воодушевил. Из замка вышел Гарет, и теперь он благосклонно принимал знаки внимания. «Его рать встречает хозяина, как наследного принца», – с обидой отметила Роза. Рыцари радостно устремились ему навстречу.

«Конечно! – со злостью думала Роза. – Им ведь пообещали заплатить! Вот они ему почести и оказывают! А денежки-то он собирается получить от Акасии за то, что отберет у нее, беззащитной девушки, кольцо. Благородный рыцарь!»

Гарет с достоинством принимал воодушевленный прием, ничем не выдавая, что всего три дня назад был крайне тяжело ранен.

Часа два воины Мастерсона демонстрировали перед хозяином свое мастерство. Он внимательно смотрел, иногда делал замечания, иногда советовал, но чаще подбадривал похвалой.

– Правда, это они здорово придумали, затеяв показной смотр?

От неожиданности Роза вздрогнула.

– Кейт? Я не слышала, как вы вошли!

– Простите меня, миледи, я не хотела вас напугать, – она поставила на стол поднос. – Здесь суп из бычьих хвостов и… свежевыпеченный хлеб. Когда хозяин дома, на кухне всегда готовят именно этот суп.

– Спасибо, Кейт! – Роза даже не шелохнулась.

Она все сидела и сидела у окна. Лорд Гарет притягивал ее, как тонущий корабль маяк. Она объясняла себе это жгучей ненавистью.

Внизу все разошлись. Стемнело.

Мастерсон располагался в самом сердце дикого северного края. Розе чудилось, что она не заперта в высокой башне, а стоит на вершине скалы и с высоты полета ястреба оглядывает окрестности.

Глубокие узкие ручьи протекали через город, образуя у крепостной стены небольшое озерцо, из которого вода поступала в ров, окружавший стены города. В хороших руках да при других обстоятельствах город мог бы процветать.

Ей внезапно пришла в голову мысль, что и Гарет смотрит на свой город так же – с надеждой. Ей стало горько и обидно. Какой же она была доверчивой и наивной! Поверила, что в монастырь святой Агаты его привела любовь к ней! Хорошо хоть, что она в конце концов догадалась: он женился на ней, чтобы ограбить! А если б не догадалась, то и цветущий богатый край Браервуд мог бы стать его легкой добычей и очень скоро превратиться в такой же унылый и бедный город, как Мастерсон.

От нечего делать вечером Роза перебирала свои немногочисленные пожитки, обретенные за последнее время. На дне корзинки она обнаружила пергамент, который в спешке засунула туда в Тангейте. Память о ее недолгом замужестве! Какое чудовищное воспоминание! Что за жуткий был день, когда она, поглупевшая от счастья, согласилась на унизительнейшее бракосочетание!

Ей захотелось поскорее избавиться от оскорбительного документа и сжечь саму память об осквернении ее лучших чувств. Но все же Роза решила сохранить пергамент. Он понадобится ей при расторжении брачного договора. Она поклялась, что расторгнет брак при первой же возможности.

На сердце лежала тяжесть, ей было больно и обидно. Поднос все еще стоял на краешке стола. Аппетитные запахи дразнили. Небрежным движением руки Роза смахнула все на пол. Грохот посуды вызвал на лице слабую улыбку. Странно, но ей стало легче. Она как будто бы остыла.

Поздно вечером Кейт и девушка-прислужница принесли ужин. Они молча все убрали и унесли черепки. Кейт зажгла свечу и масляную лампу. Роза, сидя в углу не шевелясь, смотрела на огонь. Прислужница тихо удалилась.

Голодными глазами Роза смотрела на расставленные на подносе тарелки с ужином. Жареное мясо, пряно пахнущий горчичный соус, теплый хлеб, горячее вино с пряностями в кувшине… Есть хотелось нестерпимо. Но она переборола себя, и еда снова оказалась на полу. Посуда с шумом раскатилась по комнате.

Звон еще не утих в башне, как дверь, немилосердно скрипя, открылась. На пороге появился Гарет. По его замкнутому лицу ничего нельзя было сказать.

С издевкой он спросил:

– Грубая пища Мастерсона вам не по вкусу, леди?

– Свинья! Вон отсюда! – закричала Роза, ее глаза загорелись неистовым гневом.

Он пожал плечами, и не думая удовлетворять ее «просьбу».

Вновь заскрежетала дверь. В комнату вошел Полус с двумя молодыми слугами. Они несли тяжелый, хорошо сервированный поднос. Гарет придвинул к столу два стула.

– Не поужинаешь ли со мной, Роза?

– Я лучше со свиньями буду есть! – резко ответила она.

– Тогда с твоего позволения…

Он сполоснул руки и вытер их свежим холщовым полотенцем. В предвкушении обильного вкусного ужина на его лице появилось блаженное выражение.

Он положил на тарелку ростбиф – сверху хрустящая корочка, внутри сочное розовое мясо. Ростбиф он полил мятным соусом. Затем Гарет угостился большим куском пудинга и запил все глотком домашнего вина. Казалось, его совсем не трогало, что Роза так и не притронулась к еде.

– Зря ты отказалась. Все вкусно. А я надеялся, что мы поужинаем вместе!