– О, боже, это просто невероятно, что вы в конце концов нашли друг друга, – охрипшим от волнения голосом произнесла Люси.

Джеффри наклонился вперед, смахнул слезинку со щеки девушки и сказал:

– Не надо плакать, Люси. Лучше порадуйся за всех за нас.

У Люси задрожала нижняя губа.

– Ничего не могу с собой поделать. Простите, ваша светлость.

– Послушай, – покачал он головой. – Минуту тому назад ты назвала меня по имени, и мне это очень понравилось. Меня зовут не ваша светлость, а Джеффри. Ты можешь повторить это, Люси?

– Р-разумеется… Джеффри, – запинаясь, ответила она.

– Ну-ка, еще раз, – попросил он, не сводя глаз с ее губ.

– Джеффри.

Он провел рукой по ее каштановым локонам и мягко притянул к себе.

– Сколько месяцев я мечтал об этом, – прошептал он. – Надеюсь, ты не рассердишься на меня, дорогая?

Люси не успела и глазом моргнуть, как Джеффри приник к ее губам и нежно поцеловал.

– Я знал, что ты очень сладкая, – улыбнулся он.

Кэтрин зашевелилась у него на коленях, и Люси поспешно отпрянула. Кэтрин открыла глаза.

– Доброе утро, папа. Доброе утро, Люси, – сказала она. – Простите, мне нужно ненадолго покинуть вас.

Она соскочила с колен Джеффри, поцеловала его в щеку и проворно вышла из гостиной.

– Счастья тебе, папа, – прошептала она, прикрыв за собой дверь. – Люси – прекрасная девушка, и она сумеет позаботиться о тебе. Вы оба заслужили право на счастье и теперь нашли друг друга – что может быть прекрасней?

Вернувшись к себе в спальню, Кэтрин рассказала Дарси обо всех событиях минувшей ночи. Та выслушала ее с широко раскрытыми глазами и под конец разрыдалась.

– Как я рада, что нам не нужно больше притворяться, миледи, – сказала она.

– Не торопись, Дарси, – предупредила ее Кэтрин. – Не забывай, что для всех я по-прежнему Виктория.

Потом они устроили в комнатах герцога праздник и расположились прямо на ковре возле камина, будто на пикнике. У них было копченое мясо, овощи, фрукты и бутылка вина, которую Дарси выкрала из кладовой.

Джеффри с улыбкой оглядел троих женщин, собравшихся вокруг его кресла, и сказал:

– Я очень счастливый человек. Мне удалось найти свою дочь Кэтрин, и теперь я не сомневаюсь в том, что вслед за ней ко мне вернется и Виктория. Я сижу в окружении прекрасных леди, пью хорошее вино и смотрю в будущее с уверенностью и надеждой. Мне даже начинает казаться, что я не слишком стар и бесполезен и для меня самого не все еще потеряно в этой жизни.

– Это ты-то стар и бесполезен? – нахмурилась Кэтрин. – Эти слова никак к тебе не идут, папа. Я бы описала тебя совсем иначе – решительный, красивый и удивительный.

– Удивительный? – в свою очередь нахмурился Джеффри. – Нет, я обыкновенный человек, Кэтрин. Ничего удивительного или особенного во мне нет.

Она шутливо погрозила ему пальцем:

– Не возражай, папа. Мне лучше знать. Когда я приехала сюда, ты был совершенно беспомощным, но буквально за считанные недели сумел превозмочь болезнь, стал радоваться жизни. Это потрясающе. Нужно ли напоминать о том, что до вчерашней ночи ты даже говорить не мог?

– А может быть, мне до вчерашней ночи просто нечего было сказать? – лукаво улыбнулся Джеффри. Затем он посерьезнел, взял руку Кэтрин и нежно поцеловал шрам на ее ладони. – Этот шрам – вот настоящее чудо. Подумать только, я едва не убил повитуху, когда увидел, что она собирается сделать надрез на твоей руке! Слава богу, что у меня хватило ума согласиться на это!

Он еще раз поцеловал ладонь Кэтрин.

– До сих пор не могу поверить, что вы – это Леди Кошка, – покачала головой Люси. – Неужели вам в самом деле приходилось командовать судном и сражаться на палубе со шпагой в руке?

Кэтрин стала рассказывать Люси и Дарси о своих морских приключениях. Джеффри вдруг расхохотался.

– Что тебя так позабавило, папа? – спросила Кэтрин.

– Представил себе наших великосветских ворон, скачущих по палубе со шпагами в руках. Если станет известно, что этим занималась будущая герцогиня Четэм, все захотят последовать ее примеру. Ты дашь начало новой моде, дочка!

– Папа, неужели этих людей так легко повернуть в любую сторону?

– Конечно. Ведь ими всегда движут зависть и дух соперничества. Эти люди живут скандалами и закулисными сплетнями, – сказал Джеффри, гладя Кэтрин по щеке. – Но не тревожься об этом, девочка. Никто из них не посмеет осудить тебя. Ведь я – очень могущественный человек, и в моей власти уничтожить любого из них одним росчерком пера.

Упоминание о силе отца навело Кэтрин на новую мысль, и она опасливо спросила:

– Скажи, папа, а ты не станешь мстить О'Бэньонам?

– О чем ты, Кэтрин! Совсем наоборот. Я хочу встретиться с твоей бывшей семьей. Не знаю, как ты попала к ним, но эти люди вырастили тебя, заботились о тебе, они любят тебя, и я отплачу им добром за их доброту. Поскольку им нельзя появляться в Англии, я сам, как только поправлюсь, поплыву в Ирландию, чтобы лично пожать руку Шону О'Бэньону.

Дарси и Люси отправились относить на кухню грязную посуду, и Кэтрин, оставшись наедине с отцом, сказала ему:

– Папа, мне нужно рассказать тебе еще кое о чем. Это связано с Майлсом. Я хочу, чтобы ты знал, что я… что мы с ним… – Она опустила голову, пытаясь найти нужные слова. – Ты хочешь сказать, что вы с Майлсом любите друг друга? – спросил Джеффри, накрывая руку Кэтрин своей ладонью. – И чувствуешь себя виноватой перед Викторией?

Кэтрин молча кивнула, и Джеффри продолжил:

– Майлс и Виктория всегда были лучшими друзьями, но они никогда по-настоящему не любили друг друга. Когда ты приехала сюда под именем Виктории, меня сразу же смутили перемены, которые я заметил в отношениях своей дочери с Майлсом. Дружба уступила место страсти, которой до того не было и в помине. Теперь, узнав всю правду, могу признаться тебе, что я счастлив. За Майлса Грейсона выйдет именно та из моих дочерей, что предназначена ему в жены самой судьбой.

Кэтрин посмотрела на отца с робкой улыбкой.

– А ты говоришь все это не просто для того, чтобы меня успокоить?

– Нет, – покачал головой Джеффри. – Вы с Майлсом будете счастливой парой. Если бы Виктория была здесь, она тоже с этим согласилась бы, я уверен в этом.

Глаза герцога стали печальными, и Кэтрин поняла причину его грусти.

– Не волнуйся, папа. Виктория жива и здорова. Если мои предчувствия меня не обманывают, очень скоро мы увидим ее.

После обеда Джеффри уснул, и Люси настояла на том, чтобы Кэтрин тоже отправилась отдохнуть в свою спальню.

Дарси хлопотала, наводя в комнате порядок, а Кэтрин присела к туалетному столику, сняла с пальца кольцо, подаренное Майлсом, убрала его в шкатулку. Только сейчас она поняла, как соскучилась. Посыльный, который должен был привезти письмо от Майлса, до сих пор не объявился и, по всей видимости, мог приехать теперь не раньше завтрашнего утра. Кэтрин немного подумала и решила написать Майлсу сама, чтобы сразу, когда прибудет курьер, передать свое послание.

Ей хотелось написать Майлсу обо всем, что случилось за время его отсутствия, и особенно – о странном предчувствии, не покидавшем ее в последние часы. Ей хорошо было знакомо это ощущение надвигающейся опасности. Оно не раз возникало у нее перед появлением в море судна противника.

Но письмо не ладилось, Кэтрин смяла и отбросила один лист, начала и скомкала второй, третий…

– Может быть, вы хотите написать слишком о многом, миледи? – сказала Дарси, заметив ее мучения. – А почему бы просто не написать, что вам необходимо увидеть его? Разговаривать с глазу на глаз всегда легче.

– Знаешь, Дарси, я думаю, что ты права, – вздохнула Кэтрин. – Для того, чтобы рассказать Майлсу все, мне нужно было бы написать целый роман. А если писать не обо всем, то он только запутается.

– Пока вы пишете, миледи, я схожу за чаем и имбирным печеньем – вашим любимым.

– Выпить чаю – это прекрасная мысль, Дарси. Спасибо.