Оба вскочили и ринулись в ванную.

– От кого же Моррис здесь скрывался? – спросил Сайлас, заглядывая за флаконы с шампунем и гелем, – может, за ними прятался дневник?

– От своих жен, – проговорила Дэни. – От кого же еще, по-твоему?

– Да, странное было у Морриса чувство юмора, – усмехнулся Сайлас. – Ты слышишь меня, Моррис? У тебя идиотский юмор!

С одной из полок вдруг упала большая коробка.

– Что зто? – Дэни испуганно прижалась к Сайласу.

– Должно быть, Моррису не понравилось, что я сказал о его юморе. А может, коробка плохо стояла, потому и упала.

– Как бы то ни было, – задумчиво произнесла Дэни, – юмор у Морриса действительно странный. Если он может двигать коробки, почему не подскажет нам, где дневник?

– Как сказал Мустафа, духам далеко не все позволено. Есть правила, которые они не могут нарушить.

– К черту правила! Сайлас поцокал языком.

– Моррис наверняка сам бы наплевал на правила, да, видно, не может.

– Моррис, может быть, и сиживал здесь подолгу, – сказала Дэни, – а вот я никогда не сидела.

– Тогда остается кухня.

– Да, там как раз я сижу довольно часто – хотя бы за обедом. Но может быть, Мустафа сказал неправду?

– Хотелось бы думать, что правду, – ухмыльнулся Сайлас. – Он дал нам хоть какой-то намек на то, где искать. А перероем те места, где ты сидишь, и не найдем – попытаемся еще где-нибудь.

Искать дневник на кухне, среди продуктов и всевозможных банок и склянок, оказалось еще труднее, чем в кабинете. Рассвет уже позолотил верхушки деревьев, проснулись и зачирикали птицы, а работа еще была в самом разгаре.

– Может быть, хватит? – Сайлас обреченно развел руками. – Того и гляди, скоро свалимся!

– Когда свалимся, тогда и свалимся! – решительно заявила Дэни с покрасневшими после бессонной ночи глазами.

В этот момент раздался стук в дверь. Сайлас и Дэни удивленно переглянулись.

– Открыть, что ли?.. – рассеянно произнес Сайлас. – Вдруг это почтальон с того света с письмом от Морриса?

Несмотря на смертельную усталость, Дэни расхохоталась – настолько нелепым показалось ей это предположение.

Шатаясь, оба пошли открывать.

На пороге стоял Лестер Кармайкл.

– Сайлас, – заговорил он, – готов поклясться, что не имею к поджогу никакого отношения. За дневником охотился, не скрою, но поджигать чужую собственность… Все это дело рук Эрни!

– Хорошо, – зевнул Сайлас, – я вам верю. Это все? Тогда до свидания!

– Сайлас… – Лестер помолчал с минуту. – Я понимаю ваши чувства… Но должен признаться вам еще кое в чем, иначе мама меня убьет…

Лицо Сайласа напряглось, руки сжались в кулаки. Дэни было безразлично, что скажет Лестер.

– Хотя моей вины здесь нет, – произнес тот, – я готов выплатить вам ущерб.

– Вы хотите выплатить ущерб? – Глаза Сайласа округлились.

– Вы не ослышались. – Лестер глубоко вздохнул. – Вас устроит, если я буду выплачивать по сто долларов в неделю? Больше, к сожалению, не могу…

– Что ж, – прищурился Сайлас, – это было бы неплохо!

– Ладно. – Лестер помолчал с минуту, а затем лукаво посмотрел на Сайласа и Дэни. – Ну и вид у вас, ребята! – Он покачал головой.

– Мы не спали всю ночь, – сказала Дэни.

– Я думаю, – подмигнул Лестер, – никто из нас этой ночью не сомкнул глаз. Что и говорить, такое случается не часто! А главное – мы видели Морриса! Вы только представьте себе!

– Представляем, – усмехнулся Сайлас. – Мы его не первый раз видели…

Лестер снова улыбнулся, сел в машину и укатил.

– М-да, – задумчиво произнес Сайлас, – похоже, вчерашний вечер на всех произвел неизгладимое впечатление!

– По крайней мере, – подхватила Дэни, – заставил кое-кого посерьезнее задуматься о жизни…

– Еще бы! У Лестера, видишь, совесть заговорила…

– Ты уверен? Скорее Тилли устроила ему хорошую взбучку!

– Как бы то ни было, – усмехнулся Сайлас, – его денежки будут мне очень кстати. Но какова Тилли! Когда надо, строит из себя глупейшую, ничего не понимающую старуху, а сама вон какая!

– С Тилли, пожалуй, я была бы не прочь познакомиться поближе, – заявила Дэни.

Они вернулись во внутренний дворик. Дэни устало присела на чашу в руках Чакмула.

– Если бы я хотела спать, наплевала бы на все и завалилась в постель.

Сайлас устроился рядом и обнял ее за плечи.

– Да, – произнес он, – такой ночи нам еще не выпадало!

– Еще бы! – пробормотала она. – Я это чувствую каждой клеткой своего тела.

– Не будем возвращаться в кухню, – сказал он. – Кухня подождет.

– И этот чертов дневник тоже.

Сайлас прижался к Дэни и поцеловал в лоб.

– Может быть, – проговорил он, – если мы прикорнем где-нибудь вместе, то все-таки сможем заснуть.

– Что ж, попытаемся… – протянула она. Но этому помешал новый стук в дверь.

– Это уже не смешно! – проворчал Сайлас.

… На этот раз явился Росарио, мявший, как и вчера, в руках свою кепку.

– Я хочу спросить, – пробормотал садовник, – не уволен ли я?.. После того, что я сделал… Но я пошел на это только ради Эдны… Не мог ей отказать, мы с ней уже лет двадцать друзья… Простите меня!

– Росарио, – улыбнулся Сайлас, – я вас прощаю. Но, насколько мне известно, вашим работодателем сейчас является Ирвинг Читем. Так что уволены вы или нет – спросите у него.

– Но вы не против, – садовник смотрел на Сайласа по-собачьи преданными глазами, – если я сегодня приду, подстригу лужайку?

– Да ради Бога, – пожал плечами Сайлас, – стригите…

– Хорошо, приду днем. – Росарио удалился. Сайлас повернулся к Дэни.

– Мне кажется, – задумчиво произнес он, – в общем-то они все не такие уж плохие ребята. И Росарио, и даже Лестер… А вот насчет Эрни не уверен. Хорошая порка этому типу, пожалуй, не помешала бы.

Дэни по-прежнему сидела на чаше в руках индейского идола. Сайлас рассеянно смотрел на нее – и вдруг лицо его изменилось, словно в голову ему неожиданно пришла какая-то новая мысль.

– Дэни, – он прищурился, – что говорил Мустафа о дневнике?

– Насколько мне помнится, “он там, где сидит Дэни”, – откликнулась она.

– А что ты сейчас делаешь?

– Ничего… – пробормотала она, и вдруг ее осенило: – Сижу!

Дэни медленно поднялась на ноги и, отойдя от статуи на несколько шагов, начала пристально разглядывать ее так, будто видела впервые. Она, должно быть, в сотый раз уже присаживалась на эту чашу, не отдавая себе в этом отчета. Она так привыкла к статуе, что почти перестала ее замечать, и все же где-то в глубине сознания ее не переставал мучить вопрос: для чего Моррис поставил этого грубого истукана здесь, где он совсем не к месту?

Конечно же, это вполне в духе Морриса. Зная его, можно было предвидеть, что он спрячет дневник в таком месте, которое у всех на виду, но где никому тем не менее не придет в голову его искать. Дэни самой не верилось, что все окажется так просто – если, конечно, догадка Сайласа верна.

– Не может быть! – прошептала она. Но все подсказывало ей, что Сайлас прав. Они и так уже обыскали все мыслимые и немыслимые места в этом доме.

Сайлас обошел вокруг статуи, как будто примериваясь к ней.

– Хочешь сказать, – произнесла Дэни, – что он под статуей?

– Вряд ли. Статуя слишком тяжелая. Если Моррису часто приходилось доставать свой дневник и снова прятать, то он должен был хранить его в доступном месте. Очевидно, в статуе есть какой-то тайник.

Он начал трогать идола в разных местах. Дэни помогала ему. Но все части статуи оставались неподвижными, пока Дэни не попыталась повернуть чашу, на которой сидела. Та на удивление легко поддалась.

Дэни попробовала снять чашу. Та оказалась довольно тяжелой, но не настолько, чтобы с ней нельзя было справиться. Осторожно, словно опасаясь чего-то, Дэни заглянула туда, где была чаша.

В руках Чакмула, в небольшом углублении, лежала маленькая тетрадка в клеенчатой обложке под мрамор.

Сон как рукой сняло. Взяв тетрадь, Сайлас и Дэни пошли на кухню, заварили большой кувшин кофе и расположились за столом. Со двора доносился звук газонокосилки – Росарио уже приступил к работе. Этот звук действовал на Дэни успокаивающе.