«Найти или потерять навсегда. Теперь, когда Дженни решила бороться за свою любовь, ей страстно хотелось повернуть пароход назад, высадиться на берег, броситься в волны и плыть, плыть… к Габриелю. Подойдет любое средство передвижения – пароход, поезд, коляска, даже мул, – что быстрее домчит ее к любимому. Но у нее есть семья, о которой она обязана заботиться. Сначала она устроит в лагере детей, Медею и Рокко. И только потом найдет Габриеля. Может случиться, что его уже добивается другая. Даже если его уговорили, он – Дженни не сомневалась – страстно желает ее, нуждается в ней, тоскует. Но гордость не позволяет ему признаться в этом даже себе самому. Ну что ж, она попытается убедить его снова, что им предназначено любить друг друга всю жизнь. Она сделает все, что он захочет. Самой ей нужно только одно – быть с ним рядом всегда. Как она была глупа, считая, что справится со своими чувствами, забудет Габриеля, устроит свою жизнь в Айове с другим мужчиной. Никогда раньше – даже в самых трудных ситуациях – она не поступала так необдуманно. Может быть, она убежала, потому что им с Габриелем было слишком хорошо вместе и это пугало ее. Возможно, счастье было столь велико, что не могло быть правдой. А вдруг она больше не нужна ему? Она обдумает этот вопрос потом, когда сможет.

Пароход упорно шел на восток вдоль береговой линии Бронкса, мимо больших полуостровов, носящих имена их обитателей из первого поколения иммигрантов. Далеко в Ист-Ривер, в том месте, где она сливается с проливом Лонг-Айленд, выдается коса Трого. В 1643 году на нее ступила нога англичанина Джона Трогсмортона. Вытянутые отмели отделены друг от друга небольшими бухтами и реками. Тут и там разбросаны прибрежные островки, на которых со временем встанут опоры многочисленных городских мостов и эстакад железной дороги.

Пароход вошел в небольшую, окруженную скалами естественную гавань и пришвартовался у длинной пристани.

– Ну вот мы и прибыли в Си-Клиф, – сказал Рокко Дженни. К ним уже спешила Глэдис. Она кружила вокруг Медеи и детей, как усердная овчарка вокруг овец, заботясь, чтобы ни одна не отбилась от стада.

– Рокко поселится в палатке с другими молодыми людьми. Для тебя и детей, Дженни, нашлась свободная палатка.

– Спасибо, мисс Райт, но я предпочитаю спать на земле у палатки Дженни. Я приехал, чтобы охранять ее, – сказал Рокко.

– Ты думаешь, здесь может быть опасно, Рок? Мы уехали далеко от города и от… – Дженни взяла Эллиса на руки. Ребенок улыбался и гукал от удовольствия, глядя через ее плечо на Рокко. Паренек рассудительно и спокойно пожал плечами.

– Почему не оградить себя от случайностей? – ответил он. – Будем настороже.

– Почему нет? – спросила Медея и добавила новую английскую фразу. – Один стежок, сделанный вовремя, стоит девяти.

– Да, береженого бог бережет, – рассмеялась Дженни, с нежностью глядя на старушку, – Медея, у тебя прекрасно пойдут дела в Айове.

С дощатого настила пристани пассажиры поднялись по канатной дороге на высокую скалу, откуда открывался прекрасный вид на бухту и синее море. Над водой с пронзительными криками носились чайки. С зеркальной поверхности залива стрелой взмыла в небо маленькая белая цапля.

Они шли в лагерь. Под ногами шуршали листья, пахло влажной плодородной землей. Вдоль дорожек стояли палатки. Вскоре Дженни нашла место, отведенное им Глэдис. Садилось солнце. Дети, опьяневшие от свежего воздуха и хорошей пиши, быстро уснули. Медея, словно призрак, растаяла в ночи – отправилась собирать дикие травы.

Дженни и Рокко присели на деревянную скамью. Вокруг только небо и вода. Издали доносились поющие голоса. Шла служба. «Неси свои воды, Иордан», – взлетели к небесам слова гимна. Верующие собрались в огромном молитвенном доме, вмещавшем до тысячи человек. Горячий летний ветер шелестел листвой деревьев. Доносилось тихое журчание голосов. Свет отбрасывал на стены палаток фантастические движущиеся тени. Где-то плакал во сне ребенок. Дженни казалось, что ночь наполнена очарованием и любовью.

– Звезды так близко, что можно дотронуться рукой. Слышишь, в воздухе пахнет звездами. Но… что это? – беспокойно спросила она, напуганная громким треском, напоминавшим ружейную пальбу.

– Послезавтра четвертое июля – день Независимости. До тех пор – весь день и половину ночи – будут устраивать фейерверки, – объяснил Рокко. – В следующем году ты не испугаешься.

Дженни покачала головой.

– Не могу представить себе, где я буду в следующем году. – Ее сердце разрывалось от тоски по Габриелю.

– Я так хочу, чтобы он был рядом со мной. Хочу просыпаться в его объятиях, – в ее голосе послышалось отчаяние. Рокко было жаль Дженни. Он понимал, что должен что-то предпринять, чтобы образумить Габриеля и вернуть его Дженни. Но что? Трудно найти выход, если тебе всего шестнадцать.

– Посмотри, Дженни. К нам идут мисс Райт и методистский священник.

Священник поставил напротив скамейки трехногий кожаный складной табурет и устроился на нем, как большой мяч на носу у морского льва.

– Добро пожаловать, – Этикус Эсберн уставился на Медею со скептической улыбкой.

Старушка вышла из леса, с трудом передвигая ноги. В руках она несла корзину, полную грибов и трав. Когда она устало опустилась на скамейку, Этикус сказал:

– На рассвете запоет труба. В семьях начнут молиться, петь гимны, прославлять Бога. Потом мы соберемся вместе в молитвенном доме. Прежде чем присоединиться к нам, побродите вокруг, осмотритесь, загляните к другим отдыхающим. В каждой палатке вы найдете накрытый стол, и вас встретят как дорогих, желанных гостей.

– Кушайте с аппетитом, – добавила Глэдис.

– О, да, – согласился Эсберн. – Гостеприимство, как и преданность, – священная обязанность. Мы приглашаем вас всех. И не имеет значения, к какой церкви вы принадлежите. – Свет фонаря отражался в стеклах его очков в металлической оправе, скрывая выражение его глаз. Блики играли на двух больших выступающих зубах, на густых черных бровях, в которых блестели нити серебра.

– Спасибо, сэр, – Дженни старалась говорить спокойно, хотя красота ночи и тоска по Габриелю взволновали ее. – Вы давно выезжаете сюда на лето? – спросила она, чтобы поддержать разговор.

– Двадцать лет. В 1871 году, двадцать один год назад мы организовали здесь большой молитвенный дом на открытом воздухе. Мы купили у местного фермера, мистера Карпентера, двести сорок акров[25] земли. Это был небольшой сонный скучный фермерский поселок. Теперь он превратился в излюбленное место летнего отдыха, милое и очаровательное. И совсем недалеко от большого города. Мы, методисты, скоро создадим повсюду такие островки веры. Мы продадим эти земли и постройки – надеюсь, выгодно – и построим церковь для нашей паствы. Что ж, пора спать, мои юные друзья. Завтра наступит новый день. Он начнется очень рано. – Эсберн встал, аккуратно сложил табурет и сунул под мышку. – О, чуть не забыл. Дженни Ланган, о вас спрашивали. Вас ждут у молитвенного дома. Спокойной ночи.

И он удалился в сопровождении Глэдис, оживленно обсуждая план будущей службы.

Последние слова священника повисли в воздухе. Первая мысль Дженни была о Габриеле. Ее охватила безумная радость. Потом она вспомнила о Торндайке и ужаснулась. Она зашла в палатку, чтобы взглянуть на детей.

– Рокко, пожалуйста, будь внимателен, – сказала Дженни и побежала к молитвенному дому.

– Не волнуйся, я присмотрю за ними. Но кто защитит тебя? – крикнул паренек ей вслед. Ее распущенные волосы сверкали золотом в лунном свете и казались бледным пятном, когда на них падала тень деревьев. Рокко следил за ней, пока она не скрылась из виду.

Только что закончилась служба. В необъятном молитвенном доме сотни людей стояли, бродили, разговаривали, сидели на скамейках и на одеялах, расстеленных прямо на полу. Похожий на навес с простым куполообразным сводом, дом был открыт со всех сторон. В жаркие дни его продувал теплый летний ветерок. В непогоду он укрывал верующих от дождя, в жару – от палящего солнца. Люди все время находились в гармонии с природой. Поиски Дженни осложнялись тем, что этот открытый дом позволял входить и выходить с любой стороны. И она не знала, откуда начинать поиски и кто ищет ее. Откинув назад волосы, Дженни перешла на шаг. Она пробиралась сквозь толпу. Сердце колотилось в груди. В голове билась одна мысль: «Габриель, Габриель», словно силой своей любви и тоски она могла вызвать его появление. С надеждой она всматривалась в лица людей. Дженни, как все, дружелюбно улыбалась, кивала головой, но не находила ни одного знакомого лица. Толпа поредела, и Дженни решила еще раз обойти дом по кругу. Сердце упало, наверное, священник ошибся, никто ее не ищет.