Литмир - Электронная Библиотека

– Ни Ингри, ни я не нуждаемся ни в чьей заботе. До свидания, Чарльз. Прошу тебя, не беспокой меня больше.

– Дженни, я предупреждаю тебя… – начал Торндайк, но замолк. Тонкие губы сжались в узкую презрительную полоску. Он повернулся и оскорбленно удалился.

* * *

В пять минут восьмого уставшая и расстроенная Дженни вышла из магазина. На тротуаре стоял Торндайк. Вглядываясь в лица продавщиц, он искал ее. Зная его упрямый нрав, девушка поняла, что он пойдет за ней до самого дома. Когда их глазах встретились, она решительно направилась к ожидавшей ее карете.

– Мисс Карвало, оказалось, что я могу принять ваше любезное приглашение.

Дженни улыбнулась и мельком взглянула через плечо. Она готова была на все, лишь бы расстроить планы Торндайка и обезопасить Ингри. Когда она увидела, что Чарльз нанимает экипаж, решила, что не покажет ему дорогу к особняку Карвало, и заставит погоняться за ней.

– Мистер Карвало…

– Джеси. Зовите меня Джеси, – настоятельно попросил он.

– Джеси и Бейбет, – Дженни вздохнула. – Мне бы очень хотелось прокатиться по парку после утомительного рабочего дня. Если вас не затруднит, не могли бы вы показать мне Нью-Йорк. У меня не было возможности осмотреть город.

Брат и сестра с удовольствием согласились с предложением девушки. Когда они отъехали от тротуара, Дженни взглянула в заднее окно. За ними двигался экипаж Торндайка. Она не обратила внимания на кеб, который влился в поток экипажей и катил позади Чарлза. В кэбе, довольный собой, восседал Гьерд Зорн.

ГЛАВА 15

Дженни вышла из оплаченного Джеси Карвалом экипажа. Габриель ждал ее у подъезда, нервно меряя шагами тротуар.

– Где ты пропадала весь вечер? Я беспокоился.

– Не смей задавать мне подобные вопросы, Габриель Агнелли, особенно в таком тоне. Я не твоя… собственность, – раздраженно сказала она, проходя мимо. Агнелли грубо схватил ее за руку и резко повернул к себе.

– Габриель, у меня нет настроения выслушивать всякую чепуху. День был длинный… очень трудный.

– Зато у меня есть настроение поговорить с тобой, cara.

Он хотел добавить: «Я хочу иметь право спрашивать тебя обо всем», но сдержался, внимательно всматриваясь в ее лицо, освещенное тусклым светом далекого фонаря. У Дженни был утомленный вид. Казалось, что она сейчас разрыдается или потеряет над собой контроль. Габриель был потрясен до глубины души.

– Извини, Дженни. Что-нибудь случилось, cara?

Дженни вошла в подъезд и прислонилась к двери своей квартиры на первом стаже.

– Ничего не случилось. Просто закончился первый рабочий день. Я провела на ногах почти двенадцать часов. Нам запрещается сидеть во время работы. Я еще к этому не привыкла. Несколько недель я бездельничала, как знатная дама, греясь на солнышке на палубе океанского парохода. Потом любовалась видами Нью-Йорка, пока няня ухаживала за детьми…

Она старалась спрятать за ироническим тоном и натянутой улыбкой свою тревогу. Перед Габриелем стояла новая, незнакомая Дженни. Напряженная, неспокойная, ранимая, словно она исчерпала все запасы стойкости и терпения. Он не собирался настаивать или чего-то требовать от нее, хотя весь день умирал от желания увидеть ее милое лицо, обнять мягкое, гибкое тело. Ему хотелось сказать, что он желает разделить с ней все ее тревоги и заботы.

– К утру выспишься и почувствуешь себя лучше. Пришла весна, Дженни. Каждый день раскрываются сотни… тысячи новых зеленых листочков, расцветают цветы. Ты отдохнешь и завтра засияешь, как маргаритка, умытая утренней росой.

Черные глаза нежно смотрели на нее. Его губы мягко, немного умоляюще, коснулись ее рта.

– Пока я ожидал твоего возвращения домой, Дженни Ланган, я приготовил для тебя подарок.

Габриель положил ей на ладонь простое, невесомое, гладкое деревянное кольцо.

– Я сделал его из американской липы. Она легко гнется. Чаще всего из нее делают шкатулки, – он надел ей колечко на правую руку. – У меня есть еще один подарок для тебя, побольше. Я… подарю его тебе потом.

– Спасибо, Габриель…

Ему показалось, что она сказала не все. Он кивнул, постоял в нерешительности и стал подниматься по лестнице.

– Всего доброго, Дженни. Ложись спать. Спокойной ночи, любимая.

– Габриель… – позвала она. Он остановился. – Мм… Я надену твое кольцо завтра на работу, – сообщила Дженни.

Не оглядываясь, он махнул ей рукой. Если он оглянется и посмотрит на нее, то не сможет уйти. Он не увидит ее целых двадцать четыре часа, до следующего вечера.

– Габриель! – настойчиво позвала она.

Он опустился на одну ступеньку и взглянул на нее. Она светилась даже в полумраке коридора. Дженни тряхнула гривой золотых волос.

– Что, cara?

Ему необходимо узнать – иначе он не успокоится, – где и с кем она провела вечер. Но Габриель постарался скрыть от девушки свой интерес и не докучать ей вопросами.

– Как прошел твой день? – тихо спросила она.

– Все о'кей. Спасибо, Дженни, – терпеливо ответил он. – Мы с Рокко прошли двадцать миль по железнодорожному пути. Славная работа на свежем воздухе, даже если оплата, низкая. Дженни?

– Спокойной ночи, Габриель, – быстро сказала она.

Он встал, помедлил, поднялся еще на один лестничный марш, остановился и прислушался. Ничего не услышав, Габриель разочарованно вздохнул и медленно поплелся дальше. Он не остановился у своей двери, а поднялся на крышу, шагая через две ступеньки. Он знал, она будет сниться ему всю ночь, если, конечно, он сможет уснуть.

Освещенный яркой, как фонарь, луной, перед ним расстилался недремлющий город. Сидя на крыше, Габриель слышал его низкий незатихающий гул. К югу Манхэттен сиял мириадами мерцающих, словно алмазная россыпь, огней. На востоке на фоне неба вырисовывался красиво изогнутый силуэт Бруклинского моста. В северной стороне расстилалось огромное, темное пространство. Через несколько лет там вырастут новые высокие дома, загорятся окна, засияют радостью лица тысяч нью-йоркцев, которые будут в них жить. Медленно, год за годом станет подниматься и расти в западной части города удивительный, невиданный в Новом Свете собор. Его шпили взлетят высоко в небо. Его клирос и алтарь в окружении небольших капелл для разных наций подчеркнут многоликость города, рожденного мечтой и напряженным трудом.

Погляди – пароходы плывут через мои поэмы,
Погляди – иммигранты прибывают и сходят на берег,
Погляди – вон в моих поэмах большие, прочно построенные
Города, здания в них из железа и камня…
Погляди – вон в моих поэмах пастбища и лесные чащобы…
Погляди – вон фермер на ферме…[17]

Габриель прочел всплывшие в памяти строки поэмы Уолта Уитмена. Он всегда вспоминал их, когда задумывался о городе и о своем будущем в бескрайних просторах на западе страны.

– Габриель, чьи это слова? – послышался голос Дженни.

Он оглянулся в восторге, что она пришла. Они бросились в объятия друг другу.

– Так сказал Уолт Уитмен, американский поэт. Он умер несколько недель назад. Возможно, в тот день, когда мы прибыли в Нью-Йорк.

Дженни вздохнула, на ее ресницах блеснули слезинки. Его невозмутимая, прекрасная, самостоятельная скандинавская богиня тихо плакала у него на груди.

– Из твоих глаз падают капельки золота, – Габриель поцеловал заплаканные глаза, – как у твоей богини любви. Что произошло, Дженни? Скажи мне.

Но она молча пожала плечами.

– Ну, хорошо… – Он прислонился к ограждению крыши и прижал девушку к себе, – расскажи мне о… – он жадно прильнул к ее губам. – Где ты была вечером? Или это тайна, а?

– Никакой тайны нет. Мистер Карвало и его сестра пригласили меня пообедать. Знаешь, Габриель, они такие славные, добрые. Я знаю, они тебе понравятся. После обеда мы играли в настольные игры. Очень интересные. Надо первым набрать как можно больше очков. Приходится шевелить мозгами. Они учат обращаться с деньгами, развивают и другие способности человека. У них есть игра «Быки и медведи на Уолт-стрит». На одной картинке «Бык»[18] и «Медведь»[19] стригут овцу. Бейбет сказала, что это обычные люди. Знаешь, Габриель, мне никогда не приходилось бывать в таком элегантном и в то же время скромном доме. Сколько там бесценных, бесподобных вещей! Каждая на своем месте.

вернуться

17

Отрывок из поэмы «Рожденный на Поманоке» американского поэта Уолта Уитмена (1819–1892 гг.)

вернуться

18

«Бык» (бирж.) – спекулянт, играющий на повышение.

вернуться

19

«Медведь» (бирж.) – спекулянт, играющий на понижение.

27
{"b":"105407","o":1}