– Нет, наоборот, – загадочно произнес он, поднимая широко распахнутые глаза на Оливию.

– Что? Я не понимаю! – воскликнула та.

– Может, это злая шутка? – пробормотал он, не в силах сдвинуться с места.

– Какая шутка? О чем ты?! – чуть не расплакалась от отчаяния Оливия.

– Нет, такими вещами не шутят, – покачал головой Гаррик, словно не слыша ее. – Это почерк моего отца. Великий Боже! Оливия, Лайонел вернулся! Он жив!

Гаррик размашистой походкой вошел в вестибюль лондонского дома Стэнхоупов. Судя по всему, отец уже ждал его, потому что тотчас появился в противоположном конце вестибюля. Его лицо хранило каменное выражение, хотя в глазах мелькнула тревожная озабоченность.

– Это неудачная шутка? – жестко спросил Гаррик.

– Неужели ты всерьез полагаешь, что я способен шутить подобным образом? – возмутился граф, двинувшись навстречу сыну. – Он появился в моем доме еще вчера утром, но тебя в городе не оказалось. Зачем ты уехал в Стэнхоуп-Холл?

– Так, каприз, – сухо ответил Гаррик, стараясь не думать об Оливии.

Граф был обуреваем противоречивыми чувствами. Взяв сына под локоть, он повел его в библиотеку.

– Гаррик, очень может быть, что этот человек действительно твой брат Лайонел, – негромко сказал он, потом вдруг закрыл глаза и еще тише произнес: – Это он. Великий Боже!

Гаррик недоверчиво уставился на графа:

– Отец, неужели у вас помутился рассудок? Лайонел погиб четырнадцать лет назад! Кто бы ни был явившийся к вам человек, он самозванец!

Убеждая отца в невозможности возвращения живого и невредимого Лайонела, Гаррик все же с тревогой думал о том, что тело Лайонела так и не нашли, его по-настоящему так и не похоронили.

– Сначала и я решил, что он самозванец, – тяжело вздохнув, проговорил граф. – Но он так много знает о нашей семье… Ему известны такие подробности, какие не могут быть известны постороннему человеку. К тому же… – Граф сделал томительную паузу. – К тому же он и внешне очень похож на Лайонела.

Как мог отец оказаться столь легковерным? Ведь несмотря на все свои недостатки, граф, бесспорно, был очень умным и проницательным человеком.

Недоуменно размышляя об этом, Гаррик смотрел на отца, который теперь уже не казался таким высоким, как прежде, да и плечи его как-то безвольно опустились, как это бывает у стариков, уставших от жизни. Очевидно, граф верил в чудесное возвращение старшего сына потому, что очень хотел в это верить.

– Лайонелу было четырнадцать, когда он… исчез. Разве можно сказать наверняка, каким он был бы в двадцать восемь? – сказал Гаррик, в последний раз пытаясь воззвать к здравому смыслу.

– Ты последним видел его живым, – неожиданно сурово произнес граф. – Я не верю в исчезновения. Никто не может просто так взять и исчезнуть навсегда. Но если это было похищение с целью выкупа, как все тогда решили, то почему мы так и не получили никакого письма с требованием денег за жизнь Лайонела?

– Письма не было, потому что похитители случайно убили Лайонела! – рассердился Гаррик. – Отец, мы все это обсуждали уже миллион раз! Человек, называющий себя Лайонелом, самозванец! Если бы брат действительно был жив, он давно бы уже вернулся! И сделал бы это еще тогда, четырнадцать лет назад.

Граф поморщился и потер виски.

– Я не глупец, – сказал он, – и у меня были точно такие же опасения, но… он не только похож на Лайонела, но и очень убедителен в этой роли.

– И что же он вам рассказал? Его похитили злодеи, и потом он начисто потерял память? А теперь, спустя четырнадцать лет, он внезапно все вспомнил и явился к вам в дом? Действительно, весьма убедительно! – саркастически заметил Гаррик.

– Он хочет увидеться с тобой. Почему бы тебе самому не поговорить с ним?

– Отлично! Где он? – решительно произнес Гаррик, но на душе у него кошки скребли. Он был уверен, что Лайонел давно умер и что в дом к отцу явился самозванец, но все же у него забилось сердце и сдавило горло.

– Он наверху, в своей бывшей комнате.

Гаррик повернулся было к лестнице, но тут к нему бросилась графиня. Вся заплаканная, она едва держала себя в руках. Обняв ее за плечи, Гаррик мягко спросил:

– Что с вами, матушка?

При виде ее явных страданий в нем закипел гнев. Он должен немедленно вывести мошенника на чистую воду! Этот негодяй вознамерился получить титул и состояние Стэнхоупов!

Вытирая покрасневшие от слез глаза, графиня осипшим голосом прошептала:

– Гаррик, Лайонел вернулся… Так же внезапно, как и исчез когда-то… Это чудо! – Она не выдержала напряжения и громко разрыдалась.

Гаррик был до глубины души поражен материнскими слезами и просто не знал, что делать.

– Мама, прошу тебя, ступай к себе и отдохни. Мы с отцом разберемся с этим человеком, называющим себя моим братом и твоим сыном.

Графиня кивнула и, уходя, тихо добавила:

– Я, как и твой отец, уверена, что это он, Лайонел…

Когда она ушла, Гаррик повернулся к отцу и гневно сказал:

– Это бесчестно! Зачем вы поощряете в ней бесплодные надежды?

– В данном случае обмануть графиню невозможно.

– Интересно почему?

– Она его мать, – просто ответил граф. – Ни одна мать не может не узнать собственного сына.

Гаррик остановился перед дверью комнаты, где Лайонел жил ребенком. С того самого дня, когда он трагически исчез, эта комната была закрыта. В ней все осталось так, как было при нем. Раз в год прислуга тщательно наводила там порядок.

Сердце Гаррика бешено колотилось от волнения, вызванного известием о неожиданном воскрешении брата.

Наконец он решился и постучал. Дверь оказалась незапертой и тут же распахнулась. Приготовившись увидеть обманщика, Гаррик остолбенел, увидев сидевшего на постели человека.

– Гаррик! – радостно воскликнул тот, оборачиваясь к вошедшему.

Гаррик потерял дар речи. Лайонел!

Поднявшийся ему навстречу молодой мужчина оказался точно таким, каким должен был стать Лайонел в этом возрасте. Сходство было потрясающим! Гаррик пришел в замешательство.

Лайонел нерешительно приблизился, потом сказал, улыбаясь:

– Гаррик, ты смотришь на меня так, словно перед тобой не человек, а привидение.

С трудом переведя дыхание, Гаррик еле выдавил:

– Боюсь, передо мной действительно привидение.

Нет, это не Лайонел! Но откуда же такое поразительное сходство? А может, ему это только кажется?

Впрочем, прошло слишком много лет, чтобы судить с полной уверенностью…

– Нет, я не привидение, – снова улыбнулся Лайонел. – Но твои чувства вполне понятны.

Он протянул руку, словно собираясь похлопать Гаррика по плечу, но тот резко отшатнулся, закипая от ярости и пережитого шока.

– Ты действительно не привидение. Ты – самозванец! – рявкнул он, пристально глядя на незнакомца. – Ты не мой брат! Если бы он был жив, то вернулся бы домой много лет назад, а не сейчас!

Человек, выдававший себя за Лайонела, помрачнел и сказал, не спуская глаз с Гаррика:

– Неужели ты возненавидел меня за эти годы? Я не мошенник и не виню тебя за то, что ты не узнал во мне брата. Окажись я на твоем месте, поступил бы точно так же…

– Но ты не на моем месте! – резко осадил его Гаррик. – Ты вломился в дом моего отца и нагло заявил, что ты и есть его давно оплаканный старший сын! Где же ты был все эти четырнадцать лет?

Лайонел сунул руки в карманы панталон и задумчиво проговорил:

– Выслушай меня, хотя бы раз… Когда-то ты с радостью слушал все мои рассказы, помнишь?

Гаррик вздрогнул словно от удара. В детстве он беспрекословно подчинялся любимому старшему брату и следовал за ним повсюду, как верный пес.

– Меня никто не похищал, – решительно произнес Лайонел, сверкая синими глазами, – поэтому и выкупа никто не требовал.

– Что-то я тебя не понимаю, – неуверенно пробормотал Гаррик, чувствуя, как в его душе зарождается страх.