– Можно мне войти? – с улыбкой спросил сэр Джон, стоя на пороге комнаты. – Я вам не помешал?

Дамы словно по команде повернулись к коренастому рыцарю, и Оливия не смогла сдержать ответной улыбки. Его большой и уже вышедший из моды парик, как всегда, криво сидел на его голове. Серебристый жилет был застегнут не на ту пуговицу, один чулок наполовину сполз. Чувствуя в нем человека с добрым и открытым сердцем, Оливия всегда испытывала симпатию к сэру Джону и теперь была искренне рада его появлению.

– Прошу вас, Джон, входите, – чуть помявшись, пригласила мужа леди Лейтон.

Его широкая улыбка почти мгновенно погасла.

– Дорогие мои, что здесь происходит? Сьюзен, ты вся заплакана… Что случилось?

– Отец! Он наконец изволил явиться к нам в дом! Это ужасный, невыносимый человек! Такого неприятного знакомства в моей жизни еще не было! – воскликнула Сьюзен, заливаясь слезами.

– Что за невыносимый человек? О ком ты? – терпеливо выслушав дочь, спросил сэр Джон.

– Конечно же, о моем… женихе! – рыдала девушка, прижимая к глазам и без того мокрый насквозь носовой платок.

– Дорогой, похоже, они не поладили меж собой при первой встрече, – мягко вмешалась леди Лейтон, – но я уверена, вскоре их отношения наладятся…

– Я презираю его! А он презирает меня… И наши отношения никогда, никогда не наладятся! Я не могу выйти замуж за такого отвратительного человека! – громко возразила матери Сьюзен.

Сэр Джон нахмурился.

– Дорогая, контракты уже подписаны и помолвка оглашена. Я сумел найти тебе блестящую партию, и ты должна быть мне благодарна, вместо того чтобы противиться своему счастью.

Лицо девушки скривилось, и она разрыдалась с новой силой.

Сэр Джон тяжело вздохнул и перевел взгляд на Оливию.

– Вы присутствовали при разговоре Сьюзен и виконта?

– Да, милорд, – коротко ответила Оливия и опустила глаза.

– Уверен, Сьюзен сильно преувеличивает… свои дурные впечатления от встречи с женихом, не так ли, миледи?

Сьюзен перестала рыдать и выжидательно уставилась на графиню.

– У них состоялся… трудный разговор, милорд. Виконт провел много лет на острове, вдали от цивилизации, у него отнюдь не изысканные манеры, к которым привыкла Сьюзен, вращаясь в высшем обществе. Ее смутила его прямолинейность.

Лейтон повернулся к дочери:

– Сьюзен, я баловал тебя всю жизнь и делал это, признаюсь, с удовольствием. Настало время взросления. Ты слишком легко поддаешься желанию поплакать, тебе пора стать сильнее характером. Я нашел тебе отличную партию и вправе ожидать от тебя благодарного послушания.

Сьюзен испуганно смотрела на отца, не в силах вымолвить ни слова.

– Едва ли у тебя есть выбор, – наставительно продолжал сэр Джон. – В любом случае дочери не вольны решать такие важные вопросы, почему же ты хочешь стать исключением? Ты должна выйти замуж за лорда Кэдмона и стать ему достойной и верной женой. Ты должна уважать своего супруга, восхищаться им, если уж не в силах полюбить. Какие могут быть жалобы или слезы? Большинство девиц на выданье отдали бы все на свете, чтобы оказаться на твоем месте!

Слушая доводы Лейтона, Оливия не смогла не поморщиться.

– Я скорее умру, чем выйду за него замуж! – с чувством воскликнула Сьюзен.

Глаза сэра Джона чуть не вылезли из орбит.

– Что?! – грозно переспросил он.

– Прошу прощения, отец, – поспешно пробормотала Сьюзен, опуская глаза. – Но я никогда не смогу полюбить его, никогда!

Лейтон тяжело вздохнул.

– Меня предупреждали, что у виконта трудный характер и он весьма эксцентричен по натуре. Но, поверь мне, детка, это далеко не самое худшее на свете… – Снова вздохнув, он повернулся к своей миниатюрной жене: – Леди Лейтон, надеюсь, вы сумеете объяснить дочери, как сделать так, чтобы брак оказался удачным. Объясните ей также, что входит в обязанности невесты, а потом и супруги. Сьюзен хороша собой и отличается мягким характером. Гаррик де Вер, несмотря ни на что, все-таки настоящий мужчина и по достоинству оценит нашу дочь.

Учтиво поклонившись, Лейтон повернулся и вышел из комнаты.

Оливия посмотрела на Сьюзен, все еще испуганную, но уже не плачущую. Девушка с тупым отчаянием смотрела вслед ушедшему отцу.

Леди Лейтон подошла к дочери:

– Вот видишь, моя дорогая, отец непреклонен. Вечером нам с тобой предстоит долгий серьезный разговор.

– Значит, отец не собирается менять свое решение, – мрачно проговорила Сьюзен.

– Увы, моя дорогая, – со вздохом сказала леди Лейтон, – но ведь он обычно хорошо знает, что лучше для тебя и для всей нашей семьи.

Сьюзен надулась и замолчала. Потом, вздохнув, тихо произнесла:

– Со временем он станет графом…

– Вот именно! – радостно подхватила леди Лейтон. – Подумай об этом и о других привилегиях, которые ты получишь, выйдя замуж за наследника Стэнхоупов. Кстати, через два дня мы устроим чудесную вечеринку в честь твоей помолвки с Гарриком де Вером, и тогда ты наденешь то прелестное розовое платье, о котором так долго мечтала. Кроме того, я слышала, он собирается подарить тебе обручальное кольцо, которое оценивается в целое состояние! Это фамильная драгоценность!

Сьюзен едва заметно улыбнулась, но потом снова помрачнела и, тихо вздохнув, пробормотала:

– Он такой смуглый, такой огромный… Ну, был бы хоть немного любезнее!

– А об этом мы с тобой потолкуем вечером, – улыбнулась леди Лейтон. – Я расскажу тебе, как женщины держат таких мужей у себя под каблуком…

Сьюзен смущенно улыбнулась и повернулась к Оливии:

– Прошу прощения, миледи, за свое ужасное поведение…

– Ничего страшного, я отлично вас понимаю, – мягко улыбнулась в ответ графиня, думая о том, что Лейтоны сильно ошибаются, если и впрямь полагают, что со временем их дочери удастся приручить Гаррика де Вера. – Я рада, что вам гораздо лучше.

Поколебавшись, мисс Лейтон задала интересовавший ее вопрос:

– А вы, миледи? Вы не испугались виконта?

Оливия ответила на этот вопрос не сразу. Де Вер действительно напугал ее, но совсем не так, как Сьюзен.

– Нет, не испугалась, – коротко ответила наконец Оливия.

– Уверена, вечеринка в честь моей помолвки будет очень веселой, – вконец успокоилась девушка. – Надеюсь, жених не забудет напудрить волосы.

Оливия молча закрыла глаза. Ее терзало предчувствие катастрофы, причиной которой была она сама. Она вздрогнула всем телом, мысленно моля небеса о прощении.

Гаррик ненавидел эти пресловутые светские приемы!

Там, на острове, он вел совсем иную жизнь: любил вечерами сидеть на просторной веранде четырехэтажного дома, потягивая ром и наблюдая солнечный закат. У его ног всегда лежал рыжий ирландский сеттер. С веранды открывался чудесный вид на море и сахарные плантации.

– Итак, ты наконец побывал в доме своей невесты, – веско произнес граф Стэнхоуп. – Что ж, давно пора.

Гаррик повернулся к отцу, сохраняя непроницаемое выражение лица. Он вернулся домой не для того, чтобы спорить с отцом, но и не для того, чтобы им помыкали словно маленьким.

Граф, графиня и Гаррик чинно сидели за большим обеденным столом в ожидании ужина. На голове графа красовался модный парик с маленькой косичкой, а одет он был в малиновый камзол, светло-голубой жилет и белоснежную рубашку с отделкой из тончайшего кружева. На сыне же было новое платье, которое по совету матери сшил ему один из лучших портных Лондона.

Середину стола занимал огромный серебряный канделябр с пятью свечами, поэтому сидевшим за столом было непросто увидеть друг друга, что явно пришлось по душе Гаррику.

Над головами собравшихся сияли три огромные люстры. Покрутив в пальцах хрустальный бокал, Гаррик пригубил прекрасное французское вино и коротко ответил:

– Да, я к ней ездил.

– И что? – поинтересовался граф. – Ты наконец образумился?

– Еще нет, – дерзко ответил Гаррик.

Одетая в золотистое, сшитое на французский манер платье, графиня поспешила вмешаться в разговор: