Издания Альдеса были представлены здесь такими книгами, как «Hypnerotomachia Poliphili»,[21] «Похвала сумасшествию», «Филиппические комментарии» – и другими «Римскими древностями». «Tractatus de immortalitate animae».[22] Помпонацци соседствовал здесь с «Quatuor librorum de orbis terrae concordia Primus»[23] Постеля, изданной в Базеле Опореном, а также с Кораном в изложении Библиандера, который вышел из под печатных прессов того же Опорена. «Диалектика» Рамуса и «Theologia naturalis»[24] Сабунде царствовали там рядом с «Географией» Страбона с предисловием Бюсси, напечатанной Винделином де Спире в Венеции, и «Opera»[25] Тертуллиана, изданными Беатусом Ренанусом, учеником Эразма. Бальтазар Кобер барахтался в этой гавани учености, как дельфин в Коринфском заливе.

Однажды, когда он нес Каммершульце книгу, которую тот попросил его найти и которую он после продолжительных поисков в конце концов обнаружил, за углом дома он столкнулся с Иосифом Бодмером и двумя его приятелями. Они ждали его. Улица была пустынна. Три студента вытащили из-под рубахи ножи и угрожающе стали надвигаться на нашего друга. Этот последний, прижатый к стене, не нашел другого выхода, как повернуться к нападающим лицом. Не имея в руках ничего, кроме книги, он бросил ее Бодмеру в лицо, но тот легко уклонился. Не зная, что делать дальше, он набрал полные легкие воздуха и со всей силой, на которую был способен, испустил крик вестника, попавшего в беду.

Этот крик прозвучал так неожиданно, так мощно и так пронзительно, что три студента на какой-то миг были ошарашены. Потом опять они начали наступать на Бальтазара, который отбивал удары, как мог. Уже один клинок поранил ему щеку, и ее залило кровью, другой зацепил локоть, третий распорол рубашку, слева направо. Казалось, трое молодых людей стремились прикончить его насмерть – с такой слепой яростью наносили они непрерывные удары.

Но вдруг, когда последний удар достал его ухо, и глаза его закрыла красная пелена, улица наполнилась криками бегущих людей. Это вестники спешили ему на помощь. Одни бежали с одной стороны, другие – с другой. Бальтазар никогда раньше не встречался с людьми, которые бежали теперь к нему. Однако же они откликнулись на его призыв.

– Рыжий лис вертит хвостом, я с ним хорошо знаком! – успел еще выкрикнуть он, прежде чем потерял сознание.

Вестники, которых сначала было пять, а вскоре стало девять, быстро разоружили студентов и сбили их с ног. Иосиф Бодмер визжал, как недорезанная свинья. Потом они унесли Бальтазара в гостиницу под Гусем и Рашпером и сдали его там на попечение матери, которая омыла его раны; после чего они замкнули троих мерзавцев в погребе.

Придя в сознание после обморока, Кобер-сын увидел над собой лицо Фридриха Каммершульце, который улыбался ему. Братья-вестники, спасшие его, разошлись по местам своей работы, не ожидая, пока он очнется. У него немного болели рука, щека и ухо, но все это были пустяки по сравнению с тем счастьем, которое переполняло его при мысли, что его спасли друзья; совсем незнакомые, они, однако, сразу же явились ему на помощь! Таким образом, он смог почувствовать, что он не один на свете. Где бы не пришлось ему быть, всегда найдется друг, готовый его защитить… Эта мысль была ему бесконечно приятна.

Фридрих Каммершульце сообщил ректору Тюбингенского университета Эбергарду Оппенгеймеру о действиях Иосифа Бодмера и двух других студентов. Тот был в ужасе и решил примерно наказать провинившихся. Алхимик посоветовал ему, как это сделать. Оппенгеймер, хоть и удивился предложению Каммершульце, но согласился, чтобы все происходило так, как он хочет. Вестники спасли Бальтазара. Значит, именно они должны предварительно осудить злоумышленников, прежде чем дело передадут в муниципальный суд.

Итак, накануне первого диспута в большом зале гильдии суконщиков, где обосновались Паслигур и старейшины после бегства из Нюрнберга, собрался трибунал святого Жиля. Только вестники были допущены участвовать в этом торжественном заседании, происходившем согласно с древними ритуалами братства. Расположившись с правой и с левой стороны зала и образовав таким образом две колонны, братья сидели лицом к Паслигуру, который, сидя на высоком помосте, руководил собранием с деревянным молотком в руке. Каммершульце сидел справа от него. Слева расположились двое старейшин.

Два других старейшины сидели в противоположном конце зала, один справа, второй слева, и наблюдали за колоннами. Это старинное расположение трибунал святого Жиля позаимствовал у братства святого Элоя, которое объединяло кузнецов. На удар молотка Паслигура ответили ударами своих молотков старейшины и начался диалог.

– Открываем собрание капитула, братья мои! – провозгласил Паслигур.

В центре зала, который с этого момента стал называться «палатой правосудия», зажгли свечи и раскрыли Библию на клятве Соломона. Потом снова заговорил председатель:

– Братья старейшины, проверьте закрыт ли капитул. Дверь замкнули и ключ положили на стол перед одним из старейшин.

– Проверьте, все ли присутствующие – братья. Старейшины, каждый со шпагой в руке, прошли вдоль двух колонн, образованных участниками капитула, и тихим голосом спрашивали у каждого пароль.

Возвратившись на свои места, старейшины воскликнули:

– Все присутствующие – братья, достойный Паслигур!

– Поскольку капитул закрыт и все присутствующие – братья, я объявляю открытым этот трибунал святого Жиля во имя Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Святого Духа.

Все присутствующие провозгласили: «Аминь!» – и сели. Судебное разбирательство теперь могло начаться.

Привели Бодмера и двух его пособников – в одних рубашках и босых.

– Кто эти люди? – спросил председатель.

– Эти трое обвиняются в нападении на одного из наших братьев с намерением его погубить! – сказал один из старейшин.

Впечатленные этим торжественным ритуалом, три студента стояли, молча опустив головы. Зачитали обвинительный акт. Потом Паслигур спросил, обращаясь к Бодмеру:

– Зачем вы пытались убить нашего брата Бальтазара Кобера?

– Мы хотели не убить его, а только напугать.

– А зачем хотели вы его напугать?

– Чтобы хорошенько его проучить.

– А зачем вы хотели его проучить?

Бодмер поднял злобный взгляд:

– Потому что он утверждал, будто разговаривал с ангелами. Он богохульствовал!

Паслигур обратился к Бальтазару, сидевшему впереди одной из колонн, и спросил:

– Это правда, будто ты утверждал, что разговаривал с ангелами?

Наш друг выпрямился.

– Достойнейший Паслигур, это Иосиф Бодмер похвалялся этой привилегией. К тому же он обвинил меня в том, что я получил свои дипломы по протекции, а также в том, что я еврей!

– Это неправда! Это неправда! – в один голос заявили все три студента.

– А потом, – добавил Иосиф Бодмер, – он направил на меня свою лошадь и сделал это так искусно, что я вылетел из седла и долго лежал на земле бездыханный. Разве это не правда?

– Когда моя лошадь услышала, что ты похваляешься, будто разговаривал с ангелами, я не смог ее удержать, – отвечал Бальтазар. – Она вздыбилась на тебя. Это правда.

– Вы же видите, он сумасшедший, – воскликнул Иосиф Бодмер. – Как будто лошадь способна понимать, что я говорю или не говорю!

Тогда поднялся Каммершульце и попросил слова:

– Иосиф Бодмер, а правда ли, что вы желали снять для себя комнату в гостинице под Гусем и Рашпером?

– Это правда.

– Не правда ли также, что, не получив там комнаты, вы сильно разгневались?

– Я посчитал несправедливым, что этот жиденок имеет право на комнату, а меня, сына банкира Бодмера, отправили в университетский дортуар.