– Послушай, Марвин,– наконец изрек он.– Сетч сказал, чтобы я сразу привел тебя. Ты хочешь посмотреть на них или нет?

– Да,– ответил Марвин.– Да, хочу!

– Ты не пойдешь туда,– сказал Джентри.

– Что значит – не пойду? – возмутилась Натали.– Марвин хочет, чтобы их сфотографировали.

– Мне наплевать, чего там хочет Марвин! Ты останешься здесь.

Они стояли за занавеской в углу на втором этаже. Все члены банды уже собрались внизу. Джентри принес свой чемодан и теперь переодевался в вельветовые брюки и свитер. Натали заметила, что бинты на его груди пропитались кровью.

– Ты же ранен,– сказала она.– Тебе тоже не следует ходить.

– Я должен убедиться, что Фуллер мертва.

– Но я… я тоже хочу убедиться… Она убила моего отца!

– Нет.– Джентри натянул на свитер куртку и повернулся к ней.– Натали, пожалуйста… – Он поднял свою огромную ладонь и нежно прикоснулся к ее щеке.– Ты мне так нужна.

Она осторожно обняла его, стараясь не касаться раненого бока, и заглянула в глаза.

– Ты тоже очень нужен мне, Роб.

– Я вернусь, как только мы взглянем на то, что там творится.

– А фотографии?

– Я возьму твой «Никон», не возражаешь?

– Да, но все-таки нехорошо, что я…

– Послушай, этот Марвин не дурак,– заметил Джентри, понизив голос до густого баса.– Он не склонен рисковать.

– Тогда и ты не рискуй.

– Нет, мэм. Мне придется это сделать.– Он притянул девушку к себе и так надолго прильнул к ее губам, что она, позабыв о его сломанных ребрах, крепко обняла его и прижалась к нему всем телом.

Из окна второго этажа Натали наблюдала за тем, как процессия тронулась в путь. Вместе с Луисом отправились Марвин, Лерой, высокий парень по имени Кальвин, старый член банды с угрюмым лицом по прозвищу Форель, двое близнецов, с которыми Натали не была знакома, и Джексон – экс-медик, появившийся в последний момент. Все были вооружены, за исключением Луиса, Джентри и Джексона. Кальвин и Лерой прятали обрезы под свободными куртками, Форель нес длинноствольный пистолет 22-го калибра, близнецы имели при себе маленькие, дешевые на вид пистолеты, которые Джентри обозвал «на случай неожиданности в субботний вечер». Шериф попросил Марвина вернуть ему «ругер», на что тот лишь рассмеялся и, зарядив револьвер, сунул его в карман собственной армейской куртки. Отойдя от дома, Джентри повернулся и помахал Натали «Никоном».

Натали устроилась в углу на матрасе и вся сжалась, пытаясь справиться с подступившими слезами. Она обдумывала всевозможные повороты и варианты событий. Если Мелани Фуллер мертва, они смогут уехать. Смогут ли? А как же представители власти, о которых говорил Роб? И оберст? И Энтони Хэрод? Она ощутила во рту привкус желчи, едва подумала об этом сукином сыне с глазами рептилии. К горлу снова подкатила тошнота при воспоминании о его паническом страхе перед женщинами и его ненависти к ним, которые она ощутила за те несколько минут, пока находилась в его власти. Как бы ей хотелось растоптать его омерзительное лицо!

Шум в коридоре заставил ее вскочить. В тусклом свете лестничной площадки возникла чья-то фигура. Ответственным за дом оставили Тейлора, несколько членов банды отправились оповестить остальных, снизу слышался смех, но на втором этаже Натали была одна. Фигура неуверенно двинулась к свету, и она увидела белую руку и бледное лицо.

Девушка быстро огляделась в поисках какого-либо оружия. Затем подбежала к бильярдному столу, ярко освещенному единственной свисавшей с потолка лампой, и схватила кий, пытаясь отыскать в нем центр тяжести.

– Кто там? – спросила она, сжимая кий обеими руками.

– Всего лишь я,– откликнулся преподобный Билл Вудз, якобы управлявший Общинным домом, и шагнул в полосу света.– Простите, что напугал вас.

Натали чуть расслабилась, но кий не положила.

– Я думала, что вы ушли.

Вудз облокотился на стол и принялся катать белый бильярдный шар.

– О, я весь день хожу то туда, то обратно. Вы не знаете, куда отправились Марвин с ребятами?

– Нет.

Священник покачал головой и поправил очки с толстыми стеклами.

– Ужасно, как они страдают от дискриминации и эксплуатации. Вы слышали, что уровень безработицы здесь среди черных подростков превышает девяносто процентов?

– Нет.– Натали обошла стол, чтобы держаться подальше от этого худого навязчивого человека, но, кроме желания общаться, он вроде ничего не выражал.

– Да-да,– настойчиво закивал Вудз.– Магазины и лавки в Джермантауне принадлежат исключительно белым. В основном евреям. Многие из них уже не живут здесь, но продолжают контролировать остатки своего бизнеса. В общем, ничего не меняется.

– Что вы имеете в виду? – переспросила Натали. «Интересно, добрался ли Роб с остальными до места? – подумала она.– Если убитая не Мелани Фуллер, что он будет делать?»

– Я имею в виду евреев,– пояснил Вудз. Он вдруг вскочил на край бильярдного стола и одернул брючину, после чего прикоснулся к узенькой черной полоске усов, походивших на нервную гусеницу.– Эксплуатация евреями непривилегированных классов в американских городах имеет долгую историю. Вы негритянка, мисс Престон. Вы должны понимать это особенно хорошо.

– Я не знаю, о чем вы говорите,– промолвила Натали, и в этот миг дом содрогнулся от раздавшегося внизу взрыва.

– Боже милостивый! – воскликнул Вудз.

Натали бросилась к одному из окон узнать, что происходит. У края тротуара ярко пылали два брошенных автомобиля. Языки пламени взлетали футов на тридцать в высоту, освещая пустые стоянки, брошенные дома на противоположной стороне улицы и железнодорожную платформу на севере. Несколько членов банды высыпали на тротуар, крича и потрясая обрезами и другим оружием.

– Лучше я вернусь в Молодежный центр и вызову пожарных. Здесь телефон не работает… – сказал Вудз и вдруг умолк.

Натали обернулась и увидела, что тот, широко раскрыв глаза, смотрит на лестничную площадку. Там стоял какой-то парень, худой, мертвенно-бледный, в разорванной и испачканной кровью армейской куртке. Длинные спутанные волосы свисали на глаза, посаженные так глубоко, что казалось, они выступают из пустых глазниц черепа. В его широко разинутом рту Натали заметила обрубок языка, который двигался в темном провале мерзкой розовой гортани. В руках парень держал косу, ручка ее была выше его на целую голову, и, когда он сделал шаг вперед, по ободранной стене взметнулась его громадная тень.

– Вам здесь не место,– начал преподобный Билл Вудз. И тут коса со свистом описала дугу, и голова Вудза повисла на ошметках шеи. Священник рухнул на бильярдный стол, кровь брызнула на зеленое сукно, стекая в ближайший кармашек. Безмолвная длинноволосая фигура с косой – настоящая смерть – повернулась к Натали.

Девушка попыталась кием раскрыть окно, но все окна были забраны металлическими решетками. Тогда она изо всех сил закричала, и истерические нотки, прозвучавшие в ее голосе, удивили ее саму и заставили мыслить здраво. Треск пламени и шум на улице заглушили ее вопль. Те, кто метался перед домом, даже не подняли головы.

Натали перевернула кий заостренным концом к себе и кинулась к столу. Тварь с косой метнулась вправо, она тоже подалась вправо, поглядывая на лестничную площадку и следя за тем, чтобы между ними оставался стол. Натали поняла, что ни при каких обстоятельствах ей не удастся пробраться к лестнице, ноги у нее подкосились, и она почувствовала, что вот-вот упадет. Она крикнула еще раз, призывая на помощь, и отшвырнула тяжелый кий. Длинноволосое чудовище снова метнулось вправо, позволив Натали чуть приблизиться к площадке. Затем тварь подняла косу, разбив стеклянный колпак лампы, и принялась размахивать ею.

Звук падающих капель, словно из неплотно закрытого крана, на секунду привлек его внимание. Из горла того, кто недавно был священником, тонкой струйкой стекала кровь. Свет качающейся лампы отбрасывал на стены немыслимые тени, меняя цвет крови и зеленого сукна от красного к зеленому, от черного к серому… И тут парень с косой подпрыгнул, словно намереваясь перелететь через стол, и Натали закричала что было сил.