— Что я полагаю в нем главным — ясность выкладок, которая позволяет легко решать споры.

Рыжий Маг добавил:

— Кроме того, еще здорово помогает учить. Теперь мы можем брать учеников, и прямо за зиму… ну, пусть полгода… давать им столько, сколько они в силах съесть. После чего, кто может, пусть идет учиться дальше, а кто не хочет, тем хватит усвоенного.

— А мы не получим так множество кичливых недоучек? — осторожно спросил Барат.

Доврефьель поднял голову, Скор остановил его вежливым жестом:

— Позволь, я объясню. На Берегу Сосен я был бы счастлив иметь десяток таких «недоучек». Дилин создал до того емкий язык, что почти всю нашу магию можно изложить на нем. И объем этого изложения как раз позволит изучить волшебство за те самые полгода. Ты вот назвал их «недоучками», а они, может, и больше смогут, чем сегодняшние выпускники…

Ректор нахмурился. Скорастадир сказал хорошо, но все же не упомянул главного. Пожалуй, пора вмешаться.

— Думаю, что Великий Скорастадир прав… — Доврефьель немного помедлил. Сплел пальцы, продолжил:

— Язык описания магии очень сильно изменит прежде всего наши представления о собственном искусстве. Некоторые вещи больше не являются тем, что мы о них думали. Учеников можно учить за полгода, хотя раньше это казалось невообразимо сложным. А все потому, что Дилин сумел выразить на своем языке именно общие правила, главные законы магии. Если бы он скатился до перечисления всяких советов на разные там случаи, мы бы никогда не всплыли из мелочей. Но язык Дилина, Dilingvo, как я хочу его назвать, применим не только для натаскивания новичков. Первый случай его использования — когда мы отчаянно пытались закинуть Спарка в будущее… помните? Тогда Барат с Мерилаасом, просто записав задачу на Dilingvo, нашли объяснение. Что прекратило целый ряд тяжелых бесполезных опытов…

Скорастадир опустил глаза, вспомнив свои обожженные руки и глупо умерших грифонов. Вийви ободряюще погладила его по плечу — маг даже не заметил. Ведьме пришлось крепко хлопнуть рыжего по шее, чтобы вырвать из тягостных воспоминаний. Тем временем Доврефьель бормотнул заклинание, и на столе перед собранием появился большой лист бумаги. Маги быстро разглядели на нем знакомую каждому карту Леса. Ректор откашлялся, передвинул толстый лист к середине стола. Посерьезнел:

— Теперь я хочу привести собственный пример, который приготовил к сегодняшнему собранию. В языке Дилина есть понятие «связь», когда к одной величине привязывается другая. У него же есть понятие связи с двумя или тремя источниками. Спарк еще когда-то показывал изображение такой зависимости на рисунке, вспоминайте. От одного источника — линия. От двух — поверхность. От трех — тело, некий условный объем. От четырех источников — тот же объем, но движущийся, четвертым источником условно выступает время. Все это хорошо, однако, недостаточно. Ведь мы, как всем известно, работаем с шестью стихиями. И тогда мы с Мерилаасом и Баратом попробовали обозначить на этой карте… разную напряженность Земли, например, разной формой лица…

Жест — карта покрылась слабо светящимися кружками, овалами, даже грушевидными фигурками. Пока собрание ошеломленно моргало, Доврефьель продолжил:

— Силу стихии Воды мы показали видом губ… — и опять прищелкнул пальцами. Внутри кружков появились маленькие синие улыбки, ухмылки, оскалы.

— Воздух будет показан прической, Огонь — выражением глаз. Логос — высотой лба, а Жизнь — толщиной щек. — Говоря все это, ректор проявлял на карте новые детали маленьких лиц. Наконец, карта покрылась смеющимися, хмурыми, худыми, пухлыми, прищуренными, встрепанными, прилизанными, низколобыми, бородатыми, усатыми, бритыми, оскаленными, благостными… сотни видов лиц!

Маги закричали все разом:

— Вот одинаковые головы! Целая окраина!

— Смотри, Сеть прослеживается! — ежик в возбуждении подскочил над столом, да так и остался левитировать, чтобы лучше видеть карту.

Доврефьель пережидал разноголосицу. Маги упоенно водили по карте когтями и указками, отмечая группки лиц с похожими выражениями, сталкиваясь локтями и лбами. Наконец, все насмотрелись и восхищенно повернулись к ректору. Общее мнение радостно высказал Ньонбиблиотекарь:

— Да, это инструмент! Одним взглядом можно оценить. Как мы до сих пор обходились?! Копались в сообщениях, хоть у нас и есть Сеть.

Ректор молча наслаждался триумфом. Высокая магия, не ярмарочные фокусы. Вытянул ладонь над разноликим Лесом:

— Возьмется ли кто из вас сделать по этой карте какое-либо предположение?

Повисла внимательно-напряженная тишина. Маги переглядывались. Наконец, Вийви и Мерилаас с обеих сторон двинули локтями Скорастадира: давай, Великий! Поняв намек, Рыжий Маг осторожно провел пальцем над северо-восточной окраиной:

— Вот тут цепочка одинаковых лиц, уходит вверх. Я знаю точно, это не нить Сети: нити выделяются парой залысин. И к тому же, у нас нет нитей вдоль окраин… А вот тут, прямо от Истока Ветров, еще цепочка похожих лиц… смотрите, губы и глаза… и уходит тоже вот сюда, на север… продолжим линии… они пересекутся вот здесь… стола не хватает. Вий?

Ведьма живо подложила еще один листок, заклинанием придав ему необходимую жесткость. Скорастадир продлил обе линии, и в месте их пересечения поставил светящуюся точку.

— Далеко на север. Очень далеко. — Доврефьель потер подбородок. Спросил:

— Ахен, как там Панталер поживает? Вы у нас нынче самые ловкие — по розыску приключений на свою голову.

Ученик улыбнулся, тряхнул светлыми волосами:

— Хорошо было бы там побывать. По всему выходит: тугой узел Силы. Но уж больно от Леса неблизко. Думаю, я нескоро доберусь туда на одном грифоне… Вот эти встрепанные волосы показывают стихию Воздуха?

Ректор кивнул.

— Белая Река, — печально сказал Ахен. — Против ее течения ни один грифон без посадки не вытянет. А садиться опасаюсь. Ведь неизвестно даже, чьи земли. Вот это, самое ближнее к цели, на обрезе карты — что за поселение?

Маленький лохматый мишка-кастелян скосил глаза и прочел без запинки:

— ГадГород какой-то. Жаль, я те края совсем не знаю. Город хоть большой? Про него есть чтонибудь в «Хрониках»?

— Хроника твоя, учено выражаясь, тухлая. Так-то, ахтишка.

— Ты, ахтан, рычи, да не охрипни! — задиристый коротышка подскочил с обляпаной пивом лавки.

— Тихо! — вмешался третий, — Пусть ахт продолжает… Люди вокруг, а вы вопите, как свиньи на бойне. Что, не нашли трактира почище?

Широкоплечий бородач оправил черные рукава. Блеснула золотая вышивка. Прогудел спокойно:

— Шабаш, ахтела. Будет пырхать.

За кривоногим тяжелым столом он был четвертым, и последним собеседником. Его соседи по лавке терялись в липком кабацком сумраке. Сидевший напротив коротышка нетерпеливо заерзал:

— Так я все сказал. Обделались мы по самые уши. Вокруг холма вожжались до той поры, пока хуторяне не открыли псарню. А мне верный человек в ЛаакХааре разведал, что нету никаких оборотней. Просто те хуторяне с Волчьего Ручья новую породу собак вывели: лайка с волком пополам. Вот те собаки нас и порвали. Стоило бы нам тому купчишке сразу путь открыть, пусть бы решил, что можно удрать. Мы б его в спину на раз-два… И не тянуть там, не разлеживаться. Не вышел первый приступ, сразу тикать…

— Ладно, Шеф! — мрачно поставил точку бородатый главарь. — Гуляй. Ахтва думать будет. Нас не ищи. Как двинем на этот твой Волчий Ручей, сами тебя найдем…

Шеффер Дальт, икая, отставил кружку. Дармовой ужин — он и за туманом дармовой. Денег мало осталось, когда еще выпадет случай пояс распустить. Осень и зиму его все больше приходится подтягивать. Как тогда удрал от волков… Ну, то есть, говорят, что собак, но уж так похожи! И кинулись ведь молча, не как свора, с гавканьем да звоном… Словом, выжил — и тем свою удачу исчерпал. Хотя, Ильич силен. Глядишь, возьмет на дело какое. Кошельки резать — тут наглости мало, умение нужно. Дальт все больше с луком управлялся. Ну, или с ножом.