Между тем грифон уверенно нацелился на огромную постройку, и Ахен указывал на нее же, чтото выкрикивая сквозь ветер. Ветер в горах всегда не игрушка; а уж зимой, да у грифона на спине — Спарк плотнее закутался в подаренную волчью шкуру и долго не мог разобрать, что же пытается сообщить ему спутник.

С посланником Академии Спарк не то, чтобы сдружился, но и полностью чужим себя не чувствовал. Почти две недели добирались они вместе до Седой Вершины. Ночевали в заброшенных Башнях путевой службы — первую такую ночевку Спарк запомнил, а прочие как-то примелькались и понемногу склеились в общий образ. Садились на тесных лесных полянах — с одной такой грифон взлетал четыре раза, думали уже бросить часть вещей. К счастью, пятый взлет удался. Садились у воды, жгли костер на берегу Великой Реки, ужинали жареной рыбой. Потом Панталер долго летел над рекой, обгоняя величаво плывущие плоты; а потом земля пошла ощутимо вверх, и грифон забрался на такую высоту, где уже недоставало воздуха. Пришлось три дня потратить на привыкание — люди разбили лагерь на плоском уступе, возле родника с вкусной и неимоверно холодной водой. Первое время Спарк валялся в лежку, каждое движение вышибало из него пот и отзывалось в голове звонкой болью — словно между ухом и макушкой лопался мыльный пузырь. Наконец, Ахен понял, что естественного привыкания не произойдет, и напоил попутчика крепкой настойкой из неизвестных трав. Еще день Спарк промаялся, а потом как отрезало — на четвертое утро он сам поднялся, походил по уступу, даже глянул вниз без малейших признаков волнения. Похоже, зелье как-то перенастроило его вестибулярный аппарат — но язык Висенны пришелец все еще знал недостаточно, и плодотворного диспута на медицинскую тему не состоялось.

Наконец, забрались в настоящие горы. Под крыльями потянулся знакомый до умиления хвойный лес; там и сям торчали острые скалы. Появился ветер. Ахен вытащил из тюка длинную шубу; Спарк одел прощальный подарок Гланта. Маг не слишком этому удивился: должно быть, видел раньше подобные куртки. Неожиданный интерес проявил Панталер: долго обнюхивал хауто да Тэмр, осматривал, что-то клекотал неразборчиво. Наконец, буркнул: «knabecoj!» — и успокоился. Спарк уже знал, что Панталеру сто четыре года — по грифоньим меркам, бесшабашная юность. Оттого-то золотой зверь и называет всех детишками, что сам еще не вполне взрослый. Но характером Пан оказался удивительно легок для грифона — то ли в силу молодости, то ли в силу ученичества своего. Об этом Ахен рассказал на памятном уступе, пока Спарк привыкал к высокогорным условиям. Маг что-то еще говорил и про другие существа, но тогда пришелец не мог отличить слова попутчика от собственного болезненного бреда. После же переспросить случая не выпало: мерзкий сырой ветер забивал дыхание; на пути все чаще попадались тучи; грифон иногда приземлялся и шел по узкой для него дороге — чтобы сослепу не налететь на скалу. Привалы проходили в усталой тишине: один молча резал еду, второй расседлывал и чесал грифона щеткой, откладывая в особый мешок выпадающие перья. Пока были дрова, маг разжигал костер. После ужина костер сдвигали в сторону, раскатывали Спаркову кошму на прогретом камне, и до утра спали урывками, жались к теплому грифоньему боку. Утром все начиналось заново. Скоро Спарк потерял счет времени.

Странствие сквозь Тени и Туманы кончилось в тот день, когда Панталер заложил очередной вираж, выруливая к большому дому. Ветер наконец-то перестал дуть в лицо, и Спарк разобрал торжествующий крик посланника:

— Akademio Magiista!

Грифон еще раз повернул, прошел над средней террасой — люди на улице поднимали головы, но не слишком любопытствовали — верно, привыкли к небожителям. Исполинское здание закрыло путешественников от ветра. Внизу справа звякнул молоток кузнеца; слева звонко крикнула что-то женщина, позади кто-то скомандовал басом, а второй голос тоном пониже отозвался согласием. Противно скрипнуло невидимое колесо за углом. А прямо перед Панталером гулко распахнулись широкие ворота. Грифон вплыл во Двор Прилетов, сложил крылья и утвердился на земле. Спарк откинул на спину капюшон-пасть, и завертел головой, осматриваясь. Ахен соскочил, рассмеялся, пошел по кругу, звучно топая замерзшими ногами. Волчий пастух скользнул следом; захолодило кисти, выглянувшие на миг из меховых рукавов. Ворота за компанией закрылись, и звуки города словно обрезало. Путники стояли в каменном дворе, передняя стена которого поднималась на три человеческих роста; левую представлял утыканный дверьми склон, стена позади содержала те самые ворота, а правой не было вовсе: обрыв и серая мгла.

Расседлали Панталера, вздрагивая от каждого касания ледяных пряжек. Отнесли ремешки и седла на большую каменную скамью — здесь же, под навесом. Грифон клекотнул что-то в спину — по ответному жесту мага Спарк догадался, что пора прощаться. Он поклонился золотому зверю, тот, помедлив, кивнул в ответ. Прыгнул к обрыву, обнял крыльями полнеба, и взлетел. Тем временем Ахен затолкал сбрую в мешок, а мешок спихнул в ящик под скамьей. Освободившись, люди направились к десятку дверей, из которых Ахен уверенно выбрал нужную.

— Куда теперь? — поинтересовался Спарк.

— В gastejo. Там все живем, — коротко объяснил маг.

— Сколько в гостинице стоит день?

— Ты же гость! — удивился Ахен. — За тебя платит Академия.

Спарк остановился, и провожатому пришлось остановиться также.

— Не люблю быть должен, — упрямо ответил Спарк. — Деньги у меня есть. Но не знаю, сколько они стоят здесь.

В пустой спор маг не полез:

— Хорошо. Две oktago ты гость. За это время надо найти laboro. Что можешь делать?

Спарк вздохнул. Грифона чистить! Гордость гордостью, а вот к чему можно быть пригодным в новом мире? Которого, к тому же, вовсе не знаешь?

Ахен, видимо, понял его затруднение:

— Не бойся. Придумаем тебе laboro. Теперь пошли. Скоро к обеду позовут.

Вновь под ногами зазвенели каменные плиты. Ахен уверенно шагал куда-то вглубь горы, сворачивал на винтовые и прямые лестницы, вел спутника мимо желтых стеклянных шаров с обычными масляными лампами внутри. Вскоре оба согрелись и сняли верхнюю одежду. Навстречу им никто не попадался, но Ахена это ничуть не смутило — он бодро торопился к известной цели, нисколько не теряясь ни в узких закоулках, ни в широченных переходах.

Спарк ступал следом, обдумывая, что умеет делать, и к чему в неизвестном мире мог бы приложить руки. На Земле он учился быть строителем. Во-первых, недоучился. Во-вторых, без справочников сложную конструкцию не рассчитать, а простеньким «кирпич на кирпич» тут не блеснешь: здешние и сами вон какие стены отгрохали, да на горном склоне, еще и почти вручную. Игната учили быть частью большой отрасли, винтиком в машине. Если уехать хоть в ту же Америку — там, конечно, и язык другой, и машина другая. Но задача та же самая: найти себе дырку по резьбе. Средневековый же архитектор занимался полностью всем: от финтифлюшек на карнизе — до найма чернорабочих. Сегодня мало какой выпускник ВУЗа на это способен. Все называются специалистами, если и сильны в чем — то в узкой области. Винтики! Но зачем самый лучший винтик, если машины нет? Спарк снова вздохнул. Вывод получался неутешительный: опыта никакого, без СНиПов, таблиц и формул он мало что умеет. В чернорабочие — оно бы и можно, да силушка не та, и платят наверняка мало. Герои прочитанных им книг в новом мире чаще всего становились воинами… Спарк даже зажмурился. Клубные тренировки он помнил. Синяки помнил тоже. Иллюзий о своем боевом искусстве не питал. Одно дело — перед девчонками вертеться на ристалище, по правилам, да если знаешь, что упавшего добивать не станут. Совсем иное — если с гопотой на улице. Если же еще и представить, что гопота на самом деле не случайные хулиганы, а воины, обученные драться чуть ли не с пеленок… Вот оттого-то Спарк и зажмурился. Нет, в местной гильдии бойцов он тоже не пригодится. Разве что — тренировочной грушей?