Бежал я, поверьте мне, очень быстро. У девушек была передо мной большая фора и тем не менее я обогнал двух последних, прежде чем они успели добраться до большого бутафорского валуна, сделанного из папье-маше. Именно к нему я их и направил. Эйприл и длинноногая Делиз уже стояли возле него, безуспешно стараясь отдышаться, а когда я, засунув руки в грязь под края валуна, высоко приподнял его, подоспели Зия и вконец запыхавшаяся Чу-Чу. Все они, не дожидаясь моей команды, быстро залезли под скалу, и я, оглянувшись, чтобы удостовериться, не заметили ли нас, тоже залез под эту штуку и опустил ее.
А потом я вдруг почувствовал, как силы вытекают из меня, как вода из ванны. Внутри этого муляжа для придания ему жесткости, устойчивости и облегчения переноски были установлены две крестовины и, встав на колени, я оперся на одну из них, но это мне устойчивости не придало. Да и вообще чувствовал я себя препогано. Самому противно было.
Кто-то из девушек возбужденно воскликнул:
— Получилось. У нас это получилось!
А Чу-Чу своим высоким голосом издавала какие-то малопонятные звуки.
— Да замолчите вы, Бога ради, — сказал я.
Опасность еще не миновала, но стала значительно меньше. Я был уверен, что нас не заметили, иначе давно уже поднялся бы шум. И если эти подонки не знали о голливудской бутафории, а у меня не было оснований подозревать такое, они вряд ли смогут найти нас. Нам нужно только сидеть тихо и ждать, пока они не отчалят, либо пока не прибудет помощь.
Эд Флинч быстренько отсюда смотался, и осуждать его за это не стоило, тем более, что я был уверен в его скором возвращении с помощью. Если только ему действительно удалось выбраться отсюда.
Мы стали ждать. Дыхание постепенно успокаивалось. Все молчали. Я отпустил крестовину и устроился поудобнее. Как оказалось, чересчур удобно.
— Ох, извините, — прошептал я.
— Ничего, ничего, — шепнули мне в ответ, — все очень хорошо… не нужно извиняться.
Шепот был еле слышный, и я не понял, кто это был. Тем не менее, сам настрой мне понравился.
Время шло. Мне уже стало здесь почти нравиться, как вдруг мы услышали стук копыт приближавшихся лошадей. А потом голоса. Где-то поблизости всхрапнула лошадь. А потом я услышал голос:
— Куда же они, черт возьми, подевались? Ведь они никуда не могли скрыться!
И другой голос, погрубее и пониже, голос Грина, произнес:
— Ну, попадись мне только этот сукин сын Скотт. У меня давно руки чесались отправить эту сволочь на тот свет.
— Мы не можем больше торчать здесь, — сказал Фармер.
— Да, этот гнус, который улепетнул отсюда на автомобиле, может привести целый отряд.
Значит, Флинчу все-таки удалось удрать. Молчание продолжалось с полминуты.
— Как ты думаешь, Тей, — спросил Фармер, — может, нам лучше слинять отсюда? Ведь босс нас предупреждал… Что же нам теперь, до самого Лос-Анджелеса на лошадях переть?
После некоторой паузы Грин сказал:
— Нет, я думаю, нам надо возвращаться на ранчо. Мы были далеко от них, и я думаю, они нас не разглядели. А кроме того, босс будет психовать, пока не узнает, что произошло.
— Представляю, как он будет психовать, когда узнает.
— Ладно, поезжай туда, где мы сейчас были, и еще раз все осмотри. А я посмотрю здесь. Но только быстро.
Одна из лошадей споро застучала копытами. Другая пошла шагом, и мы слышали стук ее копыт с минуту или две. Потом все смолкло, и до нас доносились лишь какие-то неясные шорохи. Еще через несколько минут мне показалось, что я слышу стук копыт галопом удалявшихся лошадей. Эти звуки становились все слабее и слабее. Но я не был вполне в этом уверен.
Одна из девушек тоже услышала эти звуки.
— Это они? — прошептала она. — Думаешь, они ускакали?
— Может быть, — тихо ответил я. — Но нам лучше подождать еще несколько минут. Это могло быть что-то другое или, не исключено, что они устроили нам западню.
Медленно тянулись минуты. Постепенно напряжение ослабевало. Девушки начали обмениваться замечаниями. Мало-помалу в разговор втянулись все, он становился связным, хотя говорили мы шепотом или очень тихо.
— Я думала, нам всем конец, — сказала одна, — прямо так и подумала.
Два или три голоса одновременно:
— Почему они хотели убить нас? Что мы сделали?..
— О, Боже, лишь бы они уехали. Лишь бы уехали…
— … в самом деле стреляли в нас. Я думала, я умру от страха…
Водопад слов нарастал. Потом внезапно стих. На секунду воцарилась тишина. И вдруг Делиз, — теперь я уже умел различать их голоса, — произнесла:
— Шелл…
— Да?
— Вчера вечером в салоне ты был… ты был… Ты не представляешь себе, как мы тебе благодарны.
— Ну, вообще-то, э-э… я главным образом старался, чтобы они мне, э-э, голову не вышибли… то есть, я хочу сказать, мозги не вышибли.
Косноязычие мое было вызвано тем, что в темноте Делиз, а я понял, что это Делиз, ибо голос был вроде ее, положила мягкую теплую руку мне на плечо.
Взволнованно поглаживая мое плечо пальцами, мне показалось, что она была взволнована, Делиз продолжала:
— Все равно. Но сейчас, здесь… ты был просто великолепен. Ты так спешил сюда, чтобы спасти нас. И ты действительно спас нас… спрятал.
— Да… — сказал я, — но…
Прежде, чем я успел сообразить, что мне сказать еще, Эйприл произнесла:
— Это правда, Шелл. Делиз права.
Я догадался, что это голос Эйприл, ибо источник находился слева очень близко от меня, а я еще раньше с помощью дедуктивного метода вычислил, что это Эйприл. Тем более, что этот тихий благоуханный голос был так похож на шепот новобрачных во время медового месяца и мог принадлежать только Эйприл.
— Меня, во всяком случае, совершенно точно убили бы, если бы не ты, Шелл. А может быть, и всех нас…
— Ну… стреляли-то прежде всего в меня. Вообще-то я в этом деле слегка опростоволосился… И вы из-за меня попали… в эту…
Я услышал мягкий, с легким акцентом выговор Зии:
— Не нужно скромничать, Шелл. Я просто сказать тебе не могу…
Эйприл взяла мою левую руку в обе свои, и либо у Делиз было две пары рук, либо это была Зия, но кто-то из них нашел чертовски чувствительное место у меня посередине спины и нежно поглаживал его пальцами.
Мне повезло, что здесь было так темно. Я хочу сказать, что после всех тех слов, которые наговорили девушки, мне сделалось очень неловко, и я был рад, что они не видят моего лица, ибо оно, как мне кажется, покраснело. Впрочем, я в этом не уверен, так как вообще весь пылал. Возможно, это объяснялось тем, что мы сидели так близко друг к другу, и я чувствовал себя прямо как в финской сауне при двухстах градусах.[3]
— Что это мы так… э-э… тесно сидим, — пролепетал я.
Кто-то из девушек тихонько хихикнул, а чей-то голос произнес:
— Зато так уютно, разве нет?
— Угу, — ответил я.
Ничего себе уютно… Эйприл повисла у меня на левой руке, чьи-то пальцы гладили мне плечи, по спине горячими волнами пробегала холодная дрожь. Да, через меня будто медленно ток пропускали. Хотя, признаться, было чертовски приятно.
Одна рука, однако, у меня была свободна, и я протянул ее к крестовине, однако, ухватил не ее, а Чу-Чу. По крайней мере, это должна была быть Чу-Чу, так как слева от меня находилась только она.
Да, это была Чу-Чу.
— Знаешь, — сказала она, — теперь, после того, как все закончилось благополучно и нас не убили, все это представляется даже забавным.
— В самом деле? — спросил я.
Делиз спросила негромко:
— Ты думаешь, они уехали, Шелл? То есть я хочу спросить, ты полагаешь, мы, наконец, в безопасности?
— Я… не уверен, — хриплым голосом ответил я. — Возможно, они где-нибудь здесь, поблизости. Лучше нам выждать еще час или около того. То есть, я хотел сказать несколько минут.
— Ой, Шелл, это уже слишком! — взвизгнула Чу-Чу.
Через меня пропускали ток в финской сауне. В голове у меня будто гудел трансформатор высокого напряжения, прыгали искры, время от времени раздавался какой-то щелчок. После того, как мне врезали по черепушке, моментами мне казалось, что у меня там сдвиг по фазе произошел — через определенные промежутки времени раздавался негромкий и приглушенный щелчок.
