* * * Сначала было Слово печали и тоски, Рождалась в муках творчества планета, — Рвались от суши в никуда огромные куски И островами становились где-то. И, странствуя по свету без фрахта и без флага Сквозь миллионолетья, эпохи и века, Менял свой облик остров, отшельник и бродяга, Но сохранял природу и дух материка. Сначала было Слово, но кончились слова, Уже матросы Землю населяли, — И ринулись они по сходням вверх на острова, Для красоты назвав их кораблями. Но цепко держит берег – надежней мертвой хватки, — И острова вернутся назад наверняка. На них царят морские – особые порядки, На них хранят законы и честь материка. Простит ли нас наука за эту параллель, За вольность в толковании теорий, — Но если уж сначала было слово на Земле, То это, безусловно, – слово «море»! 1974 ОЧИ ЧЕРНЫЕ I. Погоня Во хмелю слегка Лесом правил я. Не устал пока, — Пел за здравие. А умел я петь Песни вздорные: «Как любил я вас, Очи черные…» То плелись, то неслись, то трусили рысцой. И болотную слизь конь швырял мне в лицо. Только я проглочу вместе с грязью слюну, Штофу горло скручу – и опять затяну: «Очи черные! Как любил я вас…» Но – прикончил я То, что впрок припас. Головой тряхнул, Чтоб слетела блажь, И вокруг взглянул — И присвистнул аж: Лес стеной впереди – не пускает стена, — Кони прядут ушами, назад подают. Где просвет, где прогал – не видать ни рожна! Колют иглы меня, до костей достают. Коренной ты мой, Выручай же, брат! Ты куда, родной, — Почему назад?! Дождь – как яд с ветвей — Недобром пропах. Пристяжной моей Волк нырнул под пах. Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза! Ведь погибель пришла, а бежать – не суметь, — Из колоды моей утащили туза, Да такого туза, без которого – смерть! Я ору волкам: «Побери вас прах!..» — А коней пока Подгоняет страх. Шевелю кнутом — Бью крученые И ору притом: «Очи черные!..» Храп, да топот, да лязг, да лихой перепляс — Бубенцы плясовую играют с дуги. Ах вы кони мои, погублю же я вас, — Выносите, друзья, выносите, враги! …От погони той Даже хмель иссяк. Мы на кряж крутой — На одних осях, В хлопьях пены мы — Струи в кряж лились, — Отдышались, отхрипели Да откашлялись. Я лошадкам забитым, что не подвели, Поклонился в копыта, до самой земли, Сбросил с воза манатки, повел в поводу… Спаси бог вас, лошадки, что целым иду! II. Старый дом Что за дом притих, Погружен во мрак, На семи лихих Продувных ветрах, Всеми окнами Обратясь в овраг, А воротами — На проезжий тракт? Ох, устал я, устал, – а лошадок распряг. Эй, живой кто-нибудь, выходи, помоги! Никого, – только тень промелькнула в сенях Да стервятник спустился и сузил круги. В дом заходишь как Все равно в кабак, А народишко — Каждый третий – враг. Своротят скулу, Гость непрошеный! Образа в углу — И те перекошены. И затеялся смутный, чудной разговор, Кто-то песню стонал и гитару терзал, И припадочный малый – придурок и вор — Мне тайком из-под скатерти нож показал. «Кто ответит мне — Что за дом такой, Почему – во тьме, Как барак чумной? Свет лампад погас, Воздух вылился… Али жить у вас Разучилися? Двери настежь у вас, а душа взаперти. Кто хозяином здесь? – напоил бы вином». А в ответ мне: «Видать, был ты долго в пути — И людей позабыл, – мы всегда так живем! Траву кушаем, Век – на щавеле, Скисли душами, Опрыщавели, Да еще вином Много тешились, — Разоряли дом, Дрались, вешались». «Я коней заморил, – от волков ускакал. Укажите мне край, где светло от лампад, Укажите мне место, какое искал, — Где поют, а не стонут, где пол не покат». «О таких домах Не слыхали мы, Долго жить впотьмах Привыкали мы. Испокону мы — В зле да шепоте, Под иконами В черной копоти». И из смрада, где косо висят образа, Я башку очертя гнал, забросивши кнут. Куда кони несли да глядели глаза, И где люди живут, и – как люди живут. …Сколько кануло, сколько схлынуло! Жизнь кидала меня – не докинула. Может, спел про вас неумело я, Очи черные, скатерть белая?! 1974 |
