* * * Не покупают никакой еды — Все экономят вынужденно деньги: Холера косит стройные ряды, — Но люди вновь смыкаются в шеренги. Закрыт Кавказ, горит «Аэрофлот», И в Астрахани лихо жгут арбузы, — Но от станка рабочий не уйдет, И крепнут все равно здоровья узы. Убытки терпит целая страна, Но вера есть, все зиждется на вере, — Объявлена смертельная война Одной несчастной, бедненькой холере. На трудовую вахту встал народ Для битвы с новоявленною порчей, — Но пасаран, холера не пройдет, Холере – нет, и все, и бал окончен! Я погадал вчера на даму треф, Назвав ее для юмора холерой, — И понял я: холера – это блеф, Она теперь мне кажется химерой. Во мне теперь прибавилось ума, Себя я ощущаю Гулливером, И понял я: холера – не чума, — У каждого всегда своя холера! Уверен я: холере скоро тлеть. А ну-ка – залп из тысячи орудий! Вперед!.. Холерой могут заболеть Холерики – несдержанные люди. 1971 МАСКИ Смеюсь навзрыд – как у кривых зеркал, — Меня, должно быть, ловко разыграли: Крючки носов и до ушей оскал — Как на венецианском карнавале! Вокруг меня смыкается кольцо — Меня хватают, вовлекают в пляску, — Так-так, мое нормальное лицо Все, вероятно, приняли за маску. Петарды, конфетти… Но всё не так, — И маски на меня глядят с укором, — Они кричат, что я опять – не в такт, Что наступаю на ноги партнерам. Что делать мне – бежать, да поскорей? А может, вместе с ними веселиться?… Надеюсь я – под масками зверей Бывают человеческие лица. Все в масках, в париках – все как один, — Кто – сказочен, а кто – литературен… Сосед мой слева – грустный арлекин, Другой – палач, а каждый третий – дурень. Один себя старался обелить, Другой – лицо скрывает от огласки, А кто – уже не в силах отличить Свое лицо от непременной маски. Я в хоровод вступаю, хохоча, — И все-таки мне неспокойно с ними: А вдруг кому-то маска палача Понравится – и он ее не снимет? Вдруг арлекин навеки загрустит, Любуясь сам своим лицом печальным; Что, если дурень свой дурацкий вид Так и забудет на лице нормальном?! Как доброго лица не прозевать, Как честных отличить наверняка мне? — Все научились маски надевать, Чтоб не разбить свое лицо о камни. Я в тайну масок все-таки проник, — Уверен я, что мой анализ точен: Что маски равнодушья у иных — Защита от плевков и от пощечин. 1971 ПЕСНЯ ПРО ПЕРВЫЕ РЯДЫ Была пора – я рвался в первый ряд, И это все от недопониманья, — Но с некоторых пор сажусь назад: Там, впереди, как в спину автомат — Тяжелый взгляд, недоброе дыханье. Может, сзади и не так красиво, Но – намного шире кругозор, Больше и разбег, и перспектива, И еще – надежность и обзор. Стволы глазищ – числом до десяти — Как дула на мишень, но на живую, — Затылок мой от взглядов не спасти, И сзади так удобно нанести Обиду или рану ножевую. Может, сзади и не так красиво. Но – намного шире кругозор, Больше и разбег, и перспектива, И еще – надежность и обзор. Мне вреден первый ряд, и говорят — От мыслей этих я в ненастье ною. Уж лучше – где темней – в последний ряд: Отсюда больше нет пути назад, И за спиной стоит стена стеною. Может, сзади и не так красиво, Но – намного шире кругозор, Больше и разбег, и перспектива, И еще – надежность и обзор. И пусть хоть реки утекут воды, Пусть будут в пух засалены перины, — До лысин, до седин, до бороды Не выходите в первые ряды И не стремитесь в примы-балерины. Может, сзади и не так красиво, Но – намного шире кругозор, Больше и разбег, и перспектива, И еще – надежность и обзор. Надежно сзади, но бывают дни — Я говорю себе, что выйду червой: Не стоит вечно пребывать в тени — С последним рядом долго не тяни, А постепенно пробирайся в первый. Может, сзади и не так красиво, Но – намного шире кругозор, Больше и разбег, и перспектива, И еще – надежность и обзор. 1971 I. ПЕВЕЦ У МИКРОФОНА Я весь в свету, доступен всем глазам, — Я приступил к привычной процедуре: Я к микрофону встал как к образам… Нет-нет, сегодня точно – к амбразуре. И микрофону я не по нутру — Да, голос мой любому опостылит, — Уверен, если где-то я совру — Он ложь мою безжалостно усилит. Бьют лучи от рампы мне под ребра, Светят фонари в лицо недобро, И слепят с боков прожектора, И – жара!.. Жара!.. Жара!.. Сегодня я особенно хриплю, Но изменить тональность не рискую, — Ведь если я душою покривлю — Он ни за что не выпрямит кривую. Он, бестия, потоньше острия — Слух безотказен, слышит фальшь до йоты, — Ему плевать, что не в ударе я, — Но пусть я верно выпеваю ноты! Бьют лучи от рампы мне под ребра, Светят фонари в лицо недобро, И слепят с боков прожектора, И – жара!.. Жара!.. Жара!.. На шее гибкой этот микрофон Своей змеиной головою вертит: Лишь только замолчу – ужалит он, — Я должен петь – до одури, до смерти. Не шевелись, не двигайся, не смей! Я видел жало – ты змея, я знаю! И я – как будто заклинатель змей: Я не пою – я кобру заклинаю! Бьют лучи от рампы мне под ребра, Светят фонари в лицо недобро, И слепят с боков прожектора, И – жара!.. Жара!.. Жара!.. Прожорлив он, и с жадностью птенца Он изо рта выхватывает звуки, Он в лоб мне влепит девять грамм свинца, — Рук не поднять – гитара вяжет руки! Опять не будет этому конца! Что есть мой микрофон – кто мне ответит? Теперь он – как лампада у лица, Но я не свят, и микрофон не светит. Мелодии мои попроще гамм, Но лишь сбиваюсь с искреннего тона — Мне сразу больно хлещет по щекам Недвижимая тень от микрофона. Бьют лучи от рампы мне под ребра, Светят фонари в лицо недобро, И слепят с боков прожектора, И – жара!.. Жара!.. |
