Сам виноват – и слезы лью,

и охаю:

Попал в чужую колею

глубокую.

Я цели намечал свои

на выбор сам —

А вот теперь из колеи

не выбраться.

Крутые скользкие края

Имеет эта колея.

Я кляну проложивших ее —

Скоро лопнет терпенье мое —

И склоняю, как школьник плохой:

Колею, в колее, с колеей…

Но почему неймется мне —

нахальный я, —

Условья, в общем, в колее

нормальные:

Никто не стукнет, не притрет —

не жалуйся, —

Желаешь двигаться вперед —

пожалуйста!

Отказа нет в еде-питье

В уютной этой колее —

И я живо себя убедил:

Не один я в нее угодил, —

Так держать – колесо в колесе! —

И доеду туда, куда все.

Вот кто-то крикнул сам не свой:

«А ну пусти!» —

И начал спорить с колеей

по глупости.

Он в споре сжег запас до дна

тепла души —

И полетели клапана

и вкладыши.

Но покорежил он края —

И шире стала колея.

Вдруг его обрывается след…

Чудака оттащили в кювет,

Чтоб не мог он нам, задним, мешать

По чужой колее проезжать.

Вот и ко мне пришла беда —

стартёр заел, —

Теперь уж это не езда,

а ёрзанье.

И надо б выйти, подтолкнуть —

но прыти нет, —

Авось подъедет кто-нибудь

и вытянет.

Напрасно жду подмоги я —

Чужая эта колея.

Расплеваться бы глиной и ржой

С колеей этой самой – чужой, —

Тем, что я ее сам углубил,

Я у задних надежду убил.

Прошиб меня холодный пот

до косточки,

И я прошелся чуть вперед

по досточке, —

Гляжу – размыли край ручьи

весенние,

Там выезд есть из колеи —

спасение!

Я грязью из-под шин плюю

В чужую эту колею.

Эй вы, задние, делай как я!

Это значит – не надо за мной,

Колея эта – только моя,

Выбирайтесь своей колеей!

Хорошо, что за ревом не слышалось звука,

Что с позором своим был один на один:

Я замешкался возле открытого люка —

И забыл пристегнуть карабин.

Мне инструктор помог – и коленом пинок —

Перейти этой слабости грань:

За обычное наше «Смелее, сынок!»

Принял я его сонную брань.

И оборвали крик мой,

И обожгли мне щеки

Холодной острой бритвой

Восходящие потоки.

И звук обратно в печень мне

Вогнали вновь на вдохе

Веселые, беспечные

Воздушные потоки.

Я попал к ним в умелые, цепкие руки:

Мнут, швыряют меня – что хотят, то творят!

И с готовностью я сумасшедшие трюки

Выполняю шутя – все подряд.

Есть ли в этом паденье какой-то резон,

Я узнаю потом, а пока —

То валился в лицо мне земной горизонт,

То шарахались вниз облака.

И обрывали крик мой,

И выбривали щеки

Холодной острой бритвой

Восходящие потоки.

И кровь вгоняли в печень мне,

Упруги и жестоки,

Невидимые встречные

Воздушные потоки.

Но рванул я кольцо на одном вдохновенье,

Как рубаху от ворота или чеку.

Это было в случайном свободном паденье —

Восемнадцать недолгих секунд.

…А теперь – некрасив я, горбат с двух сторон,

В каждом горбе – спасительный шелк.

Я на цель устремлен и влюблен, и влюблен

В затяжной неслучайный прыжок!

И обрывают крик мой,

И выбривают щеки

Холодной острой бритвой

Восходящие потоки.

И проникают в печень мне

На выдохе и вдохе

Бездушные и вечные

Воздушные потоки.

Беспримерный прыжок из глубин стратосферы —

По сигналу «Пошел!» я шагнул в никуда, —

За невидимой тенью безликой химеры,

За свободным паденьем – айда!

Я пробьюсь сквозь воздушную ватную тьму,

Хоть условья паденья не те.

Но и падать свободно нельзя – потому,

Что мы падаем не в пустоте.

И обрывают крик мой,

И выбривают щеки

Холодной острой бритвой

Восходящие потоки.

На мне мешки заплечные,

Встречаю – руки в боки —

Прямые, безупречные

Воздушные потоки.

Ветер в уши сочится и шепчет скабрезно:

«Не тяни за кольцо – скоро легкость придет…»

До земли триста метров – сейчас будет поздно!

Ветер врет, обязательно врет!

Стропы рвут меня вверх, выстрел купола – стоп!

И – как не было этих минут.

Нет свободных падений с высот, но зато —

Есть свобода раскрыть парашют!

Мне охлаждают щеки

И открывают веки —

Исполнены потоки

Забот о человеке!

Глазею ввысь печально я —

Там звезды одиноки —

И пью горизонтальные

Воздушные потоки.