Тут Пуаро разразился истерическим монологом, и Джуно пропустила несколько фраз. То, что она услышала затем, заставило ее похолодеть от ужаса:

«Говорю же, я не хочу ее щелкать раньше срока. Мне просто нужно найти выход на нее. Я думаю, ваши ребята могли бы узнать распорядок ее дня…»

О мама дорогая! Триона все-таки была права. Речь идет о будущей жертве теракта, разве не ясно? Он вроде убийцы, никуда от этого не денешься.

«…у меня мало времени. Я рассчитывал, что можно будет не спешить, когда ехал сюда. Но события развиваются стремительно. Сейчас нужно действовать очень быстро, либо эта штука рванет мне прямо в морду..»

Бомба! В квартире бомба. Джуно метнула взгляд в сторону фотомастерской.

«Ну хорошо, я встречусь с ними, если ты считаешь нужным, но я ни слова больше не скажу, уловил? Я ломаю голову, разрабатывая план. Ситуация усложняется. Кто-то стоит у меня за спиной.

Я больше не могу сейчас говорить. Мне кажется, они и так уже слишком много узнали обо мне…»

Джуно в панике стала пятиться прочь от двери. Он говорит о ней. Безусловно, он говорит о ней. Тут она с грохотом рухнула на спортивный инвентарь для гольфа.

– Джуно? Это ты? – окликнул Джей.

Она опрометью бросилась в свою комнату и захлопнула дверь. Сердце стучало, словно она пробежала марафонскую дистанцию. Итак, я живу под одной крышей с киллером, который разрабатывает свою жертву, в ужасе думала она.

Не будь смешной, Джуно, она попыталась взять себя в руки. Скорее всего, это был совершенно невинный разговор с агентом.

Оля-ля, возражала ее внутренняя роковая женщина со зловещим акцентом, позаимствованным из шпионских фильмов о советской угрозе. С агентом-то с агентом, но вот с каким агентом?

Джуно с Джеем по-прежнему не разговаривали, когда к их дому в Белсайз-парке подъехала Лидия, нагруженная бутылкой «Пинот Гриджио» и шаткой башней из контейнеров со всевозможной снедью из магазина деликатесов, источающей изумительные запахи.

Весь день на работе Джуно пыталась отговорить Лидию от этой затеи, но та была непоколебима.

– Не может он быть таким ужасным – я уверена, что мне он понравится, – беззаботно отрезала она и упорхнула из офиса до конца рабочего дня: нужно было сделать ароматерапевтический массаж кожи головы у знаменитого японского парикмахера, о котором она столько слышала, а потом забежать в спортзал.

И вот теперь, стоя на пороге, Лидия выглядела еще более сногсшибательно, чем обычно. Новая стрижка, свежий маникюр, только что сделанный макияж – она излучала здоровье, аромат духов «СКВ» и была настолько совершенна, что Джуно захотелось немного приглушить освещение. Она с тревогой подумала о том, что из-за введенного ею режима молчания даже не предупредила Джея о предстоящем визите.

Лидия чмокнула Джуно в обе ее горячие, розовые щеки, оставив следы помады. Затем, вручив Джуно коробки, она скользнула в гостиную с бутылкой в руках.

Только вид сзади позволил Джуно до конца оценить туалет Лидии. Ее маленькая упругая попка была затянута сеткой – вроде той нейлоновой, в которую обычно фасуют апельсины. Это был новейший хит сезона – сетчатые шорты от Дольче и Габбано, и только обладатели абсолютно идеальной фигуры могли их себе позволить. Под шортиками просматривались зачаточные трусики телесного цвета – исключительно для приличия. Крошечная белая кофточка, словно сшитая из распашонки для новорожденного, а на ногах – белые кожаные сапоги до колен. Короче говоря, не земная женщина, а мечта модельера, красотка категории люкс.

– Привет, ты и есть Джей, наверное, – пропела она, присаживаясь рядом с Джеем, который, лежа на диване, смотрел Си-эн-эн.

– Так и есть, малышка, – Джей даже не взглянул на нее.

Хоть Джуно и ненавидела его в эту минуту, ее восхитила эта приводящая в бешенство выдержка. Она хотела отправиться на кухню и там избавиться от коробок, но тут ее глазам предстала картина: Лидия одной рукой растерянно теребит на макушке белые очки от Версаче, а другой раскачивает вверх-вниз, как жезл, бутылку с вином.

– Джей, это моя подруга Лидия, – вынуждена была пробормотать Джуно: не могла же она бросить Лидию на этом диване пропадать, как рыбу на песке, хотя она прекрасно понимала, что заговорить с Джеем непосредственно – это чудовищное поражение.

По дороге на кухню она заметила мельком, что Джей наконец-то взглянул на Лидию. Его желтые глаза округлились.

Ускорив шаг, Джуно вошла на кухню, побросала коробки на стол и сжала зубы, давая себе клятву ни за что не ревновать. Она решила задержаться, чтобы не видеть происходящего в гостиной, и занялась тем, что стала открывать бутылку дешевого «Мерло». Из гостиной доносились голоса Джея и Лидии, вступивших в разговор – сначала скованный, односложный, затем переросший в оживленный поток реплик. Они перебивали друг друга от нетерпеливого желания высказаться.

Джуно аккуратно сняла фольгу с горлышка бутылки, не спеша поставила на поднос три бокала, подозрительно прозрачных – похоже, Джей протер полотенцем всю посуду в шкафу, а затем, чтобы убить время, стала обследовать и обнюхивать коробки, принесенные Лидией.

Поскольку Лидия потребляла не более тысячи калорий в сутки, причем девяносто процентов из них в виде рисовых сухариков, то она абсолютно ничего не смыслила в гастрономическом искусстве. Все деликатесы, которые выстроились перед Джуно, были, несомненно, очень дорогими и исключительно вкусными, но друг с другом совершенно не сочетались.

Там были черные оливки, артишоки, фенхель в масле, тирамису огромных размеров, сырая телячья печень, паштет из кролика и кусок горгонцолы размером с семейную пиццу. Джуно заглянула в хлебницу и в холодильник: там не было ни хлеба, ни овощей. Джуно подумала, что даже ее кулинарных талантов не хватит, чтобы превратить эту немыслимую смесь в съедобное меню ужина.

Лидия как раз оповестила Джея, что она притащила кучу всякой вкуснятины. Обращаясь на кухню, к Джуно, она крикнула:

– Я там принесла телячью печенку, так что ты сможешь приготовить эту дивную штучку с базиликом – помнишь, ты делала нам пару месяцев назад, когда приходили Элли с Дунканом, это был их первый выход в люди после рождения Африки.

– Не Африки, а Чайны, – Джуно скрипнула зубами. Для приготовления «дивной штучки с базиликом» потребовалось несколько часов, не считая вымачивания печенки в маринаде из красного вина, с использованием множества ингредиентов, ни одного из которых у нее на кухне сейчас не было. Холодильник пуст, если не считать диетической колы, обезжиренного молока и витаминного йогурта. Джуно подумала и бухнула на поднос, рядом с вином и бокалами, банку диетической колы, яростно взболтав ее перед этим.

Когда Джуно вошла в гостиную, Лидия изящно расположилась рядом с Джеем на диване, блестя и переливаясь каждым сантиметром своего невесомого тела, словно драгоценное украшение, то ли приклеенное, то ли пришитое, то ли прибитое гвоздиками к обивке из ржавого шелка.

– Согласен, история просто супер, – говорил Джей хрипловатым голосом, растягивая слова в своей обычной нью-йоркской манере. На Джуно, шлепнувшую поднос на кофейный столик, он не обратил ни малейшего внимания.

– Вот именно, – выдохнула Лидия, повернулась к Джуно и улыбнулась. – Не могла бы ты это открыть, Джу? Ты знаешь, я предпочитаю белое, – она протянула бутылку «Пинот Гриджио».

– Конечно, конечно, – Джуно передразнила нежный задыхающийся голосок Лидии, схватила бутылку и протопала обратно на кухню.

Я не буду дуться, как ребенок. Я не буду ревновать. Я ведь люблю Лидию. Так уговаривала себя Джуно, вынимая пробку с такой яростью, что та раскрошилась.

Пять минут спустя, сидя на средневековом стуле с высокой спинкой, который она сама для себя подтащила от аквариума Убо, и с вызывающим видом потягивая свое «Мерло», Джуно сделала открытие: «Я не в состоянии смотреть на Джея». И не могла она на него смотреть вовсе не потому, что он был с ног до головы залит диетической колой – хорошо взболтанная, она радостно хлынула ему навстречу, когда он отогнул язычок на банке. Джуно не могла на него смотреть потому, что он смотрел на Лидию. Если бы эти желтые глаза умели есть, пить, заглатывать, то от прекрасного, идеально вылепленного лица Лидии ничего бы не осталось. Он прямо пожирал ее глазами.