Доктор приблизился к столу. Он не стал брать у Эллери лист бумаги, а просто поглядел на него.

— Да, верно, это почерк Карен Лейт, — сказал он и вернулся на прежнее место.

— Мистер Бьюшер.

Издатель отнесся к проверке с большим вниманием и перелистал всю груду писем.

— Да, да. Это ее почерк. — Он даже вспотел от напряжения.

— А теперь, — продолжил Эллери, забрав письмо и снова взяв рукописи, — разрешите мне прочесть несколько отрывков из «Восьмого облака». — Он поправил пенсне и начал читать четким, хорошо поставленным голосом: — «Старый мистер Сибуро сидел на циновке и смеялся, сам не зная почему. Но время от времени сквозь пустую пелену его глаз проступала какая-то мысль…» — Эллери сделал паузу. — Сейчас я прочту вам вариант с карандашной правкой. — И медленно прочитал: — «Старый мистер Сибуро сидел на циновке и смеялся, сам не зная почему. Но время от времени в пустых окнах его сознания мелькала какая-то мысль».

— Да, — пробормотал издатель, — я помню это место.

Эллери перевернул несколько страниц.

— «Невидимый с террасы Оно Джонс хорошо видел ее, стоявшую в саду». — Он посмотрел на собравшихся. — Обратите внимание на последующую правку этой фразы: «Невидимый с террасы Оно Джонс хорошо различал ее черный силуэт, озаренный лунным светом».

— Я все равно не понимаю… — начал Бьюшер.

Эллери перелистал еще несколько страниц.

— А вот отрывок, где летнее небо названо японским словом «клуазонэ». Потом она его зачеркнула и заменила словом «эмаль». В том же отрывке небосвод сравнивается с перевернутой изысканной чашей. Но затем писательница решает сформулировать свою мысль иначе, и фраза звучит так: «Они стояли под расписной чашей небосвода, перевернутой вверх дном». — Эллери закрыл рукопись. — Мистер Бьюшер, как бы вы охарактеризовали подобные поправки?

Издателя явно озадачил этот вопрос.

— Что же, конечно, они творческие. Автор чувствует, что ему нужно подобрать наиболее точные слова для выражения своих мыслей. Поэтому одна фраза или слово заменяются другими. Такие правки делает каждый писатель.

— То есть они сугубо индивидуальны. И никто посторонний не осмелился бы так исправлять чужую рукопись?

— Но вы же сами писатель, мистер Квин, — удивленно отозвался Бьюшер.

— Иначе говоря, вы полагаете, что Карен Лейт сама вносила эти карандашные правки и здесь, и во всех других своих романах?

— Ну разумеется.

Эллери передал ему рукопись и записки Карен.

— Пожалуйста, сравните почерк Карен Лейт с поправками в этой рукописи, — спокойно предложил он.

Какое-то мгновение Бьюшер недоуменно глядел на бумаги, потом схватил рукопись обеими руками и начал лихорадочно перелистывать ее, сличая поправки с записками Карен.

— Боже мой! — пробормотал он. — Это писал какой-то другой человек.

— Простите, доктор, — заявил Эллери. — Но, судя по этому факту, равно как и по ряду иных, можно сделать недвусмысленный вывод — Карен Лейт не писала «Восьмое облако». Она также не писала предыдущий роман «Солнце» и более ранний — «Дети воды».

Карен Лейт вообще не создала ни одного произведения, которые ей приписывают и на обложках которых значится ее имя. Карен Лейт имеет не больше отношения к книгам, принесшим ей мировую известность, чем младший корректор в издательстве мистера Бьюшера.

— Но тут, должно быть, какая-то ошибка! — воскликнула Эва. — Кто же их написал? Кто разрешил другому человеку воспользоваться его произведениями?

— Не его, а ее, мисс Макклур, — поправил девушку Эллери. — И я не сказал бы, что это было сделано с разрешения. Кстати, это слово вообще кованое и обманчивое. А зловещий план можно осуществить разными способами. — Он поджал губы. — Все эти романы были написаны сестрой Карен Лейт — Эстер.

Доктор Макклур без сил опустился на подоконник.

— У меня в этом нет ни малейшего сомнения, — продолжил Эллери. — Я проверял подлинность текстов всевозможными методами, и ответ всегда был один и тот же. Поправки в рукописи, безусловно, сделаны рукой Эстер Лейт. У меня много ее писем в этой связке. Некоторые из них датированы еще 1913 годом. Конечно, со временем почерк немного изменился, но сегодня утром я отнес письма на экспертизу, и мой вывод полностью подтвердился. И Эстер никак не могла быть простым секретарем Карен. Ведь, по словам мистера Бьюшера, поправки носили творческий характер.

Доктор Скотт откашлялся.

— А вы не преувеличиваете? Возможно, поправки делала мисс Лейт, а ее сестра записывала их под диктовку?

— Как же вы тогда объясните, — обратился к нему Эллери, взяв со стола объемистый блокнот, — что в этом блокноте почерком Эстер Лейт записан полный рабочий план «Восьмого облака»? Там много других записей, и все они творческие, все индивидуальные, с пометками на полях. Разве это не доказывает, что идеи романа принадлежали ей?

— Но она умерла, — возразила Эва. — Папа так говорит. И Карен тоже мне об этом сказала.

— Ваш отец, равно как и вы, был сознательно введен в заблуждение Карен Лейт. Эстер жива. Карен утверждала, что она «покончила жизнь самоубийством» в 1924 году. Однако все эти книги были написаны после 1924 года.

— Но быть может, сохранились старые записные книжки и старые заметки, написанные гораздо раньше, и их нужно было только отыскать…

— Нет, мисс Макклур. В большинстве романов описаны события, происшедшие значительно позже 1924 года. Эстер жива, и она написала книги Карен Лейт в этой самой комнате.

— Господи! — не выдержал Бьюшер. Он встал и принялся взволнованно расхаживать по комнате. — Какой скандал! Он перевернет вверх дном весь литературный мир.

— Если мы не захотим, этого не случится, — хрипло пробурчал доктор Макклур. Его глаза снова покраснели. — Она умерла. К чему воскрешать?..

— И к тому же роман получил премию, — буквально простонал издатель. — Если обнаружится подделка или плагиат…

— Мистер Бьюшер, — оборвал его Эллери, — могла ли сумасшедшая женщина написать «Восьмое облако»?

— Боже упаси, конечно нет! — воскликнул Бьюшер и нервным жестом взъерошил волосы. — Но возможно, Эстер Лейт добровольно согласилась играть эту незавидную роль по каким-то, лишь ей понятным соображениям. Возможно…

— Нет, я так не думаю, — неторопливо возразил Эллери. — Карен Лейт стояла над своей сестрой с револьвером в руке и заставляла ее писать. Она превратила Эстер в живой труп.

— Но как она была спокойна и приветлива. Помните, на приеме, в мае.

— Есть разные способы, — повторил Эллери. Он сел за письменный стол и задумался.

— Никто не поверит, — продолжал причитать Бьюшер. — Меня поднимут на смех!

— А где сейчас эта бедняжка? — спросила Эва. — Ведь, в конце концов, с нею так несправедливо обошлись.

Она побежала к доктору Макклуру.

— Я понимаю, что ты почувствовал, узнав об этом подлоге. Но если Карен и вправду так подло поступила со своей сестрой, то мы должны отыскать Эстер и добиться признания ее прав.

— Да, — пробормотал доктор. — Нам надо ее найти.

— А почему бы не подождать, пока она сама отыщется? — спокойно и даже хладнокровно предложил Терри Ринг. — Может быть, мы сейчас немного помолчим и подумаем, как с нею следует разговаривать.

— Терри прав, — согласился с ним Эллери. — Да, так мы и поступим. Я уже обсудил это с отцом. Он готов приложить все силы, чтобы ее найти.

— О, я уверена, что он ее отыщет! — воодушевилась Эва. — Папа, ты ведь рад, что она жива и…

Девушка оборвала себя. Лицо доктора Макклура исказилось от боли, на него было страшно смотреть. Эва вспомнила, как однажды он робко и с грустью признался ей, что в молодости был влюблен в женщину, ставшую женой его брата.

Но доктор Макклур лишь вздохнул и сказал:

— Ладно, посмотрим… Посмотрим.

Внизу раздался голос Риттера:

— Мистер Квин! Инспектор на проводе.

Эллери с мрачным лицом вышел из спальни Карен Лейт и поднялся по лестнице.