Он по-прежнему оставался в белой сорочке и черных брюках, которые надел вчера, кровь на костюме высохла, и темно-бурые пятна пестрели на правом рукаве почти до самого локтя, и такие же пятна «украшали» кружевную манжету левого. Арлиану хватило ума снять камзол и сапоги, прежде чем он лег в постель, и теперь они валялись на полу возле кровати, один из них тоже был перепачкан кровью.
В таком виде Арлиан не мог присутствовать на похоронах, а ему очень хотелось проститься с Когтем.
— Иди займись экипажем, — сказал он и потянулся к горшку. — Я спущусь через десять минут.
Он управился за восемь.
Оказавшись в Старом Дворце, Арлиан не стал заниматься своим туалетом по всем правилам, быстро переоделся и вернулся к экипажу.
А через час стоял рядом с теми, кто пришел проводить лорда Стиама, около наспех вырытой могилы в неухоженном саду за домом, рядом с восточной городской стеной. Арлиан молча смотрел, как останки лорда Когтя предают земле.
Саван скрывал изуродованное тело, но запах гниения стоял такой, что несколько человек прижимали к лицу платки, а кое-кто даже отвернулся.
Арлиан держал руки за спиной, крепко сжимая в них шляпу, и не сводил глаз с могилы: он считал, что лорд Стиам заслужил, чтобы его проводили по всем правилам, а отвратительный запах можно и перетерпеть.
Когда первая земля упала на саван, Арлиан решил, что может, не нарушая приличий, отвернуться. Он сделал глубокий вдох и оглядел присутствующих.
Здесь собрались все те, кто находился у постели умирающего Когтя и видел рождение и смерть дракона, а также еще несколько членов Общества Дракона, все слуги и пара человек, которых Арлиан не знал. Если не считать четверых садовников, исполнявших роль могильщиков, слуги были в ливреях дома лорда Стиама; Арлиан вглядывался в их лица и решил, что они по-настоящему огорчены смертью своего господина.
Интересно, многие ли из них являются рабами и отдал ли лорд Коготь в своей последней воле распоряжения на их счет — если, конечно, у него есть завещание. Члены Общества Дракона в большинстве своем рассчитывали жить вечно и потому не тратили время на такие пустяки.
Ворон, который стоял рядом с Арлианом, проследил за его взглядом.
— Он назначил своим наследником управляющего, — сказал он. — Остальным тоже кое-что оставил. Похоже, лорд Стиам был заботливым хозяином. Мне их горе кажется искренним.
— Он был приятным человеком, — проговорил Арлиан. — Лилия рассказывала, что он никогда ничего не требовал и не проявлял намеренной жестокости, а Лаванда восхищалась его силой.
— А еще он обладал сердцем дракона, — добавил Ворон. — Думаю, ты недооцениваешь влияния этого факта на простых смертных вроде меня.
Арлиан искоса на него посмотрел и сказал:
— Да уж.
Ему стало интересно, что имел в виду Ворон, может, его управляющий хотел сказать, что Арлиану удалось занять свое положение благодаря отравленной крови? Впрочем, сейчас не самое подходящее время для подобных вопросов.
У самой могилы стоял лорд Уитер, за ним леди Опал нетерпеливо поглядывала через его плечо. Уитер остался в своем зеленом шелковом костюме, а его дама переоделась в голубое платье, отделанное золотом.
Горн стоял рядом с Уитером, точнее, на шаг позади и чуть в стороне. В тот момент, когда Арлиан на них посмотрел, Уитер поднял голову и встретился с ним глазами.
Они несколько мгновений смотрели друг на друга. Арлиан заметил, как леди Опал что-то прошептала лорду Уитеру, который повернулся к ней, чтобы ответить.
Арлиан обратил внимание на то, что старый лорд двигается медленнее, чем прежде, а в его глазах застыла боль.
— Они дружили больше семисот лет, — сказал Арлиан Ворону. — Уитер тяжело переживает смерть Когтя.
— Судя по тому, что он сказал вчера вечером, собственная судьба беспокоит его не меньше смерти друга, — ответил Ворон.
— Да, возможно, ты прав, — согласился с ним Арлиан. — Они с Когтем были самыми старшими членами Общества Дракона и много раз говорили, что не знают наверняка, кто из них старше. Если время Когтя пришло, значит, Уитер скоро последует за ним.
Он задумчиво следил за Уитером, который о чем-то тихонько спорил с леди Опал. Хотя сегодня он не производил впечатления могучего человека, он оставался внешне здоровым и полным сил — и никаких признаков лихорадки, слабости, раздувающейся груди, ничего из того, что заставило лорда Когтя слечь в постель.
— Кроме того, — добавил Арлиан так, чтобы его услышал только Ворон, — узнать, что у тебя в груди растет дракон, не слишком приятно.
Драконы требовали, чтобы их тайны остались тайнами, и, возможно, могли подслушивать его даже сейчас, но Арлиан не собирался лгать Ворону о том, что они видели вчера вечером.
— Я прожил с этим кошмаром несколько месяцев, и, хотя до моего конца еще много веков, можешь мне поверить, облегчения я не испытываю. А Уитер понимает, что у него почти не осталось времени.
— Все умирают, — заметил Ворон. — Кое-кто из вас забыл эту простую истину, и о ней напомнили. А что касается дракона… Разве так уж важно, как ты умрешь, когда придет твой час?
— Очень важно, — ответил Арлиан, продолжая наблюдать за Уитером.
— Дракона сразу убьют.
— Не думаю, что это имеет значение. Уитера беспокоит не столько сам дракон, сколько где он находится.
Ворон несколько минут молча наблюдал за могильщиками, а потом заявил:
— Я предпочитаю думать о результате. Труп — это всего лишь труп, а если кровь на короткое мгновение приняла форму дракона, что с того? Впрочем, мне не раз говорили, что я толстокожий.
— А мне часто говорят, что я спятил, — фыркнув, ответил Арлиан. — Но еще никто не сказал, что я лишен утонченности. Той зимой в Вестгарде Конфетка и Роза прекрасно меня выучили.
Уитер отвернулся от леди Опал и зашагал прочь от могилы, но его подруга не отставала, продолжая о чем-то спорить. Арлиан увидел, что Уитер обошел могилу и направляется к нему. Леди Опал и Горн упорно шагали за ним.
— Милорд, — кивнул ему Арлиан, когда Уитер подошел поближе.
— Обсидиан, — проговорил лорд Уитер. — Я хочу попросить вас об одолжении, и на сей раз, думаю, вы мне не откажете.
— Я всегда рад вам услужить, милорд, если, конечно, ваша просьба не идет вразрез с моими убеждениями, — стараясь соблюдать вежливость, ответил Арлиан.
— Можете не волноваться, — сказал Уитер. — Я благодарю вас, мой мальчик, за то, что вы отказали в моей просьбе раньше и спасли леди Марасу от ужасного конца, к которому я по незнанию чуть было ее не приговорил. Жаль, что вы не смогли таким же образом защитить меня много веков назад.
Арлиан в ответ поклонился.
— Впрочем, вы могли бы мне сказать, в чем дело.
Арлиан задумался.
Драконы хотели, чтобы он солгал, чтобы сказал, что леди Опал права и Уитер видел всего лишь иллюзию. Если он не выполнит их волю и они об этом узнают, начнется война. Чудовища покинут свои пещеры и попытаются уничтожить всех, кому стал известен их секрет.
Может быть, они слышат его разговор с лордом Уитером? Арлиан не знал, что известно драконам и каким образом они узнают новости; смерть Когтя не была для них секретом, но в состоянии ли они услышать все, что говорит обладатель сердца дракона?
Впрочем, не могут же они постоянно их слушать. Иначе Энзиту вряд ли удалось бы прожить так долго, да и изучать качества обсидиана ему никто не позволил бы. А еще он не смог бы придумать колдовское зелье, которое отсрочило его смерть на несколько лет.
Уитер молча ждал ответа Арлиана.
— Говоря по правде, милорд, я сомневался, что вы мне поверите, — сказал он.
В этот момент к ним подошла леди Опал и сердито заявила:
— Я и сейчас вам не верю! Одна сплошная ложь и хитроумные уловки. Всем известно, что у вас в доме живут волшебники из Аритейна.
— Не обращайте на нее внимания, — заявил Уитер, не поворачивая головы. — Она расстроена и сама не понимает, что говорит. Возможно, вы правы, и я действительно вам не поверил бы — теперь мы никогда этого не узнаем. Ладно, что сделано, то сделано. Я был бы вам чрезвычайно признателен, Обсидиан, если бы вы навестили меня сегодня вечером и прихватили с собой парочку обсидиановых ножей и копий — я хочу купить у вас несколько штук.
