– К сожалению, я не могу остаться, – смущенно улыбнулся Петр. – Я говорил Ане, что на сегодняшний вечер у меня назначена деловая встреча, которую я не могу отменить. – Он обнял супругу и поцеловал ее в напрягшийся уголок рта. – Я заехал, чтобы сообщить вам одну информацию. Не знаю, важна ли она, но так как это связано с бриллиантом, то я решил сказать вам. Сегодня совершенно случайно мне стало известно, что у него есть имя. Оказывается, бриллиант именуется…

– «Славой», – закончил за него Сергей.

– Вы знали это?

– Это выяснилось буквально за пару часов до твоего прихода, – ответил Отрадов и в нескольких словах обрисовал события сегодняшнего дня. После чего спросил у Петра: – Но откуда ты об этом узнал?

– От Новицкого Эдуарда Петровича.

– Ты виделся с Вульфом?

– Пересеклись сегодня. – Петр отстранился от Ани, чтобы взять из холодильника минералку, но, взяв, опять ее обнял, чем очень Сергея порадовал. – Он своими силами расследует убийство сына. – Свекру Петр о смерти Дениса рассказывал, поэтому тот знал, о чем речь. – Чем очень помогает моей клиентке.

– А кто твоя клиентка?

– Ева Новицкая. Ее подозревают в убийстве брата.

Слух Сергея неприятно резануло это имя. И не то чтобы он имел что-то против своей внучатой племянницы, скорее напротив: он симпатизировал ей, считая незаурядной женщиной, но вот Петру от нее надо было держаться подальше. Прекрасно зная ее сучью породу, Сергей был уверен – она будет предпринимать попытки соблазнить Петра, и не факт, что тот сможет устоять. Если же предположить, что именно Ева занимает его мысли, значит, уже предприняла, и тогда за крепость дочкиного брака Сергей не может поручиться…

– И каковы результаты расследования? – услышал он голос дочери и отогнал от себя нехорошие предчувствия, чтобы не накаркать зло – дурные мысли, как известно, материализуются.

– Картина преступления ему уже ясна – Эдуард описал ее в мельчайших подробностях, мотив вроде бы тоже. Главного только не удалось выяснить – кто убийца. Эдуард Петрович пребывает в уверенности, что это мужчина, с которым Дениса несколько раз видели. Личность его неизвестна, но Новицкий думал, что знает хотя бы его имя. По мнению свидетелей, того звали Славой. Однако, найдя в вещах Дениса вот этот портрет, – он указал горлышком бутылки на фотографию Лины, висящую на стене, – на котором шея Элеоноры Георгиевны была обведена фломастером, а поверху шла надпись «Слава», Новицкий понял – Слава это не мужчина, а знаменитый бриллиант…

– Выходит, Дусик тоже искал «Славу»?

– Искал. И есть огромная вероятность того, что был убит именно из-за бриллианта…

– Да, его убили именно из-за бриллианта, – как эхо повторила Аня.

Петр не обратил на ее слова внимания, а вот Сергея они заинтересовали.

– Ты что-то знаешь, да, Анюта? – спросил он, внимательно посмотрев на побледневшую дочь.

Она понуро кивнула, после чего задала вопрос мужу:

– Когда убили Дусика?

– Вчера.

– Вчера же мне звонили… – И она торопливо пересказала содержание своего разговора с анонимом. Петр слушал ее недолгий рассказ с осуждающим недоумением, когда же Аня замолчала, сокрушенно воскликнул:

– Почему ты вчера не рассказала мне об этом?

– Я не придала значения звонку, подумала, кто-то балуется…

– Что за беспечность, Анна? Разве можно так относиться к подобным звонкам? Тебе явно угрожали, а ты тешишь себя мыслью, что это телефонные хулиганы развлекаются…

– Ладно, Петр, хватит ее отчитывать, – оборвал его Сергей, который хоть и разделял возмущение зятя, но считал, что тот слишком с девочкой строг. – Она все поняла и больше не будет. Давай лучше подумаем, что мы в связи с этим должны предпринять. Может, телохранителя нанять? Или у Эдика одолжить пару мальчишек да бронированную машину в придачу?

– Есть лучший выход.

– Какой же?

– Отправить Аню подальше отсюда. Пусть поживет за границей, пока убийца не будет пойман – я уверен, это не затянется, ведь за дело взялся господин Вульф…

– Никуда я не поеду, – вдруг заупрямилась Аня. – У меня сессия с пятого января.

– Тебе учеба дороже жизни?

– Ты знаешь, что нет, просто я не считаю отъезд таким уж необходимым.

– То есть ты собираешься делать вид, что тебе ничто не угрожает, и жить привычной жизнью? – Когда она в ответ кивнула, Петр умоляюще посмотрел на тестя: – Ну хоть вы ей скажите, Сергей Георгиевич! Вразумите, что нельзя так наплевательски относиться к своей безопасности…

– Анюта, Петя прав. Ты должна быть осторожной. Особенно после нападения на Марка. Я уверен, оно совершено неспроста!

– Хотите сказать, это не обычное уличное ограбление?

– У Суханского хотели украсть именно то, что украли, – портфель. По всей видимости, убийца знал, что Марк помогает нам в поисках «Славы», следил за ним и напал, чтобы завладеть его бумагами.

– В таком случае вы обязаны были вызвать милицию. Почему вы этого не сделали?

– Я не хотел ввязывать в это милицию – от нее все равно толку мало, – а Марк не настаивал.

Петр приготовился выдать очередную нравоучительную тираду, но тут затренькал его мобильный. Это звонила секретарша, чтобы напомнить о деловом ужине, на который никак нельзя опаздывать. Петр заверил Катерину в том, что он уже на полпути к ресторану, и, бросив родственникам: «Мы к этому еще вернемся», побежал к двери.

В тот день Сергей Петра больше не видел. Поужинав в компании дочери и проснувшегося Марка, он ушел в свою комнату, но долго не ложился, ожидая возвращения Моисеева. Аня тоже не спала – Сергей слышал, как она ворочается в кровати, – однако когда он зашел к ней, дочь сделала вид, что не слышит его шагов. Поняв, что она хочет побыть одна, Сергей ретировался и долго играл с Марком в преферанс. Спать он отправился уже в двенадцать. Но Петр к тому времени еще не вернулся.

На похоронах Дусика около половины одиннадцатого утра присутствовали всего шесть человек (к могиле пытались пробиться какие-то скандальные журналюги да местная шваль, но Вульф велел своим мальчикам их не пущать). Кроме самого Новицкого, пришли Ли-Янг, Ева, ее продюсер, их общий любовник Чен и адвокат Моисеев. Никто не плакал. Только Ли-Янг несколько раз всхлипнула, да и то скорее ради приличия.

Когда Денискин прах был погребен под слоем мерзлой земли и горкой венков, а немногочисленная траурная процессия собралась уходить, на тропинке, ведущей к свежеобразовавшейся могиле, показался мужчина. Среднего роста, коренастый, немолодой, он был одет в очень элегантное пальто с собольим воротником, а на его голове красовалась фетровая шляпа, придающая незнакомцу весьма импозантный вид. На вид ему было лет семьдесят, но шагал он очень энергично и спину держал прямо. При этом в руке его была зажата отличная трость, на которую он не опирался, а просто помахивал ею в воздухе. Дойдя до могилы, незнакомец приподнял шляпу, приветствуя собравшихся. Мужчины ответили кивками, Ли-Янг улыбнулась, а Ева, не удостоив элегантного старика ни жестом, ни звуком, принялась беззастенчиво его рассматривать. Того, правда, это нисколько не смутило. Все с тем же доброжелательным видом он обвел всех взглядом и отрекомендовался:

– Александр Глебович Бердник.

Вульф, немного помешкав, представил всех, затем себя:

– Эдуард Петрович Новицкий.

– Я узнал вас, Эдуард Петрович, – улыбнулся в ответ Бердник. – Вы нисколько не изменились с тех пор, как я видел вас в последний раз. Хотя нет, изменились, конечно… Очень похудели, но я все равно легко узнал вас по лицу…

– Мы знакомы? – засомневался Новицкий – у него была отменная зрительная память, но Александра Глебовича он вспомнить не мог.

– Нет, вы меня не знаете. А вот я вас – да. Мне вас показывала ваша мама, Элеонора Георгиевна. Я знаю, что вы с ней в последние годы не общались – не по вашей инициативе, я также в курсе, – но она все равно не выпускала вас из виду. Зная, что вы каждый год в родительскую ходите на могилу отца, она тоже посещала кладбище и издали наблюдала за вами… Иногда я ее сопровождал.