Но Трейс ничего не мог с собой поделать. С громким стоном он сдался на милость судьбы, позволив себе наконец почувствовать все, что предлагала ему Лилиан. Огонь… Страсть… Нежность… Легкость… И, хотя бы на время, почувствовать, как заполняется давно зиявшая внутри него пустота.

Лилиан может причинить ему боль. И, наверное, причинит. Трейс отказывался даже думать о том, что существует тысяча способов разорвать его на части, даже не желая этого. Сейчас он утратил способность размышлять и просто хотел забыться в нежных и страстных объятиях этой женщины. Между ними существовало нечто куда большее, чем простое физическое влечение.

Ах, Лили, пусть это даже в конце концов убьет меня, сейчас я не хочу об этом думать.

Руки его, спустившись по спине Лилиан, уже обнимали ее бедра. Трейс привлек ее к себе, прижимая к мягкому животу свою возбужденную плоть. По телу ее пробежала едва заметная дрожь желания, и Трейс чуть не потерял сознание от нахлынувшей горячей волны.

Подол влажной футболки Лилиан терся о его ладони. Ну разве можно было устоять? Руки его скользнули под футболку, чтобы обнаружить там гладкую, нежную кожу. У Трейса чуть не подкосились колени. Он понял, что снова попал в беду. Никогда еще у него не дрожали колени от одного прикосновения к обнаженной коже женщины.

Лилиан. О, Боже, Лилиан, что ты делаешь со мной?!

Трейс целовал ее лицо, глаза, нежную кожу над бровью. Зубами и языком он ласкал чувствительные места на ее горле, а руки скользили в это время вверх, по бокам, сжимали ничем не стесненную грудь.

Сдавленные стоны Лилиан были ответом на горевший внутри него огонь, передававшийся ее возбужденному телу.

Оторвавшись на секунду от соблазнительной шеи, Трейс хрипло попросил Лилиан снять футболку.

Она чуть не задохнулась от восторга, взглянув ему в глаза и увидев в них почти животную, ничем уже не сдерживаемую страсть. Казалось бы, просьба Трейса должна была вызвать у нее отвращение, испугать, разозлить. Но Лилиан с изумлением вдруг поняла, что слова Трейса только еще больше разжигают ее страсть.

Она закрыла глаза. Шея, казалось, не могла больше держать голову. Лилиан не решалась даже вздохнуть, боясь, что Трейс прекратит эту сладкую пытку. Теперь пальцы его ласкали один из сосков. Из полуоткрытых губ Лилиан вырвалось его имя – это была почти мольба и в то же время почти приказ. Быстро схватив пальцами подол футболки, Лилиан стянула ее через голову.

Трейс хрипло прошептал что-то, но Лилиан не смогла расслышать его слов из-за собственного возбужденного дыхания. Открыв глаза, она увидела, что Трейс буквально пожирает ее глазами. А увидев на белоснежной коже своих грудей его большие загорелые руки, она начала задыхаться от нового прилива возбуждения. Пальцы Трейса продолжали ласкать ее напрягшиеся соски. Лилиан крепче прильнула к его сильному телу, словно умоляя о большем.

Когда Трейс нагнулся к ней и на месте одного из пальцев вдруг оказался язык, Лилиан подумала, что она сейчас умрет. Ей стало жарко. Словно сквозь нее пропустили электрический разряд. Хотелось, чтобы это длилось вечно. Запустив пальцы в волосы Трейса, она крепче прижала к груди его голову и снова застонала.

Трейс словно пытался распробовать ее губами, зубами, языком. Она была сладкой и пьянящей, как старое виски, которое обжигает горло. Чувствуя, что ему не хватает воздуха, Трейс поднял голову.

Зеленые глаза Лилиан были затуманены страстью. Услышав, как с губ ее слетело его имя, Трейс чуть было не опустился на колени.

– Если хочешь, чтобы я остановился, – пробормотал он, – скажи мне сейчас. Потому что потом я уже не смогу.

– Это обещание?

Издав звук, напоминавший рычание, Трейс схватил Лилиан на руки и почти побежал по коридору.

– Еще одна такая реплика, – хрипло произнес он, – и, клянусь, мы не доберемся до спальни.

Лилиан не произнесла больше ни слова, но только потому, что язык ее жадно ласкал подбородок Трейса. Она не могла остановиться. И не хотела.

Они действительно с трудом добрались до спальни. От дразнящих прикосновений языка и губ Лилиан у Трейса дважды чуть не подогнулись колени.

В спальне, где на стенах играли отсветы заката, Трейс опустил Лилиан на постель и лег рядом. Развязав ее волосы, он уткнулся в них лбом. Трейс просто не мог больше контролировать себя, чувствуя рядом ее тело. А когда забравшиеся ему под рубашку нежные пальцы пробежали вверх по его груди, Трейс окончательно потерял голову.

– Я никогда не говорила тебе, – прошептала Лилиан, не открывая глаз, – что мне нравится твоя грудь?

– О, Боже, – еще немного, и он не сможет больше сдерживаться.

– Она такая гладкая, – продолжала Лилиан, – а мускулы такие твердые, словно сталь, покрытая бархатом.

Дрожащими руками Трейс сорвал с себя рубашку, наслаждаясь одновременно прикосновениями тонких пальцев Лилиан.

Затем она коснулась языком его соска. Втянув воздух, Трейс зажмурился, купаясь в поглотивших его волнах восторга. В следующую секунду, окончательно утратив контроль над собой, он резко перевернул Лилиан на спину. Руки и ноги их переплелись, требуя что-то друг от друга и желая доставить взамен наслаждение. «Молнии», пуговицы, пряжки были наконец расстегнуты, одежда сорвана и отброшена прочь. Ничто больше не мешало соединению их тел.

Одного взгляда на Лилиан было достаточно, чтобы Трейс снова задохнулся от восторга. Кожа ее была бледной и нежной, талия – узкой, ноги – стройными и длинными. Темные волосы внизу живота притягивали Трейса словно магнит.

Каждый удар собственного сердца наполнял его новой страстью. Через несколько секунд Трейсу уже казалось, что он сойдет с ума, если не погрузит свою возбужденную плоть в ее тело.

Он пытался сдерживаться, но движения Лилиан, ее жадные губы, буквально впившиеся в его, просто невозможно было терпеть. Проведя рукой между ног Лилиан, Трейс понял, что она уже готова принять его. Умоляющий стон подтвердил его мысли. Не сводя глаз с ее лица, Трейс начал медленно входить в нее. А потом вдруг почувствовал, что не может больше наблюдать за тем, что делает, потому что его наслаждение, как и удовольствие Лилиан, стало почти болезненным. Трейс закрыл глаза, отдался на волю ощущениям и проник еще глубже.

У него тут же возникло чувство, что он, возможно, родился на свет именно ради этого мгновения.

Он застыл, боясь двигаться, боясь разочаровать Лилиан, закончив все слишком быстро. Стекавший со лба пот щипал глаза. Воздух, став вдруг горячим, словно обжигал легкие.

– Трейс?

Открыв глаза, он увидел вопрос, застывший в глазах Лилиан.

– Ты готова? – хрипло спросил он. – Ты со мной?

Не переставая двигаться под ним, Лилиан сжала его плечи, и бедра ее, обвивавшие бедра Трейса, судорожно напряглись.

– Кажется, – прошептала она, – я успела тебя опередить.

Мужская гордость переполнила Трейса. Жаль, что у него не хватало дыхания сказать ей в ответ, как близок он сам к вершине блаженства. Трейс опять начал двигаться очень медленно, надеясь, что снова сумеет захватить Лилиан и унести с собой.

Но тут она зашевелилась под ним, и Трейс понял, что просто не может больше терпеть. Горячая волна захлестнула их обоих. Трейсу было так хорошо, что имя Лилиан сорвалось с его губ словно само собой.

Он все глубже проникал внутрь, а Лилиан раскрывалась ему навстречу, принимая его целиком и давая взамен то, о чем Трейс, казалось, давно уже перестал мечтать. Холодная пустота внутри него исчезла, сгорела, растворилась в жаре ее тела – он не знал точно, что ближе к истине. Трейс понимал только, что в объятиях Лилиан, в ее постели, он чувствовал себя таким счастливым, каким не был еще никогда в жизни.

Когда Лилиан в экстазе снова выкрикнула его имя, Трейс последовал за ней в другой мир, где не существовало ничего, кроме их общего наслаждения.

Трейс спал и видел сон. О страсти, которой никогда не знал раньше, которая сжигает душу мужчины и остается в ней навсегда. Которую он не хотел от себя отпускать. Лилиан… Никто, кроме нее, не был ему так близок. Трейс хотел ее вновь и вновь – нет, не просто хотел, она была ему необходима. И сколько бы они ни занимались любовью, этого никогда не будет достаточно. В полусне он протянул руку, чтобы снова прижать ее к себе.