Она села на стул рядом с кроватью. Одна рука Виктора лежала на одеяле, и Маделин протянула свою руку и накрыла ею пальцы его руки. Все, что она могла сделать для него в эту минуту, – поддержать его своим прикосновением.

Маделин не знала, сколько времени она просидела так, держа его руку в своих ладонях и только отпуская ее, когда приходил кто-нибудь из персонала. Дважды приходили врачи, и тогда она выходила в коридор и ждала там. Форрестер тоже ждал. С ним были какие-то люди, но ни лиц, ни имен их она не запомнила. Позвонив Дэви, чтобы сказать, где находится, она снова вернулась, в палату.

Еще не открыв глаза, Виктор ощутил, как кто-то нежно и заботливо прикасается к его руке. Маделин, инстинктивно решил он, хотя еще не знал, где он находится.

Воспоминания приходили к нему обрывочно. Он выполнял задание… потом страшный жар во всем теле…

Позднее, в машине, он расслышал: «Не понятно, задеты ли жизненно важные органы или нет».

Так и есть. В него стреляли. Вот почему его так обожгло. По крайней мере, Маделин с ним. С ней он ничего не боится.

Веки казались ему страшно тяжелыми. Он пытался открыть их, прикладывая колоссальные усилия. Ему не терпелось увидеть Маделин.

Она почувствовала, как пошевелился его палец, и приподняла голову. Глаза Виктора были открыты. Слава Богу! Она хотела кинуться в его объятия, но только улыбнулась.

– Привет.

Он еле слышно произнес:

– Привет.

– Как ты себя чувствуешь?

Он постарался покачать плечами, но вспыхнувшая боль заставила его поморщиться.

Обеспокоенная, Маделин протянула руку и погладила его лоб.

– Не шевелись. Просто лежи и отдыхай, – Маделин приподнялась и поцеловала его в лоб, затем погладила по щеке. – Ты поправишься. – Она знала это наверняка. Интуиция подсказывала ей это.

– Обязательно, – говорил он еще с трудом, слабым голосом. Но теперь это не причиняло такой боли.

– Поправляйся и никуда не спеши. В твоем распоряжении целая вечность.

Она наклонилась так близко, что он ощутил ее аромат, который был сильнее всех больничных запахов. Он ясно видел глубину ее фиалково-голубых глаз и нежный румянец щек. Как сильно хотелось обнять ее!

– Я все знаю. Форрестер рассказал мне. Ничего не говори, – она хотела, чтобы он берег силы и поправлялся как можно скорее.

Придвинув стул вплотную к кровати, она тихонько продолжала:

– Форрестер рассказал о тебе столько хорошего. Он сказал, что ты трудяга и… – она говорила весело, очарованная его темными и бездонными глазами.

– Выходи за меня замуж.

Ей не нужно было время на раздумья. Ответ выскочил сам собой.

– Да, – не дыша согласилась она. Накрыв рукой его руку, она любовно поцеловала его.

Виктор вздохнул. Внезапно его охватило нетерпение. Надо быстро поправиться, чтобы как следует целовать ее.

– Ты не возражаешь против переезда в Лос-Анджелес?

Маделин улыбнулась.

– Нет. Я думаю, преимущества этого очевидны. И Дэви будет рад, – нахмурившись, она спросила: – А ты не станешь возражать против того, чтобы он жил с нами? Не хочу отсылать его обратно к тете в Джорджию.

– Возражать не буду. Да я и не думаю, что он вернется.

Через шесть месяцев после свадьбы Мэдди каждый вечер с нетерпением ожидала возвращения Виктора со службы. Ей повезло: она нашла работу в небольшом колледже. Первый семестр, к ее счастью, оказался не таким загруженным, и она могла уделять больше времени поискам мебели и других вещей для небольшого домика, арендованного ими прямо на побережье.

Форрестер оказался прав: Виктора больше не привлекали к тайной работе, и он вернулся в отдел по раскрытию особо опасных преступлений. Он был доволен и все время улыбался.

Вот и сейчас, придя домой, он улыбался. Когда он широко расставил руки, Маделин весело подбежала и, подняв голову, подставила губы для поцелуя. Она обвила его шею руками и приподнялась на цыпочки, чтобы крепче прижаться.

Затем отстранилась и что-то прошептала ему на ухо.

Он загадочно улыбнулся.

– Я как раз об этом и думал. Если братья придут на обед немного раньше, мы игнорируем их. Один раз ты уже сделала это, – подшутил он.

Братья приходили навещать его в госпиталь, и Форрестер представлял их Маделин, но она была слишком рассеянной, чтобы запомнить кого-либо.

– Да, мы проигнорируем их, – она могла не заметить целый мир, если Виктор сжимал ее в своих объятиях.

Замужество стало для нее настоящим блаженством. Она и представить не могла, что будет так счастлива. До свадьбы ее жизнь, казалось, была наполнена горестями и обидами. Она боролась со своими чувствами, не зная, как поступать. Теперь любовь затмила все невзгоды, которые сейчас представлялись ей незначительными. Они подарили друг другу такую любовь, что по сравнению с ней все остальное было мелочью.

– Я же произвел неизгладимое впечатление на твоих родственников, – одной рукой придерживая ее за спину, другой он начал медленно расстегивать пуговицы ее блузки. А она отвернула воротник его рубашки и стала покрывать быстрыми поцелуями его шею.

– Это оттого, что ты покорил тетю Паулу своей улыбкой и ослепил глазами. Вот она толком тебя и не разглядела.

– А ты? – рассмеялся он.

– Я – да. Я знаю, какой нежный и любящий человек скрывается за твоей очаровательной внешностью. И всю свою жизнь я хочу быть с ним рядом, – она поцеловала его в подбородок, затем в губы и почувствовала, что растворяется, тает в сладости его поцелуев.