Кардинал, стоя в приемной, складывал папки с бумагами по делу, которым он плотно занимался последние шесть месяцев. Оно касалось третьего поколения семьи, известной преступными наклонностями. Возмутившись соседской жалобой на шум, парни ворвались к соседям на барбекю и учинили драку. Дело кончилось тем, что участвовавший в барбекю почтенный старец был найден лежащим лицом в вустерширском соусе. Он скончался от сердечного приступа. Скрупулезное следствие, в течение нескольких месяцев отнимавшее все силы у Кардинала, привело к заключению лишь о внезапной смерти.

Время от времени размышления Кардинала прерывались постукиванием в женских ручках молотка. Это Френсис, секретарь и подручная главы полицейского управления Кендалла, развешивала по стенам фотографии в новых рамках. В данный момент она вешала фотографию Кендалла, дающего присягу, и еще одну: Йена Маклеода, в полном обмундировании и совершенно мокрого, только что вытащившего из Форельного озера мать троих детей.

— А об этой что скажешь? — вопросила Френсис.

На черно-белом, восемь на одиннадцать снимке был запечатлен Джерри Комманда, когда он работал еще в городской полиции. На нем были солнечные очки и бейсболка и стоял он в каменных воротах, увенчанных чугунным орлом — когти подобраны, черные крылья распростерты — вот-вот взлетит.

— Это что, Игл-Парк? — спросил Кардинал.

— Угу.

— А-а, помню. Это был благотворительный матч с пожарниками.

— Вообразить невозможно, до чего худым был тогда Джерри!

— Он и теперь худой. За что, в частности, его и терпеть не могут.

— Да будет тебе! Джерри все любят!

— Еще одна причина относиться к нему с подозрением.

— Что ты такое говоришь, ей-богу…

Кардинал умолк, погрузившись в уютную тишину приемной. По сравнению с рабочими кабинетами здесь царила роскошь: пол был даже устлан ковром с пышным ворсом, и ковер этот приглушал как стук молотка Френсис, так и шумы канцелярии. Но поглотить шум, производимый Джаспером Колином Краучем, он был не в силах. Крауч, как все знали, был хорошо знаком полиции из-за своей неодолимой склонности бить жену, будучи трезвым, и давать волю рукам в отношении своего многочисленного потомства, будучи пьяным. Несколько дней назад детектив Лиз Делорм задержала его, обвинив в жестоком избиении двенадцатилетнего сына, который угодил в больницу со сломанной рукой. Мальчик и сейчас еще находился в детском отделении «Скорой помощи».

Грозный рев, похожий на громогласный клич лося, заставил Кардинала встрепенуться. Он сразу понял, откуда исходит шум. Сначала рев, а потом не менее громкий грохот.

— Господи! — воскликнула Френсис, хватаясь за сердце.

На полу разливалось настоящее море — Крауч ухитрился опрокинуть бачок с водой. Теперь ему противостояла Делорм, которая, несмотря на свои пять футов четыре дюйма, казалась крошкой по сравнению с горой мяса и жира по имени Джаспер Колин Крауч. Одно колено Делорм было в воде, бровь рассечена.

Боб Коллинвуд обхватил Крауча сзади, но тот ловким движением стряхнул с себя его руки, и Коллинвуд полетел на пол. Прежде чем Кардинал успел вмешаться, Крауч с силой пихнул ногой Делорм и нацелился ударить еще, но она, увернувшись, левой рукой схватила его за ногу и привстала.

— Прекратите немедленно, мистер Крауч, или я уроню вас на пол!

Он дернулся, но Делорм держала его крепко.

— Вот так, — сказала она и, уперев его ногу в свое плечо, встала в полный рост. Крауч треснулся головой о плиточный пол и вырубился, словно кто-то нажал кнопку на пульте. Свидетели зааплодировали.

— Хорошо бы швы наложить, — сказал Кардинал, когда Делорм вернулась после умывания. Левую бровь ее рассекала царапина в четверть дюйма длиной.

— Ничего, переживу, — сказала она, усаживаясь в соседнем отсеке. — Как твоя мисс Имярек поживает?

Получив заключение баллистиков, Кардинал позвонил ей.

— Мисс Имярек все еще Имярек, — посетовал он сейчас. — Нейрохирург считает, что память восстановится, но о сроках речь не идет.

— Пуля в голову… Думаю, не стоит помещать в газетах объявление «Знаете ли вы эту женщину?».

— Конечно. Не стоит даже, чтобы стрелявшему стало известно, что мы нашли ее, а тем более что нашли живой. Насчет оружия ничего не откопала?

— Было ли задействовано в последнее время подобное оружие? — Делорм покачала головой. — Да это и не важно, — небрежно сказала она как о чем-то несущественном и не стоящем упоминания. — А вот наши рапорты об украденном оружии я просмотрела. Как это ни удивительно, три недели назад такой пистолет в рапорте упоминался.

— Шутишь! Тридцать второго калибра?

Делорм вытащила листок бумаги, на котором записала фамилию и адрес.

— Разыскивается. Пистолет калибра тридцать два. Марка — кольт. Модель: полицейский образцовый.

Род Мильчер жил в аккуратном разноуровневом домике в Пайндейле — районе, некогда очень престижном, но теперь застроенном бетонными коробками и потому населенном в основном, что называется, молодыми семьями.

В отличие от Джаспера Крауча, Мильчер был полиции плохо знаком. Вернее, совсем не знаком. И дом его с аккуратно подстриженным газоном и красивой живой изгородью из можжевельника не выглядел обиталищем преступника. По виду здесь мог обретаться зубной врач. Единственный необычный, привлекающий внимание предмет стоял на подъездной дорожке: приземистый, густо хромированный мотоцикл.

— Харлей-1400, - заметил, еще не успев вылезти из машины, Кардинал. — Серьезная штука.

— Приплати мне, я и то на них не сяду, — сказала Делорм. — У меня друг разбился на мотоцикле. В двадцать шесть лет. Столкнулся с бетоновозом.

— Мужского пола друг-то?

— Мужского. Считал, что круче его не бывает, а видно, ошибался.

Кардинал осторожно постучал в дверь черного хода. Было шесть часов — они выждали время, когда Мильчер должен был вернуться с работы. Дверь открыла женщина за тридцать, в деловом костюме. Как бы уравновешивая этот деловой облик, в руках у нее была кастрюля.

— Да не интересуюсь я религией! — сказала она через сетчатую дверь. — Сколько раз вам говорить!

Делорм показала ей свой полицейский знак.

— Род Мильчер дома? Нам надо задать ему ряд вопросов.

Женщина не шелохнулась, только чуть склонила голову набок и крикнула:

— Род! Тут полицейские! Зубную щетку тебе положить?

Она приоткрыла сетчатую дверь:

— Входите побыстрее. А не то мошкара влетит.

Дверь вела в прихожую, а оттуда в кухню. Кардинал и Делорм встали возле накрытого на две персоны кухонного стола из жаростойкого пластика, в то время как женщина азартно орудовала картофелечисткой.

— В чем дело, офицеры?

Тщедушный мужчина в клетчатой рубашке и штанах цвета хаки обратился к ним из коридора. В кухню он не вошел.

— Вы являетесь зарегистрированным владельцем пистолета тридцать второго калибра, модели «кольт полицейский образцовый», не так ли, мистер Мильчер?

— Да. Неужели нашли?

— Что вы можете сообщить нам об обстоятельствах кражи?

— Я уже все сообщил. Все записано.

— Нам хотелось бы услышать это снова, — сказала Делорм.

— Мы с женой на неделю уехали в Торонто, а когда вернулись, пистолета не было. Как и некоторых других вещей — стереосистемы и видеокамеры.

— Во-первых, почему вам разрешено иметь пистолет?

— Я работаю у Зеллера. Занимаюсь просроченными платежами. Часто приходится принимать большие суммы поздно вечером, когда бронированного фургона уже нет.

— Вы и сейчас там работаете?

— Да.

— Не покажете ли нам, где стояла стереосистема? — спросил Кардинал.

Мильчер перевел взгляд с него на Делорм и обратно. Потом сказал:

— Она находилась вот здесь.

Они проследовали за ним в гостиную, почти сплошь выдержанную в белых тонах: белый ковер, белые шторы, белый под кожу диван и такое же кресло. Мильчер махнул рукой в сторону стеллажа — там стоял стереомагнитофон «Ямаха» с колонками.

Подойдя, Делорм разглядывала систему: