– Я хочу, чтобы все было по-честному, – сказал Шей. Между тем Себастьян начал медленно отходить от него, очевидно, чтобы занять более выгодную для возможного боя позицию.

– Странно слышать это от вора, – сказал китаец, обнажив крупные жемчужно-белые зубы в улыбке.

– Вы не желаете назвать мне свое имя? – спросил Шей.

– Меня зовут Юнь. А тебя – английский вор и трус.

Хотя Шарлеманю никогда не доводилось иметь дело с уроженцами Китая, но добрую половину своего состояния он сколотил, облапошивая чванливых зазнаек, уповающих в коммерческих делах не на ум и смекалку, а на впечатление, производимое на конкурента размерами их шпаги и богатства. Сам же он предпочитал прибегать в борьбе с соперниками и к рассудку, и к бицепсам. Оставаясь верным этому правилу, он изобразил на лице улыбку и произнес:

– До сих пор я проявлял готовность к сотрудничеству и терпение. Однако вынужден вас предупредить, почтенный Юнь, что впредь я не намерен терпеть ваши оскорбления. Во избежание недоразумений рекомендую вам попридержать язык. Хочу также напомнить, что об исчезновении капитана Блинка, который поставил нас обоих в затруднительное положение, мне стало известно только вчера.

– Довольно болтать! Где шелк, принадлежащий императору Цзя-цину, мошенник? – Юнь злобно прищурился.

Не раздумывая, Шей двинул ему кулаком в челюсть так, что он отлетел на несколько шагов и стукнулся затылком о стену. Тем не менее, это не охладило его пыла. Китаец выхватил из-за спины кинжал и вновь бросился на Шарлеманя. Но не на того напал: Шей уклонился от нападения и вновь отправил его мощным ударом в дальний угол. Кинжал упал на пол, Шарлемань поднял его и сунул в саркофаг.

– Я тебя предупреждал! – сказал он китайцу и погрозил ему указательным пальцем: дескать, то ли еще будет!

Юнь с трудом поднялся с пола, достал из рукава шелковый платок, обтер им рассеченную нижнюю губу и произнес:

– Я понял, что ты не шутишь, англичанин. Оказывается, ты можешь не только болтать языком, но и работать кулаками. Где шелк? Задета честь нашего императора. Это недопустимо.

– Откуда же мне было знать, что товар краденый? – Шарлемань пожал плечами. – Вы же поймали вора – капитана Блинка? Что вам еще надо? Пусть он вам за все и заплатит.

– Императору Цзя-цину деньги не нужны! – заявил китаец. – Он требует отмщения за свою поруганную честь!

Иными словами, подумал Шей, император хочет, чтобы ему принесли на блюде отрубленную голову бедняги Блинка.

– А когда вы будете праздновать его день рождения?

– Приблизительно в канун вашего Рождества. Из этого шелка надо успеть сшить одежду и флаги. Времени осталось в обрез, нам надо торопиться.

– А что еще, кроме крови, могло бы компенсировать ущерб, нанесенный чести императора? – спросил Шей, все еще не теряя надежды на мирный исход переговоров.

– Вам нечего опасаться, мистер Гриффин, если вы не повинны в похищении шелка, – сказал китаец, наконец-то назвав его по имени, что было добрым знаком.

– Дело вовсе не в моих опасениях, – сказал Шарлемань. – Будучи гражданином Великобритании, я под защитой своего государства. Как, между прочим, и капитан Блинк. Надеюсь, это было известно вашему императору, когда он отправлял вас сюда в качестве своего представителя. Кстати, каковы ваши полномочия?

– Я капитан его личной стражи! – с легким поклоном сказал Юнь. – Нашу службу называют еще Армией Дракона, император мне полностью доверяет.

– Я тоже пользуюсь доверием правительства своей страны, – сказал Шарлемань. – Надеюсь, что нам удастся не только в полной мере возместить ущерб, нанесенный вашему императору, но и укрепить его дружбу с нашим принцем-регентом, с тем чтобы предотвратить повторение подобных недоразумений.

Смерив собеседника долгим изучающим взглядом, Юнь сказал:

– Мне думается, что капитану Блинку чрезвычайно повезло, что он продал шелк именно вам. Надеюсь, что товар хранится в надежном месте?

– Да, можете в этом не сомневаться, – сказал Шей, хотя и не был в этом совершенно уверен. Только теперь он вспомнил, что вообще видел пока всего лишь несколько образцов той ткани, которые ему показал Блинк накануне сделки. Рулоны же шелка, которые помощники Саралы погружали в повозки, были обшиты мешковиной.

– Мне нужно посоветоваться со своими друзьями, – сказал Юнь. – Их полномочия в данном вопросе равны моим. И не пытайтесь обмануть нас, учтите, что нам известно все о ваших родственниках и друзьях, равно как и о вашей женщине.

Он кивнул на Саралу, стоявшую в дальнем углу зала.

– Я не собираюсь морочить вам голову! – бросил ему Шей. – Когда мы встретимся в следующий раз?

– Вы надеетесь сохранить шелк? – насмешливо спросил Юнь.

Шарлемань стиснул зубы.

– Ткань будет у меня, пока вы с вашими товарищами будете принимать решение, – наконец ответил он. – С головы капитана Блинка не должен упасть ни один волос!

– Хорошо. Встретимся во вторник, в десять часов утра.

– Нет, в одиннадцать, – сказал Шарлемань. – В западной оконечности пруда в Сент-Джеймс-парке.

Он специально выбрал для встречи именно это открытое и всегда людное место, чтобы минимизировать вероятность возникновения вооруженного конфликта.

– Вы все еще не доверяете мне? – усмехнулся китаец.

– Я готов положиться на вас в той же мере, в какой вы верите мне, – ответил Шей. – И предупреждаю вас, Юнь, если кому-то из моих близких будет нанесен вред, я сожгу товар не колеблясь.

– Похоже, мы отлично поняли друг друга, – сказал Юнь. Отвесив Шею низкий поклон, китаец удалился вместе с соратником. Где находился все это время третий воин, Шей так и не понял, хотя и чувствовал, что он где-то рядом.

– Зачем ты его ударил? Ведь он вооружен! – набросился на Шарлеманя Себастьян, выйдя из-за колонны. – Разве можно так вести себя с опасными людьми!

– Я предупредил его, что не потерплю, чтобы меня называли мошенником, трусом и вором, – сказал Шей и пошел навстречу маркизу и Сарале. – Нам удалось найти язык.

– Это было восхитительное зрелище! – восторженно воскликнула она, беря его под руку. – Проблема, надеюсь, решена?

– К сожалению, пока еще нет. Но мы движемся в правильном направлении, – дипломатично ответил Шей, чувствуя, как наполняется теплом все его тело. Сделанный ему Саралой комплимент вселил в него еще большую уверенность в своих силах и возможностях, ведь она знала толк в искусстве переговоров.

– И что же ты намерен теперь предпринять? – осведомилась с улыбкой Сарала.

– Ты уверен, что никто из китайцев снова не набросится на тебя с кулаками? – спросил герцог Мельбурн, озираясь по сторонам. – Каковы их планы?

– Юнь сказал, что ему нужно посоветоваться с товарищами и сообща решить, какой должна быть компенсация за оскорбление, нанесенное их императору. Ответ я узнаю во вторник.

– Все это звучит очень мило, однако же, никто не уполномочивал тебя представлять Англию на государственном уровне. Я сомневаюсь, что из казны китайцам будет уплачен хотя бы пенс за спасение головы Блинка.

– Императору нанесен урон. Умышленно это сделал капитан Блинк или нет – это другой вопрос. Мы должны удовлетворить требования оскорбленного Цзя-цина в любом случае. – Шарлемань направился к выходу из музея. – Ты сможешь уговорить принца-регента написать ему официальное письмо с выражением сожаления и расщедриться на подарок?

– Я попытаюсь, – неуверенно ответил Себастьян. – Однако надеюсь, что ты в полной мере осознаешь свою ответственность за последствия возможного международного скандала. Ты заварил крутую кашу!

– Я это понимаю, – помрачнел Шарлемань, рискующий своей головой в этой игре, которую кто-то затеял помимо его воли. Будто бы мало ему других забот! И важнейшая из них – попытаться склонить Саралу к их скорейшей свадьбе.

– Есть здесь кто-нибудь живой? Мне жарко! – крикнула леди Ганновер, сидевшая на кушетке в гостиной на втором этаже. – Я слышала, что герцога Мельбурна убили проклятые китайцы. Это правда? Неужели эти дикари действительно сняли с него скальп?