– Твои слова ничего не значат для меня, – бормотал он, – для меня ты как девственница.

Как отличался секс от того, что я ожидала! То, что сделал со мной папа, все еще хранилось в моем сознании среди жутких ночных кошмаров и детских слез. Но это было совсем по-другому. Мое тело стало восприимчивым и податливым и не важно, что говорил мне разум, трепет становился все сильнее, пока, наконец, Билл, войдя в меня, не завершил все с животной страстью. Вместе с его толчками мой страх сменился наслаждением и, наконец, когда во мне взорвался его горячий спазм, я почувствовала, что мое сердце разверзлось, и я могу умереть здесь, в постели в мою брачную ночь. Горячий румянец залил мое лицо и шею, щеки, казалось, пылали огнем.

– Хорошо, – сказал Билл. – Хорошо.

Он лег на спину. Ему тоже нужно было перевести дух.

– Не знаю, кто был твоим любовником, – сказал Билл, – скорей всего он тоже был девственником. – Он рассмеялся.

Я хотела рассказать ему правду, хотела стереть эту самодовольную улыбку с его лица, но позор был слишком велик.

– В любом случае, – продолжал он, – ты знаешь, почему теперь ты счастливая женщина, – довольный собой говорил он. – И теперь ты миссис Катлер.

Он закрыл глаза.

– Думаю, ты права. Короткий сон не повредит. Этот день был великолепным.

Через несколько минут он захрапел. Несколько часов я пролежала, не сомкнув глаз. Дождливое и облачное ночное небо начало проясняться. В окно я увидела звездочку, проглядывающую сквозь тонкую дымку облаков, следующая за плотными и темными тучами.

Я вынесла это испытание, думала я, я даже стала сильней. Может, Вера права, может, я смогу управлять своей жизнью, и изменить Билла Катлера так, чтобы терпеть свое новое существование. Теперь – я миссис Катлер, и я была на пути к своей новой жизни, и по всему видно, это будет яркая и интересная жизнь.

По какой логике, по какой причине судьба отказала мне в нежной и настоящей любви с Нильсом, и отдала меня в руки этого чужого мне человека, который теперь лежит со мной рядом и является моим мужем, после брака, скрепленного церковью? Священник даже не спросил, любим ли мы друг друга; только потребовал, чтобы мы поклялись в нерушимости нашей клятвы. Я спрашивала себя, что же то за брак без любви, если даже священник свершил этот обряд?

Две птицы, нашедшие друг друга в песне, имеют больше прав любить.

Там, в Мидоуз, Вера сейчас, наверное, укладывает Шарлотту спать. Чарлз уже закончил свою работу. Маленькому Лютеру с ними было лучше всех. Эмили, как всегда, заперлась в своей комнате и, встав на колени, бормочет какую-нибудь молитву, а папа, так много выпивший, наверное, уже спит, все еще сжимая документ с правом владения Мидоуз в своей огромной руке.

А я, я ждала утра, предстоящего путешествия, полного загадок, сюрпризов, и единственная надежда, которая мне оставалась, это надежда на утро.

После чудесного завтрака в Дью-Дропп-Ин мы с Биллом быстро собрали вещи и отправились в путь. Горас и Мерион так много раз пожелали нам удачи, что я была уверена, они заметили во мне нечто особенное. Дождь уже прошел, и впереди у нас был действительно чудесный ясный день для путешествия.

То ли Билл просто устал от свадьбы и занятия любовью, то ли он ушел в себя, я точно не знаю, но Билл Катлер был гораздо спокойнее весь остаток пути и гораздо милее и уважительнее вел себя со мной. Он рассказывал о Катлерз Коув и немного – о своей семье.

– У моего отца была глупая мечта – заняться земледелием рядом с океаном. Он приобрел большую полосу земли, не придав значения и не интересуясь тем, что в нее входит и пляж. Он построил прекрасный фермерский дом и амбар, закупил домашний скот, но погода и местность оказались непригодными для реализации его мечты. Моя мать проявила находчивость и начала пускать квартирантов, чтобы заработать для начала денег. Однажды они с отцом обсудили это занятие и решили, что в этих местах нужна настоящая гостиница. С этого времени дела у них пошли как по маслу. Папаша построил док, и поэтому всем, кому хотелось порыбачить, приходилось потрудиться, чтобы уплыть подальше в более спокойные места. Он продолжал заниматься земледелием, создавая сады и милые лужайки, тропинки для прогулок на природе, пруд со скамейками по берегам, бельведеры и фонтаны. Он не смог стать фермером, но преуспел в садоводстве. А мать моя прекрасно готовила. Сочетание оказалось успешным, и вскоре мы надстроили дом. Отель Катлерз Коув почти всегда был полон со дня его постройки. Люди, едущие на Север, распространили о нас слух, и у нас появились постояльцы из Нью-Йорка, Массачусетса и даже из таких далеких мест как штат Мэн и Канада. Они все просто с ума сходили от еды в отеле.

– А кто готовит теперь? – спросила я.

– Я нашел несколько поваров, еще тогда, когда мама из-за возраста не могла больше работать. Как раз перед свадьбой я нанял венгра, который нашел меня через друга. Его зовут Нассбом, и он отличный руководитель, хотя повара на кухне жалуются на его темперамент. Увидишь на что это похоже, – улыбнулся Билл. – Большую часть времени я бегаю вокруг них, пытаясь сохранить мирные отношения между служащими.

Я любовалась проносящимися за окном пейзажами. Я не хотела говорить, что никогда не видела раньше океан, но когда он неожиданно появился на горизонте, я ахнула от удивления. Конечно, я читала об океане и видела картинки, но такая близкая встреча с ним ошеломила меня. Я как маленькая школьница с восторгом наблюдала парусники и рыбацкие лодки. Но когда появилось большое судно, я не могла сдержать возгласа восхищения.

– Эй, – со смехом сказал Билл. – Ты говорила, что твой отец не особенно был расположен вывозить вас к океану, но ты ведь была здесь раньше?

– Нет, – призналась я.

– Нет? Ну, я… – Он покачал головой. – У меня действительно невеста девственница в некотором роде, а?

Я с возмущением посмотрела на него. Временами его высокомерие выводило меня из себя. Я решила в следующий раз не быть с ним такой откровенной.

Немного погодя, мы повернули, и я увидела указатель, извещающий, что мы въезжаем в Катлерз Коув.

– Власти оставили эту часть побережья и маленькую улочку с магазинчиками за нашей семьей, видя успех нашего предприятия, – с особенной гордостью объявил он.

Билл рассказывал о всех тех замечательных планах, которые собирался осуществить, но я его не слушала. Вместо этого я рассматривала окрестности. Береговая линия в этом месте изгибалась внутрь, белый песчаный пляж мерцал так, будто его чистила целая армия рабочих. Волны, мягко и нежно набегающие на песок, впитывались в него и отступали.

– Посмотри туда, – показал рукой Билл. Там была надпись, которая гласила: «Только для постояльцев Катлерз Коув». – Здесь наш частный пляж. Это придает нашим гостям чувство исключительности, – подмигнул он. Затем кивнул налево. Я взглянула на холм и увидела отель Катлерз Коув, мой новый дом.

Это был большой трехэтажный особняк нежно-голубого цвета с молочно-белыми жалюзями и большим полукруглым крыльцом. К нему вела белая лестница. Фундамент был сделан из отшлифованного камня. Мы поднялись по ступенькам, миновав два каменных столба с круглыми фонарями на верху. Некоторые постояльцы расположились в небольших бельведерах. Я любовалась деревянными и каменными скамейками и столиками, фонтанами; одни были в форме огромной рыбы, другие – как обычные блюдца со струйкой в середине, меня поразили удивительные каменные сады, обрамляющие переднюю часть дома.

– Немного лучше, чем в Мидоуз, тебе не кажется? – самодовольно спросил Билл.

– Но не сравнить с теми днями, когда имение процветало, – сказала я. – Тогда оно было драгоценным украшением Юга.

– Ну, да, драгоценным, – саркастически заметил Билл. – Зато мы не использовали труд рабов, чтобы построить все это. Я просто люблю это место, в то время как аристократы-южане, как твой отец, бахвалятся, что все это построили их семьи. Все они лицемеры и лжецы. И запросто крапят карты, – подмигнув, добавил он.