– Это тоже мои дочери, – сказал папа. – Малышку зовут Шарлотта, а это – Лилиан.

Папа резко перевел взгляд на пол, приказывая мне встать и поздороваться с гостем. Неохотно я поднялась на ноги, разгладила смявшуюся юбку и подошла.

– Ну, здравствуйте, Лилиан. Я – Билл Катлер, – сказал он, протягивая свою холеную руку.

Мы пожали друг другу руки, но он не сразу отпустил мою руку. Он еще шире улыбнулся и просто пожирал меня взглядом, разглядывая меня с головы до ног, задержав однако свой взгляд на моей груди и лице.

– Здравствуйте, – сказала я, мягко, но настойчиво вынимая свою руку из его.

– Ваша обязанность присматривать за малышкой, да? – спросил он.

Я посмотрела на папу. Но папа, уставившись на меня, только нервно подергивал себя за ус.

– Это обязанность нашей экономки Веры, моей сестры Эмили и моя, – ответила я, но прежде чем я отвернулась, он снова заговорил:

– Спорю, что малышке больше всего нравится быть с вами.

– Мне тоже нравится быть с ней.

– Именно так, именно так. Малыши это всегда чувствуют. Я понял это, наблюдая за некоторыми семьями, которые останавливаются в моем отеле. Он находится на берегу океана, это замечательное место, – похвастался он.

– Как это мило, – сказала я, изо всех сил стараясь говорить равнодушно. Но он оставался непоколебимым как скала, не обращая внимания на мой тон. Я взяла Шарлотту на руки. Она с интересом разглядывала Билла Катлера, но его внимание было приковано ко мне.

– Клянусь, ваш отец никогда не вывозил вас на машине на побережье, не так ли?

– У нас нет времени для увеселительных прогулок, – быстро вставил папа…

– Ну да, конечно, вы так заняты игрой в карты, – заметил Билл Катлер. Лицо папы побагровело. Его ноздри зашевелились, губы плотно сжались, но он сдержал взрыв возмущения. – Конечно, это позор для вас и ваших сестер, Лилиан. Девушки должны иметь возможность побывать на побережье, особенно такие хорошенькие, – добавил он, озорно сверкнув глазами.

– Папа прав, – сказала я. – У нас появилось так много дел с тех пор, как наше хозяйство оказалось в глубоком кризисе. Мы не в состоянии оплатить ремонт, и потому обходимся тем, что есть.

Папа вытаращил глаза на меня, но я решила, что должна представить Мидоуз как тяжкое бремя, а не благословенное место.

– Почти каждый день что-нибудь ломается или приходит в негодность. Правда, папа?

– Что? – спросил папа, откашливаясь. – Ах, да.

– Ну, оказывается в вашей семье есть очень умная молодая леди, Джед, – с усмешкой сказал он. – А ты держишь это в секрете. Что ты скажешь, если я одолжу ее у тебя на некоторое время?

– Что? – спросила я. Он рассмеялся.

– Чтобы все мне показать, – объяснил он. – Спорю, вы покажете все гораздо лучше, чем Джед. Ну, как?

– Она присматривает за малышкой, – промямлил папа.

– Да ладно, Джед. Ты же можешь заменить ее на пару часов. Этим ты меня просто осчастливишь.

Папа выглядел смущенным. Он ненавидел такие затруднительные положения, когда на него давили и контролировали, но он только кивнул.

– Хорошо, Лилиан, ты покажешь мистеру Катлеру все, что он захочет, а за Шарлоттой присмотри Вера.

Кипя от злости, он вышел, чтобы найти Веру.

– Отец знает плантацию лучше, чем я, – недовольно сказала я и посадила малышку в манеж.

– Может – да, а может – нет. Я не глупец. Любой может заметить, что он не слишком заботится о своем поместье, как это должно было быть.

Он подошел ближе настолько, что я почувствовала тепло его дыхания на своей шее.

– Спорю, вы много сделали для этого места, не так ли?

– Я выполняю свою работу, – ответила я наклоняясь, чтобы дать Шарлотте игрушку. Мне не хотелось смотреть на Билла Катлера. Мне было неуютно под испытующим взглядом мужчины. Билл Катлер беззастенчиво разглядывал меня. Когда он говорил со мной, его взгляд скользил вверх вниз по моему телу. Наверное, именно так чувствовали себя рабыни на аукционе.

– А что это за работа? Конечно, кроме присматривания за малышкой.

– Я помогаю папе в бухгалтерских расчетах, – ответила я, и улыбка Билла Катлера стала еще шире.

– Я подозревал, что именно этим вы и занимались. Вы производите впечатление очень умной девушки, Лилиан. Спорю, вы знаете все имущество и долги до единого пенни.

– Я знаю только то, о чем мне говорил папа. Он пожал плечами.

– Я еще не встречал женщины, которая позволила бы мужчине контролировать то, что она делает или задумала, – сказал он, подтрунивая надо мной. Но по его лицу было видно, что его слова имеют некий тайный, безнравственный смысл. И я обрадовалась, когда в комнату вошла Вера.

– Меня прислал Капитан, – сказала она.

– Капитан? – повторил Билл Катлер и засмеялся. – Кто этот капитан?

– Мистер Буф, – ответила она.

– Капитан чего? Утонувшего корабля? – Он снова рассмеялся и протянул мне руку. – Мисс Буф?

Вера выглядела смущенной и раздраженной, я неохотно взяла Билла Катлера под руку и позволила ему увести меня.

– Мы сначала осмотрим земли? – спросил он.

– Как вам будет угодно, мистер Катлер.

– О, пожалуйста, называйте меня просто Билл. Мое полное имя Вильям Катлер Второй, но я предпочитаю, чтобы меня называли просто Билл. Это не так официально, а мне нравится быть неофициальным с хорошенькими женщинами.

– Могу представить себе, – сказала я, и он расхохотался.

Когда мы спустились с крыльца, он остановился и осмотрел пространство вокруг дома. Мне было стыдно показывать ему все это. Сердцу было больно, когда я видела эти неухоженные клумбы, ржавеющие скамейки и фонтаны, заполненные грязной водой.

– Когда-то это, наверное, было чертовски красивым местом, – сказал Билл Катлер. – Подъезжая сюда, я не мог не думать о том, каким тут все было в период расцвета.

– Да, было, – печально вздохнула я.

– Это беда всего Старого Юга. Он не хочет становиться Новым Югом. Эти старые ящеры отказываются признать, что они проиграли в Гражданской войне. Деловому человеку необходимы новые, более современные пути в бизнесе и, если с Севера приходят неплохие идеи, почему бы их не использовать. Также, как сейчас, – продолжал он, – когда-то мне достались меблированные комнаты моего отца, и я превратил их в отличное место. Теперь там останавливаются клиенты даже самого высшего класса, это лучшее частное владение на побережье. Со временем… со временем, Лилиан, я стану очень богатым человеком. Он помолчал. – Но я и сейчас хорошо обеспечен.

– Еще бы, вы же все свое время проводите за картами, выигрывая чужую собственность и дома, – отрезала я. Он снова захохотал.

– Мне нравятся ваши душевные качества, Лилиан. Сколько вам лет?

– Почти семнадцать, – ответила я.

– Самый цвет… неиспорченная к тому же. Вы выглядите такой опытной, Лилиан. У вас много приятелей?

– А это не ваше дело. Вы хотели совершить прогулку по поместью, а не по моему прошлому, – возразила я. Он снова расхохотался.

Казалось, я ничего такого не сказала и не сделала, чтобы рассмешить его. Чем больше я была не дружелюбна и упряма, тем больше ему нравилась. Совершенно расстроенная, я повела его вниз за дом, чтобы показать амбары, коптильню, бельведер и сараи, забитые старым и ржавым оборудованием. Я представила его Чарлзу, который объяснил, как все плохо и сколько механизмов требуют замены. Он, казалось, слушал, но я видела, что ему неважно, то что я показываю, с кем знакомлю. Все это время Катлер смотрел только на меня. Мое сердце затрепетало, но не от радости. Он смотрел на меня совсем не так, как Нильс: мягко, с нежностью. Это был распутный и похотливый взгляд. Когда я рассказывала ему о плантации, он слушал и не слышал ни слова. На его губах играла улыбка, а глаза были полны желания. Наконец, я объявила, что осмотр закончен.

– Так быстро? – возмутился он. – Я только что по-настоящему начал получать удовольствие.

– Но больше нечего осматривать, – сказала я. Мне не хотелось уходить с ним слишком далеко от дома – наедине с мистером Биллом Катлером я не чувствовала себя в безопасности. – В противном случае вы заработаете себе головную боль, – добавила я. – Все, на что Мидоуз способен, так это опустошить ваш бумажник.