Мимо медленно проезжали машины, сидевшие за рулем искали, где бы припарковаться: большие машины, японские машины, машины с теми же буквами AFI на номерах. Окна у них в основном были закрыты, а из салонов с кондиционером доносилась рок-музыка разной степени громкости.

Люди шли мимо, дружелюбно и приветливо здоровались друг с другом и обменивались приятными словами, явно ощущая себя как дома в этом маленьком американском городке здесь, в Италии.

Через десять минут перед скамейкой затормозил его водитель. Брунетти уселся на заднее сиденье.

— Итак, синьор, вы хотите съездить по этому адресу? — спросил водитель.

— Да, — ответил Брунетти, несколько устав от Америки.

Направляясь к въездным воротам, они ехали быстрее, чем остальные машины на базе, и скоро оказались за оградой. Потом свернули направо и рванули назад, в город, снова проехав по мосту над железной дорогой. За мостом они свернули налево, потом направо и притормозили перед пятиэтажным домом. Остановившись у подъезда, они увидели темно-зеленый джип и двух солдат в американской форме, сидящих на переднем сиденье. Брунетти подошел к ним. Один из них вылез из джипа.

— Я комиссар Брунетти, из Венеции, — сказал он, вернув себе свой подлинный чин, а потом добавил: — Майор Баттеруорт прислал меня сюда осмотреть квартиру Фостера. — И это было почти правдой.

Солдат сделал некий жест, как бы отдавая честь, сунул руку в карман и протянул Брунетти связку ключей.

— Красный ключ от входной двери, сэр, — сказал солдат. — Квартира 3Б, третий этаж. Лифт справа, как войдете.

Лифт был очень маленький, в нем было тесно и неудобно. Дверь с номером ЗБ находилась прямо против двери лифта и легко открылась ключом.

Он распахнул ее и заметил обычный мраморный пол. Дверь вела в центральный коридор, в конце которого была приоткрыта другая дверь. Комната справа — ванная, слева — маленькая кухня. Обе чистенькие, и все вещи в них расположены, как обычно. Однако в кухне он заметил большую четырехконфорочную плиту, огромный холодильник и такую же необычно большую стиральную машину, стоящую рядом с ним, шнуры были воткнуты в трансформатор, который понижал итальянское напряжение в 220 вольт до американского 120. Неужели все эти агрегаты они привезли сюда из Америки? В кухне едва хватило места для маленького квадратного столика, у которого стояло два стула. На стене висел газовый нагреватель, который, судя по всему, нагревал воду и батареи.

Следующая дверь вела в две спальни. В одной стояла двуспальная кровать и большой шкаф. Другая была превращена в кабинет, в ней стоял письменный стол с компьютерной клавиатурой, монитором и принтером. На полках — книги и какая-то стереоустановка, под которой располагался аккуратный ряд компакт-дисков. Брунетти поглядел накниги: в основном, кажется, учебники, остальные — о путешествиях и — это надо же! — религиозные. Он снял несколько штук с полки, чтобы разглядеть их повнимательней. «Христианская жизнь в век сомнений», «Духовное превосходство» и «Иисус. Идеальная жизнь». Автором последней был преподобный Майкл Фостер. Уж не его ли отец?

Музыка, наверное, рок. Некоторые имена Брунетти знал, потому что слышал, как их называли Раффаэле и Кьяра, а вот музыку эту узнал бы вряд ли.

Он включил CD-плейер и нажал на контрольной панели кнопку «Eject». Словно язык, показываемый врачу, выдвинулась панель для диска. Пусто. Брунетти задвинул ее обратно и выключил аппарат. Потом включил усилитель и магнитофон. Зажглись лампочки, показывая, что и то, и другое работает. Выключил. Потом включил компьютер, подождал, пока на дисплее появятся буквы, и тоже выключил.

Одежда в стенном шкафу оказалась такой же неразговорчивой. Брунетти нашел там три комплекта формы, куртки так и оставались в пластиковых мешках после чистки, каждая была аккуратно повешена рядом с парой темно-зеленых брюк. В шкафу висели также несколько пар джинсов, аккуратно перекинутых через вешалку, три-четыре рубашки и темно-синий костюм из какой-то синтетической ткани. Чуть ли не рассеянно Брунетти проверил карманы куртки и брюк, но там ничего не оказалось — ни мелочи, ни бумаг, ни расчески. Либо сержант Фостер был весьма аккуратным молодым человеком, либо американцы побывали здесь до него.

Брунетти вернулся в ванну, поднял крышку сливного бачка, заглянул туда. Пусто. Он опустил крышку. Потом отворил дверцу зеркального шкафчика с медикаментами, открыл пару пузырьков.

В кухне заглянул на верхнюю полку огромного холодильника. Лед. И больше ничего. На нижней полке несколько яблок, откупоренная бутылка белого вина и немного старого сыра в пластиковой обертке. В духовке оказалось только три пустых сковородки; стиральная машина была пуста. Брунетти стоял, прислонившись спиной к рабочему столу, и медленно обводил взглядом комнату. Из верхнего ящика под столешницей он вынул нож, потом выдвинул из-за стола деревянный стул и поставил его к нагревателю воды. Став на стул, он принялся откручивать ножом болты, на которых держалась передняя панель нагревателя. Отвинтив, положил их к себе в карман пиджака. Покончив с этим, нож тоже сунул в карман и стал дергать панель из стороны в сторону, пока она не оказалась у него в руках. Он поставил ее на стул, прижав ногой к спинке.

Два пластиковых мешка были прикреплены к внутренней стенке нагревателя. В них находился мелкий белый порошок, примерно килограмм, решил Брунетти. Он вынул из кармана носовой платок и, обмотав руку, вынул один мешочек, потом другой. Только чтобы убедиться в том, что уже и без того знал, он открыл молнию на одном из них, послюнявил кончик указательного пальца и коснулся им порошка. Попробовал палец на язык и ощутил слегка металлический, безошибочно узнаваемый вкус кокаина.

Наклонившись, он осторожно положил оба мешочка на стол. Потом вернул на место панель, стараясь приладить ее к нагревателю так, чтобы отверстия совпали. Не торопясь вставил в отверстия четыре болта и завинтил. Потом аккуратно довернул их так, чтобы шлицы на шляпках верхних шурупов приняли точно горизонтальное положение, а на двух нижних — точно вертикальное.

Посмотрел на часы. Он пробыл в квартире пятнадцать минут. У американцев было в распоряжении полтора дня, чтобы осмотреть квартиру, столько же времени было у итальянской полиции. А вот Брунетти меньше чем за четверть часа нашел эти два пакета.

Он открыл дверцу одного из стенных шкафчиков и увидел там только три-четыре обеденных тарелки. Заглянул под мойку и нашел то, что искал, — два пластиковых пакета. Все еще не снимая платка с руки, он положил каждый мешочек с кокаином в отдельный пластиковый пакет большего размера и сунул все это во внутренние карманы пиджака. Потом начисто вытер нож о рукав пиджака и вернул его на место в ящик, после чего стер носовым платком все отпечатки с поверхности нагревателя.

Выйдя из квартиры, он запер за собой дверь. Спустившись вниз, подошел к американским солдатам в джипе и удовлетворенно улыбнулся.

— Спасибо, — сказал он и отдал ключ тому, от кого получил.

— И что? — спросил солдат.

— Ничего. Мне просто хотелось посмотреть, как он жил. — Если солдата и удивил ответ Брунетти, он виду не подал.

Брунетти вернулся к своей машине, сел и велел водителю отвезти его на вокзал. Он успел на междугородный поезд три пятнадцать из Милана и приготовился скоротать обратный путь так же, как коротал путь из Венеции в Виченцу: глядя в окно поезда и думая о том, почему могли убить молодого американского солдата. Но теперь к его размышлениям прибавилось еще одно: почему наркотики подложили в квартиру после его смерти? И кто подложил?