А дело вышло так. Однажды в июле месяце Макс с весёлой компанией друзей и подруг праздновал на лужайке перед особняком завершение его строительства. Хохлов и молдаван за день до этого он рассчитал, надавав на прощание зуботычин и пообещав при следующей встрече вообще удавить, так что ничего не портило теперь живописного ландшафта. Гремела музыка, у открытого бассейна, повизгивая, пританцовывали полунагие девицы, развалясь на траве, с бокалами в руках похохатывали хмельные приятели. Макс, потягивая дорогой коньяк, в хорошем расположении духа много с удовольствием говорил про обустройство дома, о том, что решил скупить несколько соседних участков, снести стоящие там халупы, а на их месте разбить парк с фонтанами и мозаиками наподобие тех, что были в древнеримских палаццо: «А этих к-козлов, - пошатываясь, он пренебрежительно очертил рукой в воздухе круг, - всех к чертям соб-бачьим!». Василий Иванович суетливо бегал меж них, разносил шашлыки, откупоривал бутылки, убирал объедки и мусор. Вот тут-то около калитки высокого кирпичного забора и притормозила большая чёрная машина, из которой вышли четыре человека и неторопливо направились прямо к компании. Один из них достал из-под полы автомат, а небольшой крепыш почти что вежливо предложил оторопевшим гулякам, а с ними и Василию Ивановичу, за исключением Макса, «не сердить его, а добровольно погрузиться в бассейн и там на несколько минут одухотворённо замереть». У Макса же, вмиг протрезвевшего и словно лишившегося двадцати килограмм веса, он потребовал немедленного отчёта за какие-то прежние дела. Теперь уже подкосились ноги у Макса. Вначале он опустился на колени, а потом и вовсе, как когда-то Василий Иванович, стал ползать по земле и умолять простить его, обещая всё вернуть. Крепыш ему не поверил, мольбам его не внял, а лишь поморщился и кивнул головой, после чего два здоровяка из его свиты, сделанные как будто под копирку с Макса, усердно принялись охаживать его бейсбольными битами. Били они вполне профессионально, так что без особого ожесточения, не тратя лишних эмоций, всего за пять минут переломали ему и ноги, и руки и превратили в кровавое месиво лицо и лишили способности иметь когда-либо потомство. Наконец крепыш вновь поморщился и тихо проговорил: «Довольно, довольно, не переборщите, всегда нужно знать меру», - и битьё Макса тут же прекратилось. К остальной же компании он претензий не имел совершенно, даже наоборот, доброжелательно улыбнулся и сказал им что-то шутливое, а на прощанье и вовсе по-приятельски помахал ручкой.

Василий Иванович во время экзекуции вместе со всеми так и простоял по пояс в воде, держа перед собой в трясущейся руке тарелку с ломтиками лимона. А как только чёрный автомобиль скрылся за поворотом и в ужасе завизжали девицы, на полусогнутых ногах вприпрыжку бросился вон, то ли про себя, то ли даже вслух крича: «Свободен! Свободен! Свободен!». Уже в электричке на полпути к Москве он сообразил, что штаны (брюками их назвать было трудно) совершенно мокрые, а на левой ноге нет башмака. «Пустяки, - успокаивал он себя, стоя в тамбуре и опасаясь прихода кондукторов, - пустяки, главное: Свободен! Свободен! Свободен!». Таким и предстал дома перед женой, дочерью и внуком. А уже на следующий день копался в моторе своей основательно проржавевшей «четвёрки», готовя её к выезду на дачу, в первый раз за последние два года. Мысли о преимуществах капитализма над социализмом в голову ему больше не лезли.

Николай СЫЧЁВ

Я не знаю, кто и когда показал коллективу радиостанции «Маяк» палец. То ли президент, то ли премьер, но кто-то из очень высокого начальства. Это их так рассмешило, что гогот в эфире слышен почти постоянно. Смех, как эпидемия, заразителен. Даже те, кто должен рыдать, глядя на разоренное демократами отечество, и те, попав на «Маяк», веселиться начинают. Ну, например, самый независимый профсоюзный лидер самых независимых профсоюзов Шмаков пару суровых фраз в адрес правительства бросит и тут же на анекдоты переходит. Сам веселится и народ веселит.

Но все же бывают небольшие перерывы, когда приходится сообщать очередную порцию новостей. В этот момент дикторы как-то умудряются успокоиться и выдать их на одной ноте, без каких-либо эмоций. Оно и понятно. Все время приходится говорить одно и то же: где и что горит или уже сгорело, что в очередной раз рухнуло и сколько человек при этом задавило. При рассказе о спасательных работах в голосах иногда появляются нотки пафоса и гордости за спасателей. Удачно или наоборот- неудачно поохотились террористы и киллеры, кого из элиты и на какую сумму обули современные Робин Гуды. При этом иногда появляются нотки сочувствия и благородного негодования. Да, какие тут могут быть эмоции. Скука...

В совковые времена от новостей вообще голова пухла. Ну какой интерес рассказывать, кто, где и сколько молока надоил. Фу! ... Свиней сколько вырастил, да про какой-то еще привес рассказывать, угля сколько накопали. Зачем? Кому из сотрудников «Маяка» уголь нужен? Даже если на шахте взрыв, кроме статистики о погибших ничего интересного нет. Вечно одно и то же - шахтеры нарушают технику безопасности, а хозяева из-за них страдают.

В стройках вообще запутаться можно было. А сейчас, когда вся страна, как наркоман на игле, сидит на нефтегазовой трубе, в эфире полная свобода. Не надо целые газетные полосы цифр всяких, приростов и заданий зачитывать. Теперь всего две цифры, да и те не чаще, чем раз в квартал, сообщать приходится: ежедневный рост инфляции да валовой прирост продукции, завезенной из-за границы. Все остальное время для души. Можно часами трепаться запросто с любыми звездами: киношными, театральными, футбольными, хоккейными, создательницами душещипательных любовных романов и детективных ужастиков, с гоп-музыкантами самых невероятных направлений, сценаристами и так далее. Млечный путь, похоже, свалился прямо в радиостанцию «Маяк». Попсы не счесть, а главное, все юмористы. Вот поэтому и сотрясается от смеха эфир. А сколько героизма в рассказах проявлено было на звездном пути. Отпрыски звезд клянутся, чаще божатся, что по звездной дороге они шли без помощи пап и мам. Им помогали только гены родителей, а все остальное они добывали сами в гордом одиночестве. Иногда они приносят и ужасный трагизм. Чаще всего он бывает, когда появляются звезды тоталитарного периода. У иных слово из песни выкинули, а потом всякие высокие звания давали, награды, денежные премии. А куда эти премии девать – в ресторанах очередь, икра граммами, да и то лишь в праздничных наборах. За это еще и благодарить приходилось. Садисты... Иные советизмом так помяты были, что все то нехорошее, обычно глубоко в человеке спрятанное, на свободе наружу вылезло. Жуть! Доживать свой век приходится покалеченными.

Бывают и на «Маяке» истинно трагические дни, когда не до смеха. Происходит это при авиакатастрофах. В такие дни все СМИ добивают родственников погибших подробностями, а сотрудники «Маяка» рассказывают нам, давно на самолетах нелетающим, какие страхи испытывать приходится во время полетов на юг или за границу. А господин Трахтенберг в такой момент открытие сделал, достойное Нобелевской премии, и методика использована им солженицынская, наговорная. Он поведал миру: Иосиф Виссарионович Сталин на самолетах никогда не летал. Боялся... Боялся больше, чем все сотрудники «Маяка» вместе взятые. И на трибуне Мавзолея никогда не был, боялся пристрелят. На трибуне всегда был двойник. Можно сделать следующие выводы: в Иран Сталин пробирался на ишаке, а в Потсдам на русской тройке, окруженной со всех сторон кавалеристами НКВДэшниками. Всех, кто на их пути встречался, тут же расстреливали, чтобы никто не узнал, куда он поехал. Вот почему об этой поездке ничего не знали ни Н. Хрущев, ни величайший аналитик сталинской эпохи Солженицын. “Трахтенберга можно смело выдвигать на Нобелевскую премию.

А какой исторический цикл выдали на «Маяке» по случаю 60-летия Победы! Вот бы этого историка в 41-м году в Кремль главным поставить. Да он бы всех фашистов на подступах к границе разгромил. Слушал я, слушал его. Ведь как победили-то, если Верховный, да почти все генералы его дураки, в стратегии ничего не смыслят и вообще войну проспали. Тут озарило меня: - победили мы благодаря воину-заградителю. Когда трусы при виде немецких танков толпами бежали из окопов, заградители безжалостно расстреливали их и лицом к лицу встречались с фашистами, нагоняли на них такой ужас, что немцы бежали аж до Берлина. А если они пытались где-то закрепиться, там добивал их штрафбат, состоявший из крутых уголовников, попов и вырвавшихся на волю гулаговцев. Надо отметить, на «Маяке» истинно рыночные патриоты. С какой ненавистью была низвергнута бесплатная медицина. «Я сама никогда не пойду лечиться бесплатно и ребенка не отдам!» - однажды гордо заявила сотрудница. Начальство, значит, хорошо их кормит. В коллективе и блондинки встречаются. О них на «Маяке» юмористы потрепаться любят. Во всем цивилизованном мире сокрытие доходов - преступление. Стукачам до 10-ти процентов премии от утаенных сумм дают. Называть автора кощунственного высказывания не буду, начальство узнает – рассердится и уволит. А сейчас кризис, даже на работу дворником могут не взять. Когда обсуждалось предложение о взимании налогов в зависимости от доходов, маячная рыночница решительно высказалась против. «Весь мир мечтает перейти на нашу систему»,- гордо заявила она.