– Какого черта! – крикнула она. – Это кто играет в игры? Ты же сам предлагал.

– Правильно, – согласился он, – но, как это случается и с вами, я передумал.

– Почему?

– Скажем так, ваш внезапный разворот на сто восемьдесят градусов представляется мне несерьезным. Я не убежден, что вы все продумали. У меня такое чувство, что вы готовы на это только ради того, чтобы кому-то что-то доказать.

– А что доказать?

– Что вы такая же раскрепощенная женщина, как Карен.

От этого обвинения, весьма недалекого от правды и очень неприятного, Барри побледнела, но все же нашла в себе силы отчеканить:

– Я ничего, ровным счетом ничего вам не должна доказывать.

– Естественно, – согласился он. – Может быть, вы пытаетесь доказать что-то самой себе. Почему бы нам не встретиться сегодня вечером и не обсудить это еще раз, когда у нас будет больше времени?

– Тебе же прекрасно известно, что сегодня вечером у меня запись.

– Может, мне удастся добыть билетик.

Барри мгновенно представила самоуверенный, насмешливый блеск в его голубовато-серых глазах. И у нее вдруг ослабли коленки. Если у нее такая реакция только на мысли о нем, стоит ли удивляться тому, что в его присутствии она совсем теряет голову. Боже мой, неужели она и в самом деле хотела сойтись с этим невозможным человеком? На нее явно подействовал стресс, связанный с выходом в эфир ее сериала. Ей бы поспешить к психоаналитику, а не в объятия до предела эгоистичного босса. Еще повезло, что он так просто отмахнулся от нее.

Барри вздохнула. Так почему же она не испытывает благодарности? Откуда это чувство, будто ее предали, чувство одиночества? Она была не очень уверена в том, что ей хочется знать ответы на эти вопросы. А может, она рассчитывала на жизнь с Майклом в большей степени, чем сама осознавала это?

Несмотря на всю несуразность таких чувств, она постаралась придать голосу самый небрежный тон:

– Ну что же, попробуйте, Комптон. Правда, у нас полный аншлаг.

– Ничего страшного. Постою за кулисами.

– Только посмейте, и я задушу вас шнуром от телекамеры!

– За что? – невинным голосом спросил он. – Вы будете нервничать от моего присутствия?

– Вовсе нет, – храбро солгала она. Если и был человек, которого ей не хотелось видеть сегодня вечером, то это он, но, черт ее побери, она ни за что не признается в этом. – У нас очень строгие правила относительно посторонних за кулисами, и я не собираюсь отменять их ради вас.

– Но вряд ли правильно считать меня посторонним, – не без сарказма напомнил он. – Увидимся вечером.

Как и следовало ожидать, после такого начала дня вечер превратился в сущий кошмар. Майкл заявился в тот самый момент, когда они обнаружили, что на съемку было роздано слишком много билетов, а за дверями студии бушевала толпа разъяренных туристов. Барри боялась, что в самый разгар съемки они вышибут дверь и ворвутся в студию.

В довершение всего с самого начала актеры играли так, как будто у них не было ни одной репетиции. Мелинда начисто позабыла про темп действия, некоторые актеры перевирали слова ролей, остальные беспомощно барахтались, всеми способами пытаясь избежать провала. В результате зрители в студии смеялись не там, где нужно, а Хит метался как сумасшедший за кулисами, извергая громы и молнии на головы всех членов труппы.

Когда же вышла из строя звукозапись, на целый час задержав съемки, у Барри появилось отчаянное желание убежать и спрятаться в своем кабинетике. Но она этого не сделала, а, напротив, разрывалась между унижением оттого, что Майкл видит весь этот хаос, и потребностью заслужить его восхищение. Она пыталась сохранять спокойствие и проявлять компетентность всякий раз, когда приходилось тушить очередной пожар.

Но до того, как она успевала взять все в свои руки, ее опережал Майкл: обещал туристам билеты на другую запись, успокаивал труппу, взбадривал Хита, он даже засучил рукава и работал вместе с техниками, ремонтируя звукозаписывающую аппаратуру. Барри чувствовала себя беспомощной и лишней. Чем более бесполезной она себя чувствовала, тем больше сердилась.

– В чем дело?

– Ты опять это делаешь! – рявкнула она.

– Делаю что? – смущенно спросил он.

– Все берешь на себя.

– Но я стараюсь помочь, – возразил он.

– Не нужна мне твоя помощь, по крайней мере такая. Мне нужно, чтобы ты ко мне хорошо относился, чтобы я могла на тебя опереться. Ты можешь на несколько минут сделать вид, будто ровным счетом ничего не смыслишь в телевидении? Просто погладь меня по головке и скажи, что все обойдется, что я со всем этим бедламом справлюсь, и не нужно обращаться со мной, как будто я какая-то недотепа, которая не в состоянии руководить своим собственным коллективом.

– А разве я так вел себя?

– Ну конечно. Как только все начало разваливаться, ты не стал ждать, пока я сама управлюсь, а вмешался, ты же направо-налево раздавал свои указания!

Майкл потупился, всем своим видом показывая, насколько он сконфужен.

– Честно говоря, я-то думал, что помогаю, но теперь вижу, что в твоих глазах это выглядело совсем иначе, – извиняющимся тоном произнес он. – Извини, я не хотел, чтобы ты подумала, будто я опекаю тебя.

Барри вздохнула и провела рукой по волосам.

– Да нет, – сказала она наконец. – Извиняться надо мне. Я ведь знаю, что ты только хочешь помочь. Это я все воспринимаю болезненно. Мне не хотелось, чтобы ты видел спектакль, пока мы не доведем его до совершенства. А сегодня все было настолько далеко от совершенства…

– Никогда не идет так гладко, как хотелось бы продюсеру, – стал утешать ее Майкл.

– Может, ты и прав, – с горечью согласилась она. – Но мне кажется, что сегодня все было просто ужасно.

– Да ты бы и сама отлично справилась, если бы я не путался под ногами.

– Конечно, справилась бы, – дерзко улыбнулась она.

– С этого момента, если ты так хочешь, я больше не появлюсь на твоих съемках.

– Обещаешь?

Он улыбнулся самой своей очаровательной улыбкой, и. сердечко у нее затрепетало.

– Ну, разве так, загляну ненадолго иной раз…

– Майкл!

– Задерживаться не буду. Обещаю. Можешь справляться со всеми чрезвычайными происшествиями безо всякого вмешательства с моей стороны. Напиши это на листочке, и я распишусь, кровью.

Напряжение наконец спало – и его торжественная клятва рассмешила ее.

– Ну, можно и без этого. Я и так верю.

– Рад слышать, – заключил он, обеими руками притянул ее к себе и крепко прижал. – Так кто там мечтал о плече, на которое можно опереться? – прошептал он ей на ухо.

– Не сейчас, – пробормотала она, когда его руки ласково пробежали по ее спине и позвоночник отозвался каскадом щекочущих искр.

– А почему бы и нет?

– Нам же еще нужно закончить съемку, – напомнила она. – А все задержки поднимают цену производства.

Его руки немедленно обмякли. Барри ухмыльнулась:

– А я-то думала, у тебя экономика в крови.

– Значит, встретимся после окончания?

– Да.

Съемки закончились через три часа, к этому времени Барри совершенно выбилась из сил. Майкл сдержал слово и больше не вмешивался. Но, по иронии судьбы, были моменты, когда ей отчаянно хотелось, чтобы он пренебрег ее запретом и взял команду на себя. В десять часов, когда все разошлись, она чувствовала, что смертельно устала быть компетентной и самостоятельной. Майкл нашел ее на скамье для зрителей. Она сидела и разглядывала декорации.

– Готова?

– Почти.

Он проследил за направлением ее взгляда.

– Чем ты недовольна?

– Что-то сегодня странное с декорациями. Мелинда все время натыкалась на вещи. Не пойму, в чем дело. Прошлую неделю вроде все было точно так же.

– Нет, не так.

Барри удивленно подняла глаза:

– Не так?

– Нет. Вы передвинули диван. Смотрится лучше, но ей теперь труднее обходить его. Слишком тесно, к тому же мешается письменный стол.

Он подошел к декорациям и сдвинул все фута на два влево.