Согласно нортумберлендским обычаям, она опоясалась фамильным поясом, к которому прикрепила кинжал. Длинные распущенные волосы были перетянуты сзади жемчужной ниткой. Она смело взглянула Ройсу в лицо. Он промолчал. Бетани это нисколько не удивило. Мужчина, облачившийся на собственное бракосочетание во все черное, едва ли надеется получить удовольствие от предстоящей церемонии – и от супружеской жизни.

Бетани опустилась на колени перед отцом Джоном. Проникновенная проповедь, произнесенная святым отцом по поводу священных брачных уз, затронула ей душу. Но на сердце у нее было тяжело.

Лицо отца Джона было добрым и ласковым, точно он понимал страх девушки.

– Бетани, вступаете ли вы в брак по своей воле, без принуждения?

Вот ее последняя возможность сохранить свободу, но Бетани не могла воспользоваться ею. Она дала слово.

И все же одно мимолетное мгновение эта мысль искушала ее. А каково быть свободной? Жить лишь ради себя самой, не ведая бремени ответственности? Она украдкой взглянула на Ройса. И сразу же все поняла. Да поможет ей Бог, она все еще любит этого мужчину. Бетани повернулась к отцу Джону:

– Да.

– Ройс де Бельмар, вступаете ли вы в брак по своей воле, без принуждения?

– Да, – сквозь стиснутые зубы процедил тот.

– Соединенное вместе Господом нашим да не разлучат люди. Объявляю вас мужем и женой.

После этих слов священника супруг должен поцеловать ее. Набрав полную грудь воздуха, Бетани подняла лицо, чтобы принять этот поцелуй, знак согласия.

Но Ройс лишь молча взглянул на нее. Пощечина была бы более милосердна. Слезы стыда обожгли глаза Бетани, и она поспешно отвернулась.

Схватив за плечи, Ги развернул ее лицом к себе. Его взгляд был полон сострадания и понимания.

– Я не так застенчив, как мой брат, – воскликнул он, обращаясь к собравшимся. Целуя Бетани в щеку, он шепнул: – Не позволяй этому неотесанному грубияну взять над тобой верх. Лиши его этого удовольствия.

Как только Ги отпустил Бетани, его место занял Вашель. Не скрывая своего недовольства, бывалый воин свирепо сверкнул глазами на Ройса, после чего его лицо смягчилось, и он повернулся к Бетани.

– Мужайтесь, миледи, – сказал он, целуя ее в щеку.

Затем Седрик, шагнув вперед, прижал Бетани к своей морщинистой, огрубелой щеке.

– Миледи, мать гордилась бы вами.

Слезы скрыли от Бетани старого воина. Она услышала, как Седрик отошел в сторону, и его место занял кто-то другой. Девушка попыталась было вытереть глаза, но чья-то рука стиснула ее запястье.

– Позволь мне, Бетани, – сказал дядя Брам, заботливо вытирая слезы с лица племянницы. – Девочка моя, на свете не было невесты краше, чем твоя мать, – до этого дня.

Брам Мактавиш сгреб в охапку Бетани, и его глаза подозрительно заблестели.

– Этому грубому мужлану несказанно повезло: ему досталось в жены бесценное сокровище. Вот что я скажу тебе, девочка моя. Я горжусь тобой, хотя и не имею на это права. Ты гордость всего рода Мактавишей.

Он нежно поцеловал ее в щеку, затем в другую.

При этих трогательных словах Бетани сглотнула новые слезы. Она даже понятия не имела, что ее дядя так сентиментален.

Когда дядя Брам отошел, Бетани с удивлением увидела длинную очередь людей, желающих ее поздравить – разумеется, в основном состоящую из саксов, но в ней были и воины Ройса. Невеста застенчиво принимала поздравления. Последним к ней подошел Вильгельм.

– Позвольте и мне поздравить вас.

Король Англии, нагнувшись, поцеловал невесту в щеку.

Бетани сперва думала, что Вильгельм сделал это, что бы пристыдить Ройса, но он застал ее врасплох, шепнул ей на ухо:

– Я не забыл твоего отца и считаю, что сполна вернул ему долг. Постарайся сделать так, чтобы я не пожалел о своем поступке.

И король надел ей на шею золотую цепочку с перстнем Гэвина Мактавиша.

Слезы снова заволокли ей взор. Ройс, шагнув вперед, встал рядом с нею. Бетани не ожидала получить поддержку от нормандцев и их короля. Внезапно Ройс схватил ее за плечо и развернул лицом к себе. И прямо здесь, посреди заполненной народом залы, он поцеловал Бетани в губы – не нежно и не страстно, а жестоко, Точно в наказание. Толпа откликнулась на это радостными криками, но голоса казались ей отдаленным шумом. Когда Ройс наконец отпустил ее, она вздрогнула, увидев его лицо. Неужели он действительно так ее ненавидит?

– Итак, теперь всем известно, что ты моя собственность, – проскрежетал Ройс.

Он собирался было добавить еще что-то, но тут новобрачных захлестнула волна поздравлений, музыки й смеха.

Враждующие стороны веселились, соединившись в один счастливый хоровод. По крайней мере одну проблему бракосочетание разрешило.

Бетани видела, как нормандские воины дружески хлопают своего предводителя по спине.

– Мы рады, милорд, что вы нашли себе достойную невесту.

Ройс, кивнув, приветственно поднял кубок.

Бетани знала, что Майда считает свой замысел удавшимся, и, если радость мужчин хоть сколько-нибудь стоит, возможно, она права.

Очень скоро женщины, похитив невесту со свадебного торжества, отправились готовить ее к первой брачной ночи. Сейчас было глупо следовать этому обычаю, ибо Бетани уже лишилась девственности. Но она промолчала. Похоже, женщины радовались не меньше мужчин, что запрет на интимные отношения отменен.

В господских покоях служанки приготовили ванну и, вымыв Бетани и умастив ее благовониями, уложили на брачное ложе.

Вся во власти грусти, Бетани закрыла глаза и стала ждать. Ройс никогда ее не простит. Никогда. Что можно ждать от грядущих лет, которые им предстоит прожить бок о бок, если их отношения приправлены такой горечью? Так они и состарятся во взаимных упреках, а их союз без любви останется высушенным, выжженным полем, не дождавшимся урожая.

Донесшийся из коридора шум предупредил Бетани о приближении мужчин. Очнувшись от невеселых размышлений, она густо покраснела, моля Бога о том, чтобы друзья Ройса не присутствовали при первой брачной ночи. Бетани испуганно оглядела себя: ночная рубашка цвета слоновой кости была из тонкой, почти прозрачной ткани.

Дверь распахнулась, и в комнату ввалилась хохочущая толпа, несущая на руках Ройса.

Бетани взглянула на своего супруга, но выражение его лица было настолько неприятным, что она поспешно отвернулась.

Мужчины, уложив Ройса на кровать, с вожделением посмотрев на невесту и сделав несколько двусмысленных напутствий, удалились.

Бетани ждала, что Ройс заговорит, но он хранил молчание. Не в силах больше сносить это, она подняла голову и, встретившись с ним взглядом, вздрогнула, ибо супруг ее смотрел на нее так, словно собирался задушить.

– Ройс, в чем дело?

– Миледи, вы считаете приличным, чтобы вас в таком виде видели посторонние мужчины? – указал Ройс на ночную рубашку.

Бетани покраснела до корней волос:

– Я подумала, что если укроюсь от их взоров, то этим вас оскорблю.

– К черту оскорбления! А теперь мой брат, Вашель, Седрик и дорогой старина дядя Брам узнали, как выглядит твое тело.

Бетани взглянула на мужа, и у нее в сердце вспыхнула искорка надежды. Ей еще не доводилось видеть на лице Ройса такое грозное выражение, а на своем веку непогоду она уже видела не раз. И, судя по всему, причиной тому был не только гнев.

– Ройс, ты ревнуешь? – спросила она, окрыленная этим подозрением.

– Non, мне стыдно, что мне насильно всучили в жены бесстыжую женщину.

– Понятно, – ответила Бетани, не сомневаясь, что он солгал.

Как ни старался Ройс сделать вид, что она ему безразлична, это ему плохо удавалось. Есть только один способ разрушить стену, за которой он укрылся. Набрав полную грудь воздуха, Бетани повернулась к мужу, умышленно сделав так, чтобы свободная рубашка сползла с плеча.

– Анни, – выдавил Ройс, – никогда не позволяй ни одному мужчине видеть тебя в такой одежде.

Его глаза, горящие внутренним огнем, не отрывались от Бетани, а та, кокетливо поведя плечом, открыла еще больше его жадному взору.