Гонг! К ужину. Вот, наконец, явился и Ларкен; мрачно кивнул, ел только хлеб, пил только воду, а в разговоры — ни в какие! — не вступал, поужинал и вновь ушел в секретную. Вот чва! Как будто он кому-то нужен! И Рыжий заказал шипучего и мятных леденцов, и сахарных орешков, и сигар; сидел, закинув стопы на столешницу, пускал дым кольцами, поглядывал на Бейку да покашливал. Бравый стюард стоял в дверях, вздыхал — и подойти не мог, и жаль было уйти; Бейка сказал, что господин не разрешает побираться, узнает — загрызет. И в разговоры Бейка не вступал, ибо и этого спец тоже не одобрит…
А спец не появлялся, спец работал. Он и назавтра молчал как стена — за завтраком и за обедом. А перед ужином Рыжий, призвав к себе стюарда, сказал, что он, полковник Рыш, отныне будут столоваться прямо здесь, в библиотеке.
— А если спец… — сказал было стюард…
Но Рыжий перебил его:
— А если спецу будет скучно, так ты поставь напротив него зеркало!
— Но…
— Я сказал! Пшел вон!
Бейка сбежал. Ларкен не объявлялся. И не объявится, Ларкена корчит, да! Похоже, он предположил, что ты здесь для того, чтоб подсидеть его — Вай Кау, мол, решил списать его, Ларкена, вчистую, ну а тебя, как перспективного… И оттого-то он, Ларкен, молчит, не вылезает из секретной, чтоб доказать, что он еще чего-то стоит, чтоб обойти тебя, чтоб оттереть тебя, чтоб… Р-ра! Не пьет и даже не поет. Сидит в подвале — и прекрасно; вон тишина какая — благодать! И Рыжий, развалясь на пуфаре, читал… теперь одни только «Казенные Дела» ликвид-коллегии! Бред несусветный, чушь конечно же, а вот читал, ибо учуял след. Правда, какой, пока еще не знал. Листал, читал обрывки фраз, зевал. Так прошел день, второй. И адъютанта не было, и стук-тумбарь молчал. Порой, когда его голова начинала совсем уж идти кругом от всей этой несусветной лжи и этих диких, жутких суеверий, Рыжий закладывал страницу и вставал, и, подойдя к окну, смотрел на корабли. Бейка сказал, что Хинт командует сорокадвухвесельной галерой под желтым парусом и с бронзовым тараном на три зуба. Такой галеры видно не было, и Рыжий снова открывал «Казенные Дела» — уже второй, третий, четвертый том, — читал о Липком Якоре, Подводной Птице, Гиблом Ветре. Читал, читал, зевая до икоты… Только однажды он насторожился — это когда в отчете о Магнитном Острове ему почудилось, что там есть доля правды: первых пятнадцать дней пути штурман описывал довольно точно — и в расстояниях не лгал, и в направлениях ветров, течениях, склонениях иглы… а после, как всегда, все пошло вкривь и вкось. А жаль! Вот если б встретиться с тем штурманом да расспросить его… Да только двести лет уже прошло с тех пор, как того штурмана зашили. Вот так! И Рыжий вновь читал, читал… Того, что он искал, все не было и не было. А время шло! И вдруг…
Глава четвертая — ВСЕЦЕЛО РАДИ ВАС
Хотя не так уже и вдруг. Еще во время обеда Рыжий почуял, что в форте происходит нечто необычное — уж слишком за окном забегали, загикали. И по-хорошему нужно было бы встать да посмотреть, что же там такое творится… Но он поленился. Ему подумалось: небось это они готовятся к встрече эскадры — Вай Кау ведь сказал, что Хинт должен вот-вот вернуться. И все же, дообедав, Рыжий решил проверить, не случилось ли там какой беды — и как будто бы невзначай подошел к окну и выглянул во двор… Нет, вроде все спокойно, ну разве что у адмиральского дворца стоит удвоенный наряд…
Но тут как раз явился Бейка, стал прибирать посуду, и Рыжий, не желая показывать ему свое беспокойство, сладко потянулся, лег на пуфарь, раскрыл «Казенные Дела», том пятый, часть вторую, и снова принялся читать. На этот раз в «Делах» шла речь о Раздвоителе — о ловком шулере, который мог раздваивать игроцкий кубик и поэтому всегда всех обыгрывал. У шулера были особые приметы, его ловили, но безрезультатно, ибо всегда, в самый ответственный момент, этот негодяй вдруг бесследно растворялся в темноте. Якобы растворялся. Таким свидетельствам конечно же не верили, многих из таких горе-очевидцев пытали, кое-кого даже отправили в мешок… Но денег так и не нашли. В конце концов процесс пришлось закрыть за недостатком доказательств, деньги списать… А сумма, сумма какова — триста шестнадцать тысяч золотом: вот уж кто-то погрелся на этом! Да что с них взять? Ганьбэй и есть Ганьбэй, пристанище законченных злодеев и самых бесстыжих лжецов! И Рыжий, гадливо оскалившись, перевернул еще одну страницу. Вот, снова о мошенниках, но тут куда как изощреннее — преступник именован Злобной Тварью, и эта Тварь… Постой, постой! Вот как! Рыжий вскочил… и снова лег, читал; уже не в силах оторваться, он лихорадочно листал страницу за страницей, глотал абзацами, сопел от нетерпения…
А за окном опять шумели: шум нарастал — там грохотали, бегали, кричали…
Но Рыжий не вставал и не выглядывал, читал, сжав челюсти, впившись когтями в книгу. Строчки плясали перед ним; вот так известия! Вот так…
Нет! Ложь это! Пустая болтовня. Рыжий вскочил, встряхнулся. Да мало ли что можно написать! Да и когда все это было? А вот… Да, надо посмотреть! И Рыжий подошел к окну. Гм! Р-ра! Удвоенный наряд у адмиральского дворца, и возле главного колодца — тоже. Вот это правильно! Колодец — вот это действительно важно. Ведь если вдруг какой-нибудь лазутчик сумеет вывести из строя водяную помпу, то форт уже на следующий день… А вот — ого! — а вот уже и запираются ворота, вот к катапультам встали канониры и принялись разворачивать их… по направлению к жилым кварталам! Ну нет, тут дело не в лазутчике — тут все намного покруче. И даже не чужих здесь опасаются, а… М-да! А вот уже и зарядные ящики поволокли, а вот уже и посыпают плац песком, чтобы потом, в бою, не поскользнуться на пролитой крови. Предусмотрительно. Весьма! А вот шумят уже и здесь, у самого крыльца. Узнать, немедленно!
Однако Рыжий еще даже не успел опереться о подоконник, как наружные ставни с лязгом захлопнулись перед самым его носом! Поспешно отскочив подальше от окна, Рыжий злобно поморщился и уже поднял было лапу, чтоб выстучать по переборке Бейку… но спохватился и решил, что куда лучше будет самому спуститься во двор и прямо на месте узнать, что же там такое происходит.
Вот только выйти из здания школы ему не удалось. На крыльце уже толпилась свора дюжих молодчиков в белых обер-бушлатах. Рыжий, не говоря ни слова, попытался было их растолкать, но молодчики дружно уперлись и не пропустили его. Тогда Рыжий гневно вскричал:
— Р-ра! Что это за штучки! Прочь, я сказал! — и вновь полез толкаться…
Как молодчики вдруг расступились, и Рыжий нос к носу столкнулся с их командиром — рябым лейтенантом, который цепко полуобнял Рыжего за плечи и, любезно улыбаясь, сказал:
— Господин полковник, тысячу извинений! И еще раз тысячу. И еще. Но…
И тут он наконец-таки избавил Рыжего от своих грязных лап и даже отступил на шаг. А вот сказал он так:
— Для вашей же безопасности, всецело ради вас, любезный господин полковник! Поступил безымянный донос, что в форт пробрался вражеский лазутчик. Он очень, смертельно опасен… а посему прошу вас воздержаться от прогулок!
— Так! — рявкнул Рыжий. — Ясно! — сглотнул слюну: его всего трясло. — Но окна зачем было запирать?! Я, что…
— Вы — ничего. Но вот лазутчик! Он, донесли, вооружен и готов укокошить любого! Вот почему, всецело ради вас…
— Но я об этом не просил!
— Об этом просил адмирал!
— Ах, даже адмирал!
— Да, к вашей чести, лично адмирал-протектор собственной персоной! не переставая широко улыбаться, сказал лейтенант. — Да, и вот что еще: я смею вас уверить, что поиски этого самого лазутчика уже подходят к концу, так что еще раз убедительно прошу, всецело ради ва…
Рыжий скрипнул зубами, зло сплюнул прямо на стопу одному из молодчиков и, развернувшись, тяжело пошел по коридору. Какая наглость! Какая вопиющая ложь! На лазутчика, как же, поверил! Удвоенные караулы, катапульты… Придя в застольную, Рыжий намеренно сел на хозяйское место и громко, раздраженно крикнул:
