Открытые настежь форточки от дыма не спасали. Здесь требовалась мощная турбинно-насосная вытяжка.

Они, как космонавты в пары инопланетной атмосферы, вступили в сизую табачно-плановую дымовую завесу. И надвинувшийся на них силуэт сперва тоже можно было принять за инопланетянина, уж больно одежка его смахивала на поношенный и облезший скафандр. Вблизи черты прояснились, и гуманоид оказался типичным рокером, запакованным в скрипуче-блестящую, клепанную-переклепанную черную кожу. Голова адепта по пиратски была обвязана черной банданой с мусульманскими воззваниями.

— Чего грустим, земляне? — вглядевшись, выдал встречный не на инопланетном. — Пошли причащаться к нашему дастархану!

Когда они наконец освободились из лифтового заключения, Маша естественным образом выдвинулась в проводники и уверенно провела Пепла и Соню к комнате разогрева. Есть такая комната в Ледовом. Хотя и называется она просто «№ 103», однако, кто бы ни выступал во дворце, оформляли фуршет именно в ней. Скромный стол накрывали магистры эзотерических наук, время от времени арендующие Ледовый. Джазмены, раз в миллениум появляющиеся в Ледовом, отрывались на полную, опасно экспериментируя со спиртным и поедая исключительно сэндвичи с икрой и красной рыбой. Традиционный стол (русская водка, черный хлеб, селедка) — шансонщики. Киркоровцы — с московским размахом и безвкусицей. Заезжие иностранцы — соя, соки и один пузырь «Бифитера»[17] у распорядителя банкета. Разве что спортсмены не использовали комнату по назначению. Но им простительно — у них режим, они отрывались втихаря от всевидящего тренерского ока, по санчастям, без шуму и разгуляева, в обществе доброго спортивного доктора и усилительных пилюль.

— Только Костю не надо спаивать, это нечестно, — предупредил рокер-гуманоид и растворился в сизых клубах.

Глаза — не печень, глаза привыкают ко всему. И вот уже можно различить лица тех, кто расположился на сдвинутых трехметровых лавках, разобрать, какого цвета скатерть на столе (час назад была белой), какого цвета пятна на скатерти; разглядеть, Кинчев это или не Кинчев дует в пустую бутылку, пытаясь выдуть мотив «О-е-е-е-йой, убили негра, а он встал и пошел!»

Сергей, ведя за собой девочек, направился к роялю. Там находился один из центров разогревочной жизни.

Рояльная крышка соперничала со столом в номинации «бутылка на квадратный сантиметр». Сигаретный пепел, засыпавший черную полировку, почему-то наводил на мысль о Везувии и гибели Помпеи. Пальцы окружающих рояль людей, тревожа пепельный покров, выстукивали по крышке ритм. А ритм задавал склонившийся над клавишами знаменитый Митька Хлудский по прозвищу Акватор. Он умудрялся играть при опасно раскачивающейся девице на коленях, а она подносила ему то водочки, то огурчик, то покурить. И играл Акватор вдохновенно.

Пепел энд девочки заняли места за черной полированной крышкой. Отсюда увидишь всех, кто войдет; тебя углядят не сразу. Впрочем, Маша тут же от них отделилась. Вычислила знакомых. Подошла к невысокому и очень волосатому бородачу, несмотря на сплошную джинсу, напоминающего кубинос партизанос из политучебников, трясущему шевелюрой в такт рояльной мелодии. Тот обрадовался Маше, словно первой любви, приобнял ее, и у них завязался оживленный разговор про Толика, который бросил гитару и ушел в «саньясу», и бывшего директора студии «Антроп», иногда о себе напоминающего неординарными эксцессами.

Пепел же думал о том, что надо бы отправить с оказией девочек из дворца отдельно, а самому остаться в Ледовом. Так будет проще. Справа от Пепла две личности с бегающими глазками подбили угрюмую из-за подшитости, скучающую рок-звезду подняться на второй этаж в пустую аудиторию и перекинуться в картишки. Таким образом открылась загадка найденной во время шансон-концерта карты — каталы по зову времени сменили гостиничные номера на свежую среду обитания и теперь бомбили по гримеркам.

— Твой выход, Настя. — Давешний рокер подошел к полной рыжей женщине, в глубоком одиночестве за столом поглощавшей салат под водочку. Та сначала доусугубила стакан, затем кивнула, поднялась из-за стола и, на ходу дожевывая салат, стала обходить комнату, молча вытаскивать разных людей из разных обстоятельств и выталкивать их к выходу. Видимо, собирала свою группу.

И в это время в комнату «сто три» зарулила парочка, в которой Пепел мгновенно просчитал двух банковских охранников. К новичкам тут же подплыл давешний рокер, который, похоже, подрабатывал капельдинером пьянки.

— Чего грустим, земляне? — завел он знакомую песню. — Отдыхайте, расслабляйтесь. Только Костю не надо спаивать, это нечестно.

Банковская парочка озиралась. Видимо, в них ощущалась некая потерянность, поэтому рокер решил прийти им на помощь.

— Касьян, угости ребят, — отдал кому-то распоряжение рок-тамада.

К банковцам, выплыв из барашков сизого дыма, приблизился большой, толстый, бородатый человек в тельнике, одним объятием смял обоих за шеи так, что не рыпнешься, со словами:

— Пойдемте, братушки, поищем счастья.

Попытавшегося было выскользнуть банным мылом из объятий проныру огромный Касьян без труда поймал и привлек обратно.

— Дык, куда ж ты, матросик, без руля и ветрил?

И повел не находящих тормозных сил в каблуках бойцов с собой сквозь махровые клубы дыма.

Место, в которое раз ступила нога неприятеля, уже не годилось. Надо уходить.

— Маша!

Маша сразу оторвалась от лохматого приятеля, вернулась к Пеплу и жарко зашептала:

— У них свой автобус. Это парни из «Воплей Видоплясова». Они играют в первом отделении. Как только отыграют, сразу на выезд. Они возьмут нас с собой. Без вопросов.

— Может быть, потом воспользуемся, — компромиссно ответил на это Пепел. — А сейчас надо выскальзывать отсюда. Соня, ноги!

Один из банковцев освободился-таки из гостеприимных мышц Касьяна и отправился в свободный поиск по комнате, со двумя стаканами во лбу. Он зло бренчал мелочью в кармане. «Не служил, — решил Пепел. — Или служил не там».

— Ждите меня за дверью, — шепнул Пепел барышням, шлепками по попкам придал им ускорение, а сам приотстал. Не хотелось ему оставлять за спиной условно боеспособную вражескую единицу.

Банковец номер раз из игры выбыл без Пепловской помощи. На него Сергей наткнулся в углу разгрузочной комнаты. По лицу банковца, сидящего на разбросанных по полу подушках, плавало выражение полной безмятежности. Черноволосая женщина с фенечкой, стягивающей волосы по моде индейцев племени Чипенуа, выдирала у гренадера из пальцев косяк («Тебе хватит, солдатик»), а Касьян, почесывая волосатую грудь под тельником, уже протягивал банковцу рюмку:

— Запей эту дрянь, братушка. А ты, Ларка, не жмотничай для гостюшки дорогого.

Второй банковец стоял посреди комнаты и, как радар на боевом дежурстве, перебарывая шумящие в крови стаканы, крутил головой в поисках Пепла. Если бы боец нашел силы вовремя оглянуться, он бы весьма удивился, что искомый объект заходит ему со спины.

Со стороны это походило на приятельскую шутку. Вот один приятель подкрался к другому, закрыл ему глаза… ну, а что вместе со ртом и носом, так чуть перестарался от избытка веселья, ну, с кем не бывает?! Вот приятель-первый мотает головой, видимо, силясь угадать имя подкравшегося. Вот, не иначе от расстройства, что не угадал, начинает оседать на пол. Но приятель-второй — друг хороший. Он не дает товарищу упасть, заботливо подхватывает под мышки и относит сотоварища к диванчику.

— Ну-ка подвиньтесь, человеку поплохело, — командует Пепел. — Говорил ему, чтоб не ел этой рыбы. Срочно запить. «Отвертку» несите, черти, живо. Она его глобально поправляет.

Заботливые рок-мужчины и женщины приволокли бутылку водки, пакет сока и сразу намешали поллитровую кружку. Пепел лично влил эту кружку в безвольную пасть банковца. После чего оставил георгиевского кавалера на попечение рок-команды, обосновавшейся на диване. Можно быть уверенным, эти не подведут, и второй банковец отыгран.