— Чиф, но этого парня делают неплохие ставки, — доложился бородач, не отрывая взгляд от экрана.

— Василий, а мы что-нибудь ставили?

— Десять тысяч против тридцати за то, что он не доберется до берегов Америки.

— Жаль, — развел руками господин Стерлигов, — Я так понимаю, вы, молодой человек, пришли искать покровительства. И я бы вам его с удовольствием предоставил, хотя бы для того, чтобы досадить грязному колумбийцу. Но я уже вложил в это дело деньги, и, к сожалению, поставил на неприятный для вас результат. Обещаю, что не приму никаких шагов в помощь вашим врагам, но сейчас попрошу покинуть мои апартаменты.

— Это уже не мало, — улыбнулся Сергей, — Со своей стороны чистосердечно заявляю, что все равно рад знакомству с вами. И, прошу вашего разрешения, когда буду писать мемуары, упомянуть и этот эпизод в своей жизни, — Пепел повернулся к выходу.

— Мемуары? Любопытно. И вы уже продали кому-нибудь авторские права?

— Да все пока недосуг.

— Я так понимаю, вы не успели заключить ни с кем договора и на право экранизации этой истории?

— Увы.

— Погодите, молодой человек, нам, кажется, есть о чем поговорить. Катерина, водка в баре со вчера осталась?

— Да, чиф.

— Василий, найди в Интернете все, что там есть по истории моего нового знакомого. Через час жду готовое досье.

— Бу сделано, чиф.

— Семен, прекрати держать нового приятеля на мушке. «Криминальное чтиво» смотрел? Не дай Бог, нечаянно пальнешь!

— Есть, чиф.

— Аркаша, тебя это тоже касается!

— Есть, чиф, — раздалось из-за изгороди по другую строну.

— Катерина, смотайся на камбуз за огурцами.

— Только солеными, — встрял Пепел, — Ни в коем разе не маринованными.

— Люблю за эти слова, — согласно кивнул господин Стерлигов. — Какая у нас главная проблема?

— Легализоваться. Пока здесь думают, что я привез подружек из гарема шейха Абу-Рашид-Муслима. Но, ясен пень, у меня нет никаких документов, да и шейх, того и гляди, нагрянет…

— Василий, ты слышал? Свяжись с моим другом Абу-Рашид-Муслимом и попроси от моего имени содействие. Парой девушек меньше в гареме, парой больше — почему бы ему не взять и эту пару птичек под покровительство?

— Чиф, — раздался грустный бас из-за кустов, — Тогда я досье приготовлю не через час, а через час и семь минут.

— Терпимо. — Максим Павлович повернулся к Пеплу, — Еще какие текущие проблемы?

— Меня чуть смущают ваши прежние слова насчет честной игры.

— Это — когда речь касается десяти тысяч зелени. Когда же речь заходит о миллионах, я, к сожалению, плюю на всяческие этические нормы. Да, сейчас Аркаша подготовит контракт о переуступке прав на экранизацию. Это и будет цена моего покровительства. Аркаша, ты слышал? И захвати водку из бара.

— Есть, чиф, — раздалось из-за кустов по другую сторону аллейки.

Это было уже в апартаментах шейха, безумный дизайнер задекорировал апартаменты под французский винный погреб — бочки-столы, бочки-табуреты, обшитые мореным дубом стены. Спальню освещал рассеянный свет, и в этом свете все казалось нереальным, как в рождественской сказке, а затянутый парчой цвета «Реми Мартена» потолок придавал картинке сладкий кремовый привкус. Голая Лотта делала маникюр, лежа животом вниз поверх атласного покрывала.

Не тратясь на церемонии, вошедший Сергей спустил трусы и плюхнулся рядом.

— Весьма решительный поступок. Но я думала, что у нас чисто деловое соглашение. — Лотта отодвинула по атласу подальше маникюрные острые штучки.

— Да, — сладко потянулся рядом Сергей, — Я просто ошибся дверью, но уйти теперь было бы неприлично.

Лотта засмеялась и перевернулась на спину. Сергей сел рядом, свесил ноги и принялся мягко поглаживать ее бедра. Она совсем не знала стыда, на ее губах блуждала расслабленная улыбка, и называть вслух то, что сейчас должно было произойти, обоим было лень. Однако стоило Сергею начать действовать чуть энергичней, Лотта села на кровати, поджала ноги и обхватила их руками. Затем непоследовательно погладила его бицепсы.

— Наверное, это далеко не первое и далеко не последнее твое приключение. У тебя под кожей титановая сталь.

— Вокруг нас тоже сталь, — загадочно ответил Пепел, и было не ясно, имеет ли он ввиду то, что они находятся на корабле со стальными бортами, или подразумевает, что противостоят им тоже весьма не слабые люди.

Лотта потерлась носом о плечо Пепла, поцеловала в ключицу и вдруг отпрянула:

— Ты явился от этой негритянки! Твоя кожа пропиталась ее запахом, — голос Лотты ревниво дрожал, и она смотрела себе на ног???????????????????????????????????????????

?????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

??????????????????????????????????????????????

???????????сейчас я в твоей кровати, а не в ее? — Сергей растянулся перед девушкой на постели и уложил ее рядом с собой. Ее рука сначала робко, а потом все решительней стала гладить ему грудь.

— Какой ты сильный, — мурлыкнула скандинавка чуть громче вздоха ветерка.

Теперь он и она лежали на боку друг против друга, а рассеянный свет продолжал превращать их в рождественские угощения. Пепел нежно подтолкнул девушку, подсказывая перевернуться на другой бок. Затем прижался грудью к ее спине. Лотта слегка раздвинула ноги.

— Хочешь, я погашу свет?

— Тогда в темноте ты будешь представлять, что занимаешься этим с негритянкой, — скользнул в ее голосе остаток ревности и растаял окончательно. И как бы извиняясь, если шпилька слишком остра, девушка стала тереться задом о Пеплово естество.

Сергей высвободил из-под девушки правую руку и откинул локоны цвета пшеницы за правое ухо. А затем со змеиной ловкостью принялся ушко целовать и покусывать. Уже секунд через двадцать Лотта перестала сдерживать сладкие грудные стоны и извивалась, как угорь.

— Остановись, остановись, я больше не могу! — страстно зашептала она.

Но стоило Сергею прерваться, как ее ноготки впились в его руку:

— Еще, еще!

Тогда Сергей занялся вопросом всерьез. Его язык заработал, как жало. И вот Лотта на несколько бесконечных ударов сердца вдруг вся напряглась и вытянулась, будто ей вонзили нож под сердце. Потом обмякла, и ее голова сорванной лилией упала на подушку. Едва касаясь, Сергей стал ласкать ее шею осторожными и быстрыми поцелуями, будто воровал удовольствие. А затем нежно-нежно, словно сдувает парашютики с одуванчика, взял свой член и вошел в нее.

Это было так легко, что может быть, Лотта не сразу и заметила. А потом Сергей начал накатываться с ритмичностью морской волны. И эти волны изошли морской пеной, медузами и морскими звездами.

— Я тебя не утомил?

— Не останавливайся ни на миг! Не оставляй меня ни на миг!..

Он снова овладел ею, на этот раз жадно и яростно, будто ворвавшийся в чужую деревню солдат, или вернувшийся на побывку в свою, что почти одно и тоже.

— Я умираю и снова рождаюсь, — простонала Лотта. И она перевернулась на живот, разлив свои волосы по подушке и положив ладони на затылок. Сергей поцеловал ее в поясницу, потом между лопатками, потом приподнялся над ней на коленях.

— Раздвинь ноги, — приказал Лотте ее повелитель.

Она изогнулась страстной кошкой и раздвинула ноги. Член снова проник в Лотту. А девушка продолжала шептать, будто в наркотическом трансе:

— Я умираю и снова рождаюсь, я умираю и снова… — она продолжала закрывать голову руками, упираясь локтями в постель.

А Пепел ощущал, как от верха к низу стал сжиматься ее живот, и участилось дыхание. Не выходя из Лотты, Сергей упал набок и увлек девушку за собой. В чем Сергей был уверен, так это в том, что до утра Лотта ни разу не вспомнит о ждущих раздела алмазах из майорского мешочка… На свою кровать Сергей вернулся через два часа весьма довольный собой — об алмазах не было сказано ни слова. И обнаружил там Бану.