— Отлично, теперь надо смотреть в оба, — паренек поспешил прильнуть глазом к одному из отверстий.

Лере не оставалось ничего, как последовать его примеру; хотя признаться в неожиданном любопытстве не хотелось даже самой себе.

А посмотреть было на что! Конвой приближался — три пикинера и три мечника вели пойманного мага. Руки того были связаны за спиной, в спину нацелены копья; но узник держится с поразительным достоинством. Четкий шаг, высоко поднятая голова, за спиной вьются полы широкого, черного плаща. У Шангри вырвался тихий, восхищенный вздох. Процессия приближалась. Уже можно было разглядеть доспехи карателей, с красующимся на кирасах гербом — красное пламя на черном фоне. Символ донельзя зловещий… Шум шагов все ближе, вот уже видны и лица стражников — обычные лица, потрепанные годами и веселыми попойками.

«Прав Шангри, какие с них колдуны» — подумалось было Валерии, но возникшая мысль, трепыхнувшись, оборвалась, стоило девушке перевести взгляд на плененного чародея. Он был молод, может быть старше ее года на три или чуть больше. Но, не смотря на это, в его агатово-черных волосах уже блестел серебристый росчерк ранней седины. И, чего девушка уж вовсе не ожидала, он, почувствовав чужой взор, обернулся в ее сторону. Стремительное движение — и их взгляды скрестились. Космическая бездна глаз незнакомца заставляла задержать дыхание до боли в сердце, не давала шевельнуться. Взгляд этот словно пригвоздил ее к земле…

Закружилась голова, мир начал меркнуть.

— Госпожа, Валерия, очнитесь! — взволнованный голос принадлежал Шангри; на всякий случай он несколько раз осторожно встряхнул девушку за плечи.

— Что со мной? — Лера открыла глаза, осмотрелась. Все тот же сад, забор…

— Кажется, вы потеряли сознание, — сочувственно заметил мальчишка, — вам бы отдохнуть надо, перекусить…

— Не время, — сама не заметив, она крепко вцепилась в запястье Шангри, — нужно вытащить этого мага! Слышишь, спасти, во что бы то ни стало! — глаза девушки лихорадочно блестели, на щеках появился яркий, нездоровый румянец.

— Да, госпожа. Так вот, если нужно, я костьми лягу за этого… мм… мага.

— Что-то не так? — насторожилась Валерия, услышав замешательство в голосе новоиспеченного товарища.

— Нет-нет, — поспешил заверил Шангри, — мне просто показалось что он… Ну, не совсем простой маг. Валерия, — паренек заговорил неожиданно горячо и восторженно, — ты почувствовала, когда он посмотрел на тебя? В его глазах я успел прочитать отражение такой Силы…! — не найдя слов, он развел руками, — мы просто обязаны освободить его!

— Да уж, такого не заметишь! — с напускным недовольством фыркнула Лера.

Ей совсем не хотелось, чтобы мальчишка догадался о том, что она почувствовала на самом деле. Странная дрожь, идущая, казалось, от самого сердца, пробирала девушку, когда она вспоминала этот мимолетный взгляд.

— Госпожа… — начал было парнишка.

— И, кстати, перестань называть меня госпожой. Ты мне в рабы не нанимался. Меня зовут Валерия, или кому больше нравится — Лера, — неожиданно добавила она, — давай будем друзьями!

Шангри осторожно, почтительно пожал протянутую ему тонкую ладонь. Взгляд его невольно остановился на необыкновенной красоты перстне. Пятиугольный камень напоминал по цвету рубин, но в глубине его что-то мерно пульсировало, переливаясь всеми оттенками красного. Временами камень замирал, приобретая цвет спекшийся крови, а потом вновь вспыхивал яростным алым. Камень окружала необычайно тонкая оправа из переплетенных, как паутина, нитей — не то серебряных, не то белого золота.

Лера перехватила взгляд паренька:

— Подарок Мастера Леонида. Он обучал меня владеть оружием. Когда пришло время расстаться, он преподнес в дар вот это кольцо. Сказал, что Знание пригодится мне больше, чем ему…

Шангри продолжал рассматривать кольцо, теперь уже с благоговением.

— Кольцо просветления, так называется оно в легендах. Я, признаться не верил в них. Ни одному, даже величайшему алхимику нашего мира не удавалось добыть философский камень… Кстати, — он поднял свои голубые глаза на Леру, — благодаря этому подарку ты понимаешь меня. И, к слову молвить, будешь понимать наречие любого из миров Юниверсума! Королевский подарок…

Лера только пожала плечами и улыбнулась в ответ. Мастер и впрямь оказался не так прост, как могло показаться сначала…

……………

Через некоторое время девушка была представлена пред светлые очи отца Шангри. Здесь была разыграна такая комедия, что Лера только дивилась актерскому таланту своего нового товарища:

— … а они лезут со всех сторон! И каждый ростом — что твой теленок! Я уж совсем собрался с жизнью прощаться, а тут она откуда ни возьмись. Мечом — вжик! — рубит одного пополам, другому по морде — хрясь! — Шангри вертелся волчком, размахивал руками, показывая воображаемый поединок Валерии с неведомыми монстрами.

Кажется, представление произвело на добряка-отца впечатление, он только удивленно покачивал головой.

— То, что оболтуса моего спасла, это спасибо. Всегда буду рад видеть тебя в моей скромной таверне. Ну, а где ж ты, дева, так наловчилась мечом орудовать? У нас в Империи отродясь жен военному ремеслу не учат…

Но не успела Валерия даже как следует задуматься, как снова выручил Шангри:

— Папа, она с Севера. Из Свободных Рот! Иль не видишь, одета то она не по-нашему?

На лице милого толстяка-папаши невольно отразилось почтение — видать, Северяне и впрямь слыли великими воинами. Ну что ж, ей вполне подойдет эта маска; даже если и сболтнет что не так, не обратят лишнего внимания. Нездешняя, что с нее взять!

— Ну что ж ты стоишь, болван! — отец подбоченился, — подай госпоже обед да хорошего вина из моего погреба! Поторапливайся… Притомилась небось мадемуазель, твою шкуру спасавши!

— Благодарю вас, сэр Лэнгли, — Валерия учтиво поклонилась, уже успев перенять здешние правила этикета, — я очень вам благодарна. Но будьте уверены, долго я вас обременять не буду. На днях отбываю…

— Что вы, ничего страшного. Оставайтесь, сколько пожелаете, — сэр Лэнгли поспешно расстелил на добротном столе новую, белоснежную скатерть, — вы уж не взыщите, мадемуазель, таверна наша переживает не лучшие времена. Пять лет уже, как моей женушки не стало. Вот и не чувствуется женской руки в хозяйстве, — закончив с сервировкой стола, отец Шангри присел на свободный стул напротив Валерии. Выглядел он сейчас печальным и даже как будто постаревшим.

Повисла неловкая тишина. Лере очень хотелось сказать что-нибудь теплое, ободряющее, но она никак не могла подобрать подходящих случаю слов. По счастью, вскоре подоспел широко улыбающийся Шангри с глиняным кувшином в руках.

На столе дымился сытный обед — жареное мясо, свежий белый хлеб, бобовая похлебка с беконом. От удовольствия девушка зажмурилась — неземным наслаждением показалась ей трапеза, после суток голодовки и долгой беготни по свежему воздуху. В бокале плескалось доброе вино — терпкое, темно-красное с тонким ароматом лозы. Постепенно насыщаясь, Валерия попутно осматривала трапезную залу таверны. Зала заняла два этажа в высоту; на второй вела лестница — там расположились жилые комнаты и комнаты для постояльцев. С высокого, порядком закопченного потолка, на цепях свисает резная чугунная люстра с множеством свечей; на стенах тоже красуются светильники — незамысловатые масляные лампы из бронзы. Ближе к выходу — факелы. В зале было несколько массивных, прочных столов с лавками, а в дальнем углу — сооружение, отдаленно напоминавшее барную стойку: высокий узкий стол, а за ним стеллажи, уставленные всевозможными бутылками и графинчиками. Картину довершал канделябр о семи свечах, гордо высившийся на «стойке».

Так, втроем, они не спеша трапезничали, прихлебывая вино. Много интересных подробностей узнала девушка из уст сэра Лэнгли — и о том, как зомби в деревне не так давно проказничали («…это супротив них частокол выстроен. Он всю деревню огибает…») и о зверствах карателей, и о чуме безумия, разлившейся окрест.