Она лукаво улыбнулась:

– Мне бы это понравилось.

– Может быть, а может, и нет. Многим женщинам это не нравится. Они не видят в этом акте власти. Они чувствуют себя униженными и несчастными. Другим просто не нравится вкус мужского семени.

– Гм…

Он знал это «гм» и его смысл. Амелия хотела узнать к какому типу женщин относится она. К сожалению, их время истекло.

– Мы должны одеть тебя, ты должна благополучно вернуться в свою комнату, пока тебя никто не увидел. Когда наступит подходящее время и твоей репутации ничто не будет угрожать, мы встретимся, и тогда я раскрою перед тобой и лицо, и мои тайны.

– Я еще не готова расстаться с тобой, – пожаловалась она, соблазнительно надув губки и доведя его до предела вожделения.

– С исключительным удовольствием я бы предложил себя в жертву твоим чувственным экспериментам, любимая, – хрипло сказал он. – Но на такую игру требуется время. Сегодня мы не имеем этой роскоши:

– Ты с такой уверенностью говоришь о нашей дальнейшей связи, – сказала Амелия и, посмотрев на его член, вернулась к своему занятию.

Колин взял ее за руку и остановил:

– Я не могу думать иначе.

– Но ты ничего не сказал о своих намерениях.

Распаленный похотью и жаждой обладания, он пообещал:

– Мое намерение – разрушить все, что стоит между нами. Я хочу ухаживать за тобой, как положено, с большой помпой. Я хочу ослепить тебя экстравагантностью и положить весь мир к твоим ногам. – Он погладил ее руку. – Потом, когда каждый уголок твоего сердца будет полон любви ко мне, я на тебе женюсь.

Он любил ее. После этой ночи он не мог представить жизнь без нее. И все же не мог ничего обещать ей без риска заплатить за это своей головой.

У него не оставалось времени. Часы тикали. Колин смотрел в ее прелестное лицо и не мог догадаться, о чем она думает.

– Амелия?

Она положила голову на его бедро.

– Не жди, пока жизнь предоставит случай, живи одним днем, – прошептала она. – Я уже знаю, что утро иногда не приходит.

Ее печаль поразила его, и он со стоном наслаждения протянул к ней руки, почувствовав, как ее голое тело опустилось на него. Чувственное желание слилось с более сильным желанием прижаться к чему-то дорогому.

Занималась заря, но ни один из них не мог выпустить другого из своих объятий.

Ее разбудил стук в дверь. Толком не проснувшись, Мария сразу вспомнила, где находится. Затем события предыдущего дня и длинной ночи, проведенной без сна, потоком всплыли в ее памяти. Она мгновенно села, отбросила покрывала и бросилась к двери.

– Кристофер! – Она радостно обняла мужа, он прижал ее к себе и, приподняв ее, вошел в комнату.

– Как это ты так быстро нашел меня? – спросила она, когда он ногой закрыл за собой дверь.

– Я нашел бы тебя быстрее, если бы ты остановилась в одной из моих гостиниц, а не в этой лачуге. Какого черта, почему ты здесь?

– Саймон настаивал. – Она пыталась убедить его воспользоваться одним из многочисленных домов, принадлежавших Кристоферу, разбросанных вдоль и поперек страны. Это были небольшие домики, которые населяли люди, жившие на пенсию, выплачиваемую Сент-Джоном. Домики были надежными, удобными и обычно находились в тихих уголках, где не задают много вопросов и куда редко кто-либо приезжает. Так называемые гостиницы оказывали определенные услуги и, оставаясь незаметными, под прикрытием родового имени помогли спасти многие жизни.

– Черт бы его побрал! – сказал Кристофер и, наклонив голову, приник к ее губам.

Когда она ослабела и прерывисто задышала, он проворчал:

– Беспокойная девчонка. Почему тебе надо мучить меня, причиняя столько беспокойства?

– Это не моя вина! – возразила она, отбрасывая в сторону его шляпу.

– Будь я проклят, если не твоя. – Он отнес ее на кровать и посмотрел на нее, одетую лишь в одну рубашку, разгоравшимся взглядом. Снимая светло-коричневый камзол, Сент-Джон сказал:

– Если бы ты не потворствовала фантазиям Амелии, нам не пришлось бы гнаться за ней и мне не пришлось бы, скорчившись, провести ночь в карете.

– Я знаю, она уехала одна, – сказала Мария, забираясь под одеяло.

Кристофер разжег погасший камин. Затем снял жилет, сапоги и в рубашке и штанах забрался к ней в постель.

– Расскажи, как тебе удалось так быстро найти меня, – сказала она, устраиваясь у него под боком.

– Когда Сэм вернулся с известием о том, куда ты уехала, он упомянул Куинна. Я послал людей найти его, в его доме они застали слугу, собиравшего вещи. Я поехал вслед за слугой, и он привел меня сюда.

Мария свела брови.

– Странно. Мы не предполагали останавливаться в этом заведении, пока случайно не натолкнулись на него.

– Куинн, должно быть, знал. Его слуга и горничная его француженки приехали прямо сюда. Ты ведь сказала, что он настаивал на этом заведении.

– Он настаивал, что мы не должны удаляться от дороги. – Но теперь Мария вспомнила, что именно Саймон просил укрыться в первой же гостинице на подъезде к Ридингу. Ей не понравился жалкий вид этого дома, но Саймон жаловался, что устал и что у него урчит в желудке.

– Я не понимаю. – Мария села и взглянула на своего супруга. – Наша встреча в лавке была случайной, я в этом уверена. Если я ошибаюсь, то все равно Саймон не мог знать, что Амелия сбежала.

– Но если он знал, за кем гналась Амелия и куда мог направляться этот человек… – Кристофер замолчал, предоставляя ей сделать собственные выводы.

– Он сказал мне, что они направлялись на отдых, а ты сказал, что его слуга и вещи еще не были готовы для путешествия. Зачем этот обман? Зачем притворяться, что он помогает мне, когда у него имеются собственные причины ехать за ней?

– Мы зададим ему эти вопросы позднее, когда выспимся, через несколько часов.

– Через несколько часов?

Он зевнул и обнял ее.

– За его комнатой следят, и, пожалуй, сейчас еще рано. Я послал верховых вперед по следу. Нет никакой необходимости спешить, можно пока поспать. Если я не посплю сейчас, днем от меня не будет никакой пользы. Кроме того, ты тоже не выглядишь отдохнувшей.

Мария с некоторой неохотой позволила обнять себя. Она была из тех женщин, которые действуют быстро. Это поддерживало в ней жизнь.

– Я плохо сплю, когда тебя нет рядом, – призналась она.

Он еще крепче обнял ее и поцеловал в лоб.

– Приятно это слышать.

– Должно быть, я привыкла к твоему храпу.

– Я не храплю! – возмутился Кристофер.

– Откуда ты знаешь? Ты храпишь во сне.

– Кто-нибудь должен был сказать мне об этом раньше, – возразил он.

– Вероятно, эти твои «кто-нибудь» так устают, что спят без просыпу.

Ворча, он повернулся и навалился на нее. Она смотрела на него с насмешливой наивностью. Никто, кроме нее, не осмеливался шутить с грозным пиратом. Вызывать его гнев было волнующим соблазном, перед которым она не могла устоять, потому что чем больше она дразнила его, тем более он возбуждался.

– Если вам хочется усталости, мадам, – рассердился он, расстегивая штаны, – я вполне способен выполнить эту задачу.

– Ты же сказал, что от тебя не будет никакой пользы, пока ты не выспишься.

Он задрал подол ее рубашки. Мгновение, и она была готова принять его. Разгоряченная и влажная от желания. Он погладил ее, и Мария застонала, а он высокомерно улыбнулся, отклоняясь.

– Это кажется тебе бесполезным? – вкрадчиво спросил он, входя в нее.

– О, Кристофер… – Она вздохнула от наслаждения. После почти шести лет брака ее страсть нисколько не уменьшилась. – Я тебя так люблю. Пожалуйста, не засыпай, пока я не кончила…

– Ты за это заплатишь, – с удовлетворением сказал он.

Он был в этом уверен. И это было чудесно.

Колин споласкивал бритву, когда его внимание привлек посторонний шум. Он настороженно прислушался, нервы напряглись в ожидании предстоящего столкновения.

Амелия уже вернулась в свою комнату, но он сомневался, что она спит. Амелия по своей натуре была слишком любопытна, слишком нетерпелива. Хорошо зная ее, он представлял себе, как она ходит по комнате, постоянно поглядывая на часы, считая минуты до того момента, когда он откроет ей свою тайну.