На улице было свежо, теплый ветер приносил странные, будоражащие запахи то ли трав, то ли дыма. Один взглянул на небо. Знакомые созвездия переливались и мерцали. Справа какая-то тень заслонила звезды и быстро, бесшумно приближалась – старина Хугин уселся на плече у хозяина и сразу же начал сплетничать о кровавых драмах, случившихся в Миргарде сегодня, по желанию Одина.

– Хугин, помолчи! И без тебя тошно! – сказал ас ворону, рассказывающему уже о третьем сражении, начавшемся внезапно и по неизвестной причине.

Хугин замолчал, но не надолго. Ни с того, ни с сего ворон мечтательно прокаркал:

– А в долине Источника сейчас безумно красиво.

Видно, и на старого ворона подействовала весна и странные запахи, несущиеся со всех сторон сразу.

– Ты это к чему, Хугин? – спросил Один.

– Ни к чему, просто так, – ответил ворон. – Тебе, кажется, очень не хватает путешествия хоть куда-нибудь.

– Ты думаешь, что пришла пора навестить старого Мимира? – спросил Один.

– А почему бы и нет? Ты ведь очень давно не видел своего дядюшку. Говорят, все, кто хочет получить мудрый совет, идут к старику.

– Слушай, с каких это пор ты начал давать мне мудрые советы? Хугги, может, ты скоро и пророчествовать начнешь?

– Пророчества – это дело людей или богов, а я просто старый ворон и сегодня пролетал над новым жилищем Мимира, а теперь сижу у тебя на плече и рассказываю то, что видел.

– Ладно, оставайся пока здесь. Дождешься, пока проснется Фригг, скажи ей, чтоб она не беспокоилась, а потом догоняй меня. Я поехал к Мимиру.

Один отошел подальше от Гладсхейма и крикнул, приложив ладони ко рту:

– Йо-хо-хо, Слейпнир, твой хозяин зовет тебя! Крик разорвал тишину ночи, разом смолкли все звуки, только эхо все повторяло слова Одина. Вдали послышался слабый гул, он все нарастал и приближался. Вскоре показался стройный силуэт восьминогого Слейпнира. Конь громко заржал, приблизившись к своему хозяину, и встал, как вкопанный, только бока беспокойно подергивались и искры сыпались от серебристой гривы Слейпнира.

Один подошел к коню, тихонько похлопал по холке, что-то прошептал на ухо. Конь успокоился и смирно стоял перед хозяином. Один поднял руки и произнес короткое заклинание. Теперь уже весь Слейпнир покрылся голубыми искрами и вдруг превратился в обычного, но очень статного вороного жеребца с серебристой гривой, а сам Один превратился уже в немолодого воина-странника. Один вскочил на коня и медленной рысью поскакал на восток, к Перекрестку Миров, откуда начиналась дорога в Долину Ясеня.

Июньские ночи были очень короткими, не успевало солнце скрыться на западе, как уже появлялось на востоке. Один скакал навстречу восходящему солнцу, когда первые солнечные лучи окрасили землю в розовый цвет. Слейпнир прибавил шагу и перешел с рыси на галоп.

Перекресток Миров лежал на равнине, покрытой вереском. Лошадь ехала в высокой траве. Тут и там из-под копыт выскакивали птицы и неслись прочь с обиженными криками, стряхивая с мелких, но ярких цветов капельки росы.

Вдалеке послышался крик Хугги. Ворон покружился над равниной и уселся на плече у хозяина.

– Ну, что, передал ты Фригг?

– Да, повелитель!

– И что она тебе сказала? – спросил Один.

– Сказала, что давно пора, – ответил ворон, невозмутимо глядя в сторону.

– Значит, действительно пора, – заметил Один. Хугин взвился высоко в воздух и полетел впереди Одина. Ас не спешил, впервые за долгое время он ехал куда-то просто так, сам не зная, зачем. Может быть, это было просто прогулкой, а, может, этому путешествию предстояло изменить всю жизнь в девяти мирах. Один не знал, как не может знать бог, лишенный дара предвидения.

Впереди показалась дорога, усыпанная мелкой желтой галькой. Значит, впереди Перекресток, где в разные стороны идут четыре дороги. Одна – в мир людей, другая – в мир гномов, третья – к великанам, а четвертая – в мир плодородия, где правили ваны. Только у Распутья Миров эти дороги казались правильными, непременно ведущими туда, куда должны. Чем дальше уезжаешь от перекрестка, тем больше они путаются, пересекаются одна с другой несчетное количество раз, и, рассчитывая попасть в одно место, неожиданно оказываешься в другом, а там никто не знает, как тебе выехать обратно.

Перекресток существовал независимо от девяти миров. Ни один закон, существующий в них, не распространялся на это место. Перекресток существовал как будто сам по себе и подчинялся только одному Хеймдаллю – Стражу Миров. Его дом был неподалеку и внешне ничем не отличался от дома обычного воина, скажем, в Миргарде.

Один поравнялся с домом Стража и громко крикнул:

– Хеймдалль! Поднимайся, встречай гостей!

Он остановил коня, поджидая Хеймдалля, но, кажется, ожидание было напрасным, из дома не донеслось ни звука. Ас уж, было, собрался уезжать, когда к нему подлетел Хугин.

– Хозяин, Страж Миров сейчас рыбачит на берегу одного очень красивого озера, здесь неподалеку. Он просил передать тебе, чтобы ты не орал понапрасну и не распугивал рыбу. Если, конечно, хочешь попробовать настоящих карасей на завтрак.

– Хочу. Веди меня к этому озеру! – сказал Один.

Хугин сделал несколько кругов над Одином и полетел дальше на восток. Один поскакал, было, за ним, но ехать по земле было намного труднее, чем лететь. Хугин был далеко впереди, когда равнина превратилась в огромное количество мелких, но коварных болот. Вроде едешь по сухой и твердой почве, как неожиданно конь проваливается по брюхо в жидкую грязь. Будь этим конем не Слейпнир, считай – ты мертв. Трясина засосет любого другого в мгновение ока, и через минуту ее поверхность опять превратится в привлекательный лужок со свежей зеленой травкой и мелкими полевыми цветами.

Один ехал за Хугином, то проваливаясь в болото, то выбираясь на твердую почву, и приговаривал:

– Ну подожди, вредная птица, доберусь я до озера, сверну тебе шею!

Хлюп! Снова провалился. Выбрался весь в грязи, про коня и говорить нечего.

– Точно сверну! Только доберусь до тебя! Хугин!!!

Ворон каркнул где-то впереди, а Один наконец выехал на твердую землю. Густая осока и камыши остались позади, и Слейпнир, залепленный грязью почти до холки, выехал на каменистый пляж большого, почти круглого озера. Солнечные лучи разбивались на миллион бликов, отсвечивая от воды, а над водой кружилось несколько крупных птиц.

«Ради такой красоты можно и дольше ковылять по болоту», – подумал Один, но Хугину все еще не простил его выходки. Ворон догадывался о настроении своего хозяина и нашел чудесную защиту, сидя на корме лодки Хеймдалля почти посередине озера.

Один помахал рукой Хеймдаллю. Страж Миров махнул рукой в ответ и приложил палец к губам, мол, не шуми. Один решил, что шуметь не будет, но Слейпнира искупает в озере немедленно, пока болотная грязь еще не успела засохнуть. Он снял сапоги из оленьей шкуры, взял коня за уздечку и завел его в воду. Слейпнир довольно пофыркивал. Один вымыл коня и решил искупаться сам в прохладной воде озера, когда до него донеслись возмущенные вопли Хеймдалля.

Страж Миров развернул лодку к берегу и греб изо всех сил, непрерывно ругаясь. Хугин кружил над лодкой и тоже громко каркал что-то непонятное.

– Один, ну почему ты всегда появляешься не вовремя? – крикнул Хеймдалль, причаливая к берегу.

– Потому что Хугин показал мне самую прямую дорогу к озеру, и чуть не утопил меня в болоте.

– Здесь нет другой дороги, – сказал Хеймдалль, немного успокоившись.

– А как же ты добираешься? – спросил Один.

– Пешком. Я тут знаю каждую кочку, но когда шел в первый раз, тоже чуть не утонул в болоте.

– Представь себе, что я ехал верхом.

– Да, твоему коню пришлось несладко! – посочувствовал Хеймдалль.

Его злость уже улеглась, тем более, что он уже успел наловить достаточно рыбы. Страж Миров вытянул лодку из воды и выбрасывал рыбу на каменистый пляж.

– Здравствуй, Златорогий! – сказал Один, вспомнив, что они, начав перебранку, так и не поздоровались.